В мозгу, проворачиваясь с ужасным скрипом, напоминает о себе похмелье, и я останавливаюсь прямо перед Уиллом, думая о том, как отвратительно, должно быть, сейчас выгляжу.

Сколько раз я рисовала в воображении этот момент – когда я вновь его увижу! В те жалкие урывки сна, что доставались мне в последние месяцы, все грезилась картина нашей встречи. Но даже в самом худшем, полном ужасов ночном кошмаре мне не могло представиться, что я увижусь с ним, очухиваясь после трех дней жестокой попойки.

И вот мы стоим с ним лицом к лицу, какое-то мгновение просто глядя друг другу в глаза.

Причем он как будто удивлен, видя меня.

Я прокашливаюсь, ожидая, когда он заговорит. Это он же должен заговорить первым, не так ли? Ведь это он приехал сюда, в аэропорт. Именно он выкликнул меня из толпы. Я открываю уже рот, но тут же закрываю. У меня в голове не находится никаких подходящих слов.

Внезапно он испускает смешок, но какой-то совсем невеселый. Просто шум, чтобы заполнить эту пустоту неловкого молчания между нами.

– Ну, ты как, Лайла? – произносит он наконец немного надтреснутым голосом.

– В порядке, – киваю я. У меня голос изрядно хрипит. – Малость только с бодуна. У нас были долгие и насыщенные выходные. Но в целом – вполне нормально.

Вновь повисает молчание.

– А ты как? – спрашиваю я тоже с каким-то даже отчаянием.

– Хорошо! Все хорошо… – отвечает он и вдруг осекается.

– А что ты… – начинаю я, собираясь спросить, как он здесь оказался, но Уилл внезапно прерывает меня.

– На самом деле, Лайла, ничего мне не хорошо, – с какой-то лихорадочной торопливостью говорит он. – Мне очень паршиво. Просто жутко. Ты прости, что я тут свалился тебе как снег на голову, но у меня в компьютере до сих пор есть твоя программа девичника и все подробности авиаперелетов. Я понимаю, что очень стрёмно так вдруг взять и нарисоваться, но я не мог больше ждать, чтобы с тобой поговорить. Я чуть было сам не полетел на Марбелью, чтобы вас там отыскать, но вовремя понял, что это было бы совсем уж смешно…

Он снова от волнения осекается, а у меня все начинает кружиться перед глазами.

Он что?.. Что вообще происходит?

Уилл между тем тяжело сглатывает и продолжает говорить, напряженно вглядываясь в мое лицо:

– Я в последние недели просто заныкался подальше, Лайла, стараясь о тебе не думать. Но ни на что другое я был просто не способен. Дэниелу еще несколько недель назад пришлось конфисковать у меня мобильник, чтобы я не засыпал тебя эсэмэсками. Он тут на днях признался, что, оказывается, даже ответил на пару твоих сообщений.

Так вот откуда эти эмоджи с торчащим пальцем! Насколько я помню самого Дэниела, такие значки куда больше в его духе, нежели Уилла.

– Мне необходимо… – продолжает он. – Я должен… Лайла, мне тебя очень не хватает. Я знаю, между нами не все было так уж здорово и мне, пожалуй, следовало проявить больше понимания к проблемам, которые ты решаешь… Я знаю, все это потому, что ты просто слишком печешься обо всех и хочешь всем помочь. Я повел себя очень эгоистично. Я хотел, чтобы ты всецело принадлежала мне, и это настолько… Я очень виноват, Лайла, прости.

Он еще раз делает поглубже вдох. В этот момент я чувствую, что у меня сам собою открывается рот, и спешно его закрываю.

Нервно усмехнувшись, Уилл ведет речь дальше:

– Я понимаю, это очень нелепый штамп – припереться вдруг встречать в аэропорт. Но ведь в «Реальной любви» это сработало! Верно? Там ведь есть сцена с аэропортом, да? Давно я этот фильм не видел… Я вообще сам не знаю, что делаю. Правда. Все, что я знаю, Лайла, – это что я люблю тебя. Пожалуйста, давай мы снова будем вместе. Ты пустишь меня назад? – Он делает небольшую паузу, после чего, запинаясь, добавляет: – А еще больше мне хочется, чтобы мы с тобой были вместе навсегда. Я…

Он быстро взглядывает на толпящихся вокруг людей. Все настолько сейчас заняты поднятой двумя знаменитостями кутерьмой, что наш напряженный разговор вообще остался без внимания.

И тут вдруг Уилл опускается на одно колено.

О господи! Этого просто не может быть! Никак не может быть!

– Делайла Мэри Фокс… – заводит он с полуулыбкой, хотя и весь белый со страху. Я вижу, что он более, чем когда-либо, чувствует себя не в своей тарелке. Все это настолько несвойственно Уиллу! Он вообще не любит выставляться на всеобщее обозрение. Это человек, что даже с Джоэли спокойно поболтать не способен, когда мы бываем где-то вместе, потому что боится угодить с ней на какое-нибудь фанатское фото. Он уходит подальше от телевизора, когда я смотрю шоу на канале ITV2, потому что для него все это «уже слишком». Он не способен опуститься на колено, делая мне предложение, прямо в аэропорту. Все это не так, не так, не так…

Уилл быстро прокашливается и, буквально дрожа, поднимает на меня взгляд.

– Лайла, ты соглас… – начинает он, и тут я быстро хватаю его двумя руками, поднимая с колен.

– Встань сейчас же, Уилл, – яростно шепчу ему в ухо. – Ты же не хочешь этого делать. Уж точно не таким образом. Я знаю, это совершенно не твое.

Его лицо становится еще на оттенок бледнее – уже практически позеленев, – однако в нем сразу чувствуется заметное облегчение. Я притягиваю его к себе, чтобы обнять, и через плечо Уилла быстро оглядываюсь вокруг.

Никто не заметил. А если и заметил, то, скорее всего, подумал, что он просто опустился завязать шнурки или нечто подобное.

– Ты вовсе не должен делать нечто подобное, – говорю я ему на ухо, продолжая стоять с ним обнявшись. – Мы не в «Реальной любви». У нас тут самая настоящая реальная жизнь.

Он испускает непонятный шум и тут же весь обвисает у меня в объятиях, делаясь сразу тяжелее камня.

– Это был мой глупейший в жизни поступок, – шепотом говорит он мне в самую шею. – Это даже хуже, чем то, что я вообще с тобой расстался. Извини. Просто я решил, что тебе этого хочется. Дэниел мне говорил, что все девчонки об этом мечтают – о публичном и торжественном предложении руки и сердца. Я ему сказал, что этот вариант совсем не для нас с тобой, но он сумел меня убедить. Я просто хотел доказать, насколько сильно этого хочу. Я понимаю, это глупо и неожиданно… но все же… Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Лайла. Хочу, чтобы мы всегда были вместе, чтобы жили в одном доме и провели вместе всю оставшуюся жизнь. Ты – все, что нужно мне на свете. Мне так тебя не хватает. Я тоскую по тебе. Без тебя я словно весь разбитый, словно лишился половины себя.

Это спонтанное и неуклюжее предложение, сделанное шепотом мне в ухо, куда больше в духе Уилла, и я чувствую, как всю меня напитывает его теплом.

Это была бы такая чудесная жизнь! Чудесная, замечательная жизнь с моим милым и славным Уиллом. Снова, как прежде, лежать с ним в обнимку, снова исподтишка лопать ему прыщи… Достаточно просто сказать сейчас «да» – и все будет чудно и распрекрасно.

Но…

Но…

Вот черт…

Я не знаю, что решить. Слово «да» уже готово сорваться с моих губ, и все же… все же…

Понимаете, это же не я решила порвать с Уиллом. Я всячески старалась уговорить его передумать. Увещевала его остаться и все обсудить. А потом долгие недели плакала ночами. Я целую вечность из-за этого толком не спала. А теперь он вдруг взял да появился! И говорит мне все эти чудесные слова, что я вроде бы так мечтала услышать. Что он меня любит, что тоскует по мне так же, как я тосковала по нему. И предлагает мне все то, чего мне только могло бы желаться. И вроде бы я и сама хотела жить с ним вместе…

Но теперь я в этом не уверена.

Потому что я знаю: он был совершенно прав, когда меня бросил. Я действительно почти не отводила ему места в своей жизни. Причем не только в последние месяцы, но и вообще всегда. Еще до того, как начался этот сумасшедший год бесконечных свадеб, я лишь вставляла его то туда, то сюда в эфир своей жизни вместо того, чтобы дать ему занять в ней твердое собственное место. Я позволяла ему вращаться где-то на периферии моей вселенной вместо того, чтобы по-настоящему впустить внутрь. И даже попытки такой никогда не делала. И Франни тоже была права, когда говорила, что между нами есть проблемы, которые мы не пытаемся решить. Мы не способны были спорить, ссориться и вообще быть честными друг с другом. А ведь надо все же иногда и попререкаться со своим партнером, правда? Мне всегда казалось, что полное отсутствие между нами ссор – это хорошо. Но, думаю, все же иногда, хотя бы время от времени, надо все друг другу выплеснуть. Этакой легкой полуруганью, веселыми перекорами. Я должна была иногда высказывать Уиллу, что он меня чем-то огорчил, не боясь, что это его сильно расстроит.

А почему я вправду так уверена, что не хочу за него замуж?

Я осторожно пытаюсь высвободиться из объятий, и Уилл меня сразу отпускает.

Вздохнув, на миг вглядываюсь в его доброе и славное лицо.

– Уилл, знаешь, мне надо время, чтобы все обдумать, – медленно говорю я. – Все это звучит очень замечательно, но для меня это сейчас как обухом по голове. Я правда очень рада тебя видеть, но… Я сейчас боюсь что-либо загадывать… Извини. – Прижав ладонь ко лбу, я поднимаю взгляд к высокому белому потолку аэропорта. – И вообще, я сейчас с похмелья и вдобавок уже немного пьяна, так что совсем не получается о чем-то думать. Просто мысли разбегаются. Все это для меня правда как гром среди ясного неба, Уилл. Тебя так давно было не видно и не слышно, я думала, что между нами все кончено. Я по-прежнему люблю тебя, но… я… Послушай, я три дня толком не спала. Вообще плохо соображаю, где я и кто я.

Уилл явно уязвлен моим ответом, но все же кладет ладонь мне на плечо.

– Да, я понимаю, – легонько кивает он. – Ты даже не представляешь, как я жалею, что между нами так вышло. Я очень хочу, чтобы это… чтобы у нас с тобой все получилось. И готов набраться терпения. Я знаю, мы сможем это преодолеть, сейчас я в этом более чем уверен. – Помолчав немного, спрашивает: – Тебе, наверно, надо идти? Давай я тебя хотя бы подброшу до дома?