Джоэли недоуменно качает головой.

– Как они до сих пор так бесятся друг на друга? Ведь уже столько лет, как развелись! Это ж сколько надо энергии и сил, чтобы так долго пыхать ненавистью!

Я лишь вскидываю перед собой ладони, уже привыкшая к подобным выходкам родителей и мало из-за них переживая.

– Кто знает! – пожимаю я плечами. – Я все еще надеюсь, что каждый из них однажды встретит кого-то еще – какого-то очень хорошего, приличного человека. Мне всегда казалось, что в какой-то момент они все же начнут, каждый для себя, новую жизнь. Но когда случилось, что у мамы нарисовался роман с Джеком – тем самым садовником, помните? – между ними все стало только хуже. Папа стал обзывать маму «леди Чаттерлей», а мама отплатила ему тем, что стала посылать графические изображения их с Джеком интимной жизни, просто чтобы его позлить. Потом между отцом и этим садовником Джеком была потасовка на внутреннем дворе, когда они швырялись друг в друга компостом, и им обоим было пожизненно запрещено…

– Точно, вспомнила! – оживленно перебивает меня Джоэли. – Джек тогда бросил твою маму, сказав напоследок, что доступ во внутренний двор ему надобен чисто для рабочих целей.

Тут и Лорен со смехом подскакивает на стуле:

– А твоя матушка тогда исцарапала ключом машину Гарри, и он принялся вызывать полицию, где ему сказали, что, если он не перестанет им трезвонить, его посадят за решетку.

Мы дружно хохочем, и я даже закатываю глаза, показывая, какая дичь творится у моих родителей. Как правило, я из-за этого не сильно переживаю. Находиться рядом с ними – все равно что оказаться попавшим в крупный план статистом в какой-нибудь малобюджетной мыльной опере. И тем не менее мне как-то немного не по себе, что я рассказываю о них Джоэли и Лорен. Я знаю, они из самых лучших побуждений расспрашивают меня о ситуации в семье – но уж больно часто они видят во всем то, чего нет на самом деле. Им кажется, что я морально пострадала из-за распавшейся семьи, поскольку у них самих семьи полные. Им даже не представить, как это можно не расстраиваться из-за враждующих родителей – у них-то ведь родители так друг друга любят! Иногда меня и правда это огорчает. Я бы, например, хотела, чтобы братец был со мною пообщительнее – чтобы я могла время от времени перед ним выговориться. Вообще, после серии его последних сообщений я пыталась писать Тому, но он мне так больше и не ответил. Разумеется, брат меня любит, я это точно знаю, – но все равно он слишком любит, чуть что, прятать голову в песок. Я старательно пытаюсь внушить себе мысль о том, что люди – это всего лишь люди. Не так ли, в самом деле? Мы не вправе ожидать от наших мам и пап, равно как и от наших младших братьев, чтобы они были лучше и взрослее, нежели большинство из нас. И иметь какие-то душевные проблемы из-за того, что разошлись родители, – все равно что двинуться на почве разрыва между двумя близкими подругами. Посокрушаться за кого-то можно ведь и без того, чтобы взять на себя эту проблему.

Качнувшись на стуле, я вдруг понимаю, что уже конкретно напилась. А Лорен между тем с заметным нетерпением отводит разговор обратно к свадебной тематике. Говорит о «дешевом и безвкусном празднестве», что запланировано на следующий месяц у нашей общей приятельницы Кэтрин. Судя по всему, Кэти остановила свой выбор на варианте свадьбы «а-ля Питер Андрэ и Джордан 2005 года» – так что я ничуть не удивлюсь, если платье на ней будет пронзительно-розовым. Лорен дико возмущена, а Джоэли считает, что это уморительно. Я же про себя втайне думаю, что это на самом деле очень даже классно. Джордан и Питер Андрэ в свое время были потрясающей парой, и если бы Кэтрин не была слишком повернута на ярко-розовых платьях и белоснежных лошадях, влекущих сказочную карету, я бы даже сочла это блестящей идеей. А что, очень смелый вариант! И уж, по крайней мере, он был бы куда интереснее, нежели эти пресловутые «классические», высшего пошиба свадьбы, где, кажется, нельзя даже просто взять и надраться без того, чтобы тебя кто-нибудь не оттащил в сторонку и не стал шипеть в ухо, что следует держать себя в руках. На подобных торжествах всегда такое ощущение, будто тебе не позволено даже переговорить о чем-то с невестой, точно она какая-то королева или суперзнаменитость на красной ковровой дорожке, – и вообще любые разговоры должны вестись в приглушенных и почтительных тонах. Лорен, боюсь, как раз и предполагает устроить нечто подобное на своей свадьбе. Но все равно, не сомневаюсь, это будет восхитительно!

Лорен тем временем подробно распространяется о традиции укрываться невесте фатой, а Джоэли, припав к бокалу, делает долгий-предолгий глоток. Держится она уже с трудом – это даже очевидно, – и я искренне ценю ее стойкость. Мне необходимо, чтобы она была со мною рядом. Чем дальше я внедряюсь в эту свадебную тему, тем больше понимаю, что без ее помощи мне придется намного сложнее. Особенно если учесть, что Симона отвалила от нашей компании со своим таймшером.

В то время, как я беспокойно наблюдаю за Джоэли, Лорен вдруг на полуслове прерывается и глядит на нас по очереди. Потом вздыхает и, ничего больше не говоря, смотрит на свои руки.

– Простите, девчонки, – тихо говорит она, как будто вдруг охваченная так не характерным для нее приступом самокопания. – Я понимаю, что слишком увлеклась. Некоторые невесты, знаю, настолько одержимы своими будущими свадьбами, что не способны ни о чем больше говорить. Мне совсем не хочется превратиться в такую же надоедливую, свихнувшуюся на своем брайдзиллу!

Джоэли одними губами говорит мне: «Уже», – и я старательно делаю вид, что не заметила.

– Я знаю, вам очень много приходится мне помогать и меня выслушивать, но мне действительно необходимо, девчонки, всем этим с вами делиться. Я с самого начала сказала Чарли, чтобы всю подготовку он предоставил мне – но я тогда и не представляла, сколько сил и времени для этого потребуется. Хотя, разумеется, оно того стоит! Это будет самый потрясающий день в моей жизни, и мне хочется, чтобы вы обе разделили его со мной. И естественно, когда придет ваш черед, я так же всецело посвящу себя вам.

Услышав это, я невольно фыркаю. Как часто мы делаем что-то для других, рассчитывая, что придет время, и они сделают то же самое и для нас! Причем больше всего такое наблюдается, по-моему, именно по части свадеб. Мы ездим на дорогущие девичники, транжиримся на невероятные подарки, полностью уверенные, что однажды подружки отплатят нам тем же. Классический вариант дружбы «ты мне, я тебе».

Лорен между тем все говорит:

– …Там все должно быть идеально. Но мне и правда очень хочется, чтобы от процесса подготовки вы получали бы такое же удовольствие, как и я сама. Ведь это же так классно, правда?! – И не дожидаясь от нас какого-либо подтверждения своим словам, она деловито продолжает: – Ну что, Лайла, ты получила прайс на аренду «чертова колеса»? Возможно, мы и не станем его заказывать, но ведь ты же с ними переговорила? Насколько они вообще загружены в декабре?

Свадьба № 5

София и Хой.

Часовня Союза, Лондон.


Главная черта: повсюду шляпки. Какой-то негласный, но совершенно явный шляпный сговор. Пропорциональное отношение шляпки к новоявленной теще посрамило бы самого Джей Кея[18].

Меню: на закуску копченый лосось, далее – цыпленок, и меренги на десерт. Для вегетарианцев – красный перец, начиненный козьим сыром.

Подарок: хрустальная ваза. Цена: 85 фунтов.

Из слухов: Один из шаферов привел с собой в качестве пары новую подружку с сайта знакомств Tinder, так что ей удалось засветиться на всех фотографиях. Весь оставшийся вечер парень прятался от нее в сортире, покуда девица не ушла.

Мой банковский баланс: –189 фунтов стерлингов (отключила предупреждающие SMS-оповещения от банка).

Глава 8

Когда я возвращаюсь с работы, Уилл освежается в душе. Я терпеливо жду у двери в ванную, отчаянно желая отлить и мелодраматично размышляя о том, что уже, наверное, забыла, как он выглядит. В последние несколько недель мы как-то мало заставали друг друга, и мне кажется, у меня перед глазами лишь его сонная ночная сущность. Признаться, это одна из самых мною обожаемых в нем ипостасей, но я все равно очень скучаю и по другому Уиллу. Мне хочется, как раньше, видеться с ним днем, хочется болтать с ним вечер напролет, пока он пытается смотреть телевизор; хочется наблюдать, как он старается за столом есть с закрытым ртом, и вслух комментировать его умение вести себя за столом. Хочется весело смеяться вместе с ним.

Последние недели выдались уж слишком напряженными.

– Слышь, чувак, не хотела бы тебя торопить, – нетерпеливо стучу я в дверь, – но если ты сейчас же не выйдешь из ванной, я напущу тут на полу большую лужу.

Я опускаюсь на корточки, надеясь как-то сжать в себе мочу, но тут же подскакиваю на ноги, поскольку от таких телодвижений мне делается только хуже.

Наконец слышится щелчок замка, дверь открывается, и в облаке пара из ванной вышагивает обнаженный Уилл.

– Полотенцами что, брезгуешь? – шутливо укоряю я.

Уилл ухмыляется половинкой рта – и, глядя на него, я на миг даже забываю о своем мочевом пузыре.

Да, как же, забудешь тут! Я вбегаю в ванную, скорее захлопывая дверь.

Когда я выхожу обратно и все мое тело поет от великого облегчения, Уилл уже в гостиной складывает белье в стирку. Он успел надеть пижамные штаны, волосы у него старательно причесаны и, мокрые, зализаны назад.

Я опускаюсь на диван, в изнеможении закрывая глаза и думая о том, что в последнее время это, похоже, уже привычное для меня состояние.

Чувствую, как Уилл проходит совсем рядом со мной, наклоняясь чмокнуть в лоб, и бормочу ему вялое «привет».

– Чудесная неделька? – произносит он. До моего места на диване долетает запах его лосьона после бритья. Как же от него чудесно пахнет!