Накануне мы решили – под действием момента, – что сегодня махнем рукой на все на свете и сбежим на весь вечер в суперроскошный отель в тридцати минутах езды от дома. Предложил это Уилл. Сказал, что нам обоим надо отдохнуть и что будет очень здорово, если мы хоть какое-то время побудем где-то вместе, вдвоем. В его голосе проглядывал легчайший намек на пассивную агрессию, но я предпочла этого не заметить и не медля отправилась в спальню, чтоб не забыть положить с собой кое-какие черные кружевные штучки с рюшечками.

Хотя потом я все же выложила их из сумки, испугавшись, что Уилл сочтет это как знак того, что я желаю много-много бурного секса. Хотя одного раза будет вполне достаточно, а все остальное время мне бы просто поспать, поесть да поваляться в здешнем спа.

Мне даже трудно выразить словами, насколько для нас с Уиллом это оказалось насущно. Мы с ним уже очень давно нигде не отдыхали и все свои деньги, казалось, спускали на обязательства перед родственниками и друзьями, вместо того чтобы тратить их друг на друга. Мы все время обсуждали с ним, как однажды поедем куда-нибудь путешествовать, однако мои уважаемые кредиторы «Барклайс» и «Натвест» непременно тогда нашли бы что сказать по поводу моего скатывания в долговую яму.

Если честно, то в этот момент я начинаю чувствовать, что способна сейчас в одиночку устроить очередной финансовый кризис. Интересно, а в отношении меня не могли бы рассмотреть вопрос экстренной государственной помощи?

Ладно, не думай об этом. Прятать от проблем голову в песок все-таки дано не только страусам (эх, надо было лучше слушать на уроках биологии в девятом классе!).

К счастью, Уилл настоял на том, что платить в отеле будет он, а я была в столь приподнятом настроении от предстоящей поездки, что и не стала возражать. Я даже позвонила на работу, сказавшись нездоровой, чтобы перед нашим маленьким путешествием успеть привести волосы в порядок.

Прической мне и впрямь надо было заняться как следует. Я уже целую вечность ею пренебрегала. Последний мой, январский, визит в салон оставил во мне слишком большую психологическую травму – когда новый парикмахер чересчур эротично касался моих волос, издавая совершенно неподобающие, как мне показалось, звуки. А потом, когда я попросила его «немного мне подкоротить», он настойчиво велел «довериться ему», ибо желал создать мне «броский оригинальный образ». Я неуверенно запротестовала, говоря, что я уже слишком стара – или, напротив, – чересчур еще молода для «броской оригинальности», но он и слушать не стал. И я сидела перед ним, наблюдая в зеркале, как ситуация с моими волосами близится к катастрофической, и не могла набраться храбрости, чтобы его остановить. Бог ты мой! Да поход в паркимахерскую сам по себе несет в себе немалый стресс – когда часами глядишь на это свое несчастное и бестолковое лицо под желтой подсветкой, а потом пытаешься понять, стоит ли принимать за чистую монету их комплименты по поводу твоих волос или же надо просто уйти со словами: «Ну вы и постригли!» Все это вообще полнейший ужас!

Короче, тогда у меня не было ни малейшего желания, чтобы этот шельмец парикмахер превратил меня в лохматого Рода Стюарта.

Спустя три адски долгих часа этот тип достал откуда-то – та-дам! – маленькое зеркальце, чтобы я могла увидеть свой затылок, и я сказала, что получилось «просто классно». Я великодушно его поблагодарила, щедро дала на чай – а потом отправилась в туалет рыдать над своим ужасным отражением. Потом за мной заехала Лорен, чтобы вместе посидеть за ланчем. Увидев, насколько я расстроена, она держалась поначалу очень деликатно. Для начала она сказала мне, что выглядит все это вообще не так и плохо и что образ Рода Стюарта – на самом деле далеко не худший источник вдохновения для осенне-зимних дефиле… А потом в ней запустилась на полных оборотах Неистовая ярость Лорен Болт. Преисполнившись праведного гнева, она ворвалась в парикмахерскую и принялась выкрикивать всякие адвокатские угрозы, которых, по-видимому, понабралась в «Элли МакБил»[27], я же тем временем пряталась за углом. В итоге она вернула мне заплаченные в парикмахерской деньги, а также вручила большой и пухлый ваучер, который я так и не отважилась обналичить. И тем не менее – Лорен потрясла меня тогда до глубины души.

Внезапно мне делается как-то грустно: как все это, кажется, было давно!

На сей раз я даже не сказала Лорен, что собираюсь нынче в парикмахерскую, – равно как ни словом не обмолвилась о нашем с Уиллом спонтанном решении устроить себе мини-отпуск. Обычно я посвящала ее в каждую мало-мальскую подробность своей жизни – а теперь вдруг испугалась, что она ужасно рассердится на меня из-за того, что я вырвала для себя целый вечер из ее списка «самых важных дел».

Возвращается официант, неся перед собой первое блюдо из дегустационного меню. Выглядит это как кругляшок дохлой медузы, а на вкус – как я и говорила! – трава травой. Я говорю «спасибо» официанту, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на русский диалект. В роскошных дорогих отелях вроде этого я всякий раз отчаянно пытаюсь заделаться под «Красотку», дабы пережить давление тамошней богатой обстановки. Норовлю убедить там всех и каждого, что Уилл – мой богатенький клиент и я туда явилась по его распоряжению.

О-о, а может, мне имеет смысл прикупить себе белый парик?

Я поворачиваюсь спросить Уилла, готов ли он попозже в баре разыграть сцену с сексуальным незнакомцем, – но обнаруживаю, что он задумчивым туманным взором глядит через зал ресторана. В нескольких столиках от нас расположилась какого-то издерганного вида семейная пара. Оба они приглушенно шипят друг на друга и постоянно порыкивают на своих двоих детей, чтобы те «наконец заткнулись и сели спокойно за стол, черт бы всех побрал». А дети тем временем носятся вокруг стола, пытаясь ткнуть один другого ножом для масла.

– Клевые какие, да? – как-то странно улыбается он мне.

– М-м-м, – отзываюсь я как можно неопределеннее, набрав полный рот «медузьей» массы и чувствуя, как по хребту у меня ползет холодок. Сперва это «недопредложение», теперь… Что вообще это было? Неужто Уилл подумывает о детях? Вот уж это совершенно не мое! Дети настолько далеко за пределами моего радара, что на днях, оказавшись в метро, я подумала, что на платформе в нескольких шагах от меня ждет поезда компания гномов. Мой мозг далеко не сразу распознал в них группу младших школьников.

– Слушай, а может, потом, – говорю я, чтобы отвлечь Уилла, – закажем что-нибудь в номер из «Макдоналдса»? У них же есть теперь доставка. А?

Он смешливо фыркает:

– Неужто тебя совсем не будоражит перспектива следующего блюда – жирной багровой гусеницы на тарелке?

И мы дружно смеемся. Мы вообще сегодня смеемся очень много – не каким-то шуткам, а просто оттого, что нам очень хорошо и радостно оказаться здесь вдвоем.

Уилл подается ко мне ближе и берет меня за руку.

– Мне так тебя все это время не хватало, – внезапно говорит он, и я чувствую, как с меня словно сваливается тяжесть последних пары месяцев.

– И мне тебя тоже…

Глава 12

Я протягиваю руки вперед, к длинному, во всю стену, зеркалу, ощущая, как все прочее в моей жизни постепенно вытесняется, сходя на нет. Предупреждение о выселении нашей «Лиги старых перечниц»; в высшей степени безумные глаза Лорен всякий раз, как я ее вижу; разноцветные уведомления из банка – все это медленно уплывает из сознания прочь.

Я на утренних занятиях йогой – и это совершенно изумительно! Это мое прибежище, мой тихий приют, как ни жалко звучат эти слова. На йогу я хожу уже два года, как минимум два раза в неделю, а когда есть время – то и чаще. Чего в последние месяцы как-то не получалось.

Это что-то вроде клизмы для мозгов: по крайней мере, на тот час, что я здесь нахожусь, из них напрочь вымывается вся ненужная мне дребедень и вычищаются все неприятности. Пока я нахожусь в этом помещении, для меня ничто на свете не важно, кроме моих небесконечных конечностей да еще пота, обтекающего лицо и заливающегося в рот, что, да, согласна, на самом деле довольно противно.

И все же ощущения при этом – потрясающие!

Но есть еще и другая для меня польза от этих занятий. Таких негибких людей, как я, на свете еще поискать! И если честно, то в спальне вся работа обычно ложится на Уилла. Однако с тех пор, как я начала заниматься йогой, то почувствовала в этом плане заметное улучшение. Я чувствую себя выше, стройнее и гораздо более подтянуто. И к тому же – с куда более проясненным сознанием.

Я потягиваюсь, точно опустившая морду собака, чувствуя, как позвоночник аж похрустывает от удовольствия. О-о-ох, как же это кла-а-ассно…

В зале еще несколько давно знакомых мне людей принимают свои обычные позы, а рядом с ними наблюдается тоже уже привычная мне россыпь испуганных новичков, глядящих так, будто они вот-вот заплачут. Я встречаюсь взглядом с женщиной, которая неизменно является на эти субботние занятия вместе с супругом и занимает всегда одно и то же место в зале. Мы никогда с ней толком не общались, но в сознании у меня они ассоциируются с четой Виггамов из «Симпсонов». Ну просто вылитые шеф полиции Клэнси Виггам и его жена Сара! Странно как, правда? Они даже немного светятся желтым при здешнем тусклом освещении.

Я снова думаю о том, как все же интересно, когда люди встречаются с теми, кто очень похож на них самих. Подобное я наблюдаю все чаще и чаще. В моей ленте на Фейсбуке таких уже масса – пар, в которых каждый, по сути, встречается сам с собой и нравится сам себе. Потому как именно это должно приходить на ум, когда встречаешься со своей копией, – что тебе хочется заняться любовью с самим собой. Разве это не смешно? Мне кажется, очень даже забавно.

Вся группа дружно сменяет позу, и в нескольких шагах от меня принимается громко ворчать «Шеф Виггам». Я же пытаюсь снова сосредоточиться на дыхании. Именно это от меня сейчас и требуется. Нам все время повторяют, что тут все дело именно в правильном дыхании.