Я сама подалась вперед и позволила ему наполнить себя. Искры сыпались из глаз, когда он качал меня на мускулистых руках и целовал-кусал мои губы, толкаясь во мне трепетно, но настойчиво. У меня все болело и ныло от желания быть с ним одним целым. Я подхватывала его темп и цеплялась изо всех сил за сильные плечи.

И пришло осознание.

Я его никогда не забуду. Никогда не смогу выпустить из сердца. Внезапное проникновение в мою душу стало необратимым. Как музыка, которая вспыхивает в голове, и пока не переложишь ее в аккорды и ноты, будет бесконечно мучить. Так и его образ, запах, голос навсегда отпечатался во мне клеймом. Даже если я захочу забыть, не смогу.

Я хотела слушать блюз наших тел, хотела оставить только эти воспоминания, чтобы не было Эда, не было боли и лжи. Пусть случайный незнакомец, пусть опьяненные праздником поцелуи, лишь бы вычеркнуть из себя прошлое и позволить впустить в душу настоящее и будущее. Я не глупая, чтобы тешить себя пустыми надеждами и верить, что наш быстрый перепихон перерастет во что-то большее.

Широкие движения и скрип дерева подо мной добавляли нашей композиции особое звучание. В ритме сальсы мы двигались друг другу навстречу и горели похлеще протозвезды.

Меня накрыло диким оргазмом одновременно с нежеланием его отпускать. Саша застонал и подался вперед, сдавил до хруста мои плечи. И я не смогла его оттолкнуть, не смогла прервать его наслаждение, потому что хотелось отдать себя полностью.


Проиграла. Знаю. Но я заранее согласилась на это поражение.

Глава 21. Саша

Нельзя было ее отпускать. Но кто же осознает ошибки до их совершения?

Я перетащил Малинку на стол, не разрывая наши объятия, кажется, скинул Лёшкины записи, ну, и пусть… Она так чудно пахла, никак не мог вспомнить, где я уже этот запах слышал, так шумно дышала, согревая мне грудь, что я на секунду представил, что не один. Наконец, не один.

— Саша, — прошептала незнакомка и медленно погладила меня рукой по спине. За ладошкой помчались стайки крошечных щекоток. — Мне нужно привести себя в порядок.

— Не хочу тебя отпускать…

— Придется.

— Да ты категорична, — я подцепил ее нижнюю губу зубами и слабо прикусил. Она нежно коснулась моего языка своим, но не позволила себя поцеловать. Сильно уперлась руками в грудь и сомкнула рот.

— Пожалуйста, — толкнула горячий воздух мне в лицо и, будто преодолевала сопротивление, отстранилась. Взгляд увела в сторону, и мне показалось, что смахнула пальчиком с ресниц слезы, стараясь сделать это незаметно. Сентиментальная, чуткая. Но искренняя ли? — Я быстро, — в ее голосе набирала густоты приятная хрипотца. Она не врет, такие не умеют врать.

— Я буду ждать. Не сбежишь? — всмотрелся в ее блестящие озера и коснулся раскрасневшейся щеки. Теплая и влажная. Скользнул подушечками пальцев под ее ресницы и собрал мелкий бисер слез.

— А ты? — просипела она и, накрыв мою руку, переместила ее снова на щеку и прижалась к ладони губами.

— Даже если захочу, я вряд ли далеко смогу уйти.

Неоднозначно получилось. Девушка застыла, моргнула, а потом тихо проговорила с улыбкой:

— Я понимаю. Пить с лихвой — это не в шутки шутить.

Да ни черта ты не понимаешь, но объясняться слишком рано. Да и все стремительное умеет быстро ломаться. Мы оба должны осознать случившееся.

Я приподнял ее за тонкую талию над собой и помог встать твердо на ноги, хотя Малинка все равно покачнулась и царапнула меня по руке. Платье быстро спрятало бедра, рухнув вниз, и я не удержался и, подцепив мягкую трикотажную ткань, провел ладонью по гладкой ножке. Малинка задрожала, накрыла мою руку и мягко отстранила ее.

— Я просто умоюсь и вернусь. Ты не успеешь соскучиться.

— Да-а-а, ты мнё еще спэть должна, — язык заплетался, и я почти развалился на столе от приятного головокружения. Следил за девушкой, не выпускал из вида, потому что она меня волновала даже в таком туманном состоянии.

Малинка потянулась к рюкзаку и достала пачку салфеток, протянула мне одну, смущенно прикусывая исцелованную губу.

— А ты мне сыграть, — и подмигнула.

Я перехватил ее пальцы и потащил на себя.

— Не сегодня. Я слишком пьян. Ты будешь надо мной смеяться… Завтра?

— Завтра ты не вспомнишь, — она свела брови и, юркнув от меня в сторону, едва заметно топнула ножкой.

— Могу только «Собачий вальс» организовать, — я засмеялся и чуть не свалился в проход между столом и инструментом.

— Это я и сама могу, — фыркнула девушка и, захватив рюкзак, пошла к двери. — Не скучай, — и ее втянул коридор, погасив быстрые шаги в музыке.

На небе подрагивали остатки фейерверка. В моем теле был свой салют, он догорал искрами и пускал в ноги приятное тепло. От этого хотелось прилечь и уснуть. Капец, меня развезло.

Я быстро привел себя в порядок, насколько мог, заправил брюки и осмотрелся, куда выбросить салфетку. Где тут урна?

Дверь распахнулась, но вместо милого личика розововолосой девушки я увидел морду приставучего студента. Он резанул по мне острым взглядом и скрылся.

Малинка!

Я сорвался следом, но парня уже не было в коридоре, а меня от алкоголя сильно повело и бросило на какую-то невысокую мадам. Вяло извинявшись, я прикрыл за собой кабинет. Пашарил по карманам в поисках ключа, но нашел только миленькие шелковые трусики. Спрятал назад, улыбаясь во весь рот от необъяснимого счастья. Будет мой трофей.

Я немного постоял у стены, но Малинка не возвращалась. Долго как-то…

Выбравшись из коридора в боковую ветку подвала, я заглянул в пустой туалет и охладил лицо ледяной водой. Стало немного полегче, но ноги оставались ватными и непослушными.

Куда Малинка делась? Наверное, пошла наверх — там уборная удобней.

Шатаясь и ковыляя, я пошел к лестнице. Гости и студенты ютились около черного хода. Эту дверь открывали редко, но сегодня все было можно. Если осторожно.

Я даже не глянул, кто там потягивал сигаретку, просто проплыл мимо.

Потом вскарабкался еще по одной лестнице и нашел нужную дверь. Я двигался медленно, словно старик. Хотя довольный и сытый старик. Но внутри Малинки не было.

Волнение заперло дыхание, сердце в груди заколотилось, а к горлу поступила несносная тошнота.

Я протащил себя по широкому коридору второго этажа Академии и вышел к актовому залу. Сейчас тут было мрачно и тихо, только издалека слышались глухие голоса и смех. Казалось, где-то над головой. Наверное, режиссеры на третьем тоже Новый год отмечают.

Пока дошел до ступенек, меня сильно развезло. Я только сейчас осознал, как сильно перебрал из-за нервов. Сам не понимал, зачем вливал в себя бокал за бокалом, будто это помогло бы мне выдрать Ирину из прошлого, а сейчас уже поздно сопротивляться отравлению. Спуск по ступенькам центральной лестницы оказался настоящим преодолением себя. Я просто хотел найти свою Малинку, потому шел-брел дальше. А так бы открыл свой кабинет и завалился спать на пол, как последний алкаш.

Когда скатился (по-другому и не назовешь, потому что я еле ноги переставлял) к колонам, кудрявая девушка, вильнув сильными бедрами в джинсах, зашла в коридор первого этажа. Высокие сапожки отстукивали ровный ритм, а потом звук пропал в глубине здания.

Кто-то еще стоял у стены с зеркалами. Двое или трое, не помню, но Малинки здесь не было.

Если откровенно, мне стало жутко херово, и понял я это слишком поздно. Нельзя было выходить из класса, стоило подождать мою сладкую девочку там. Я редко пью, а так сильно никогда, это просто исключение из правил.

Ну, где она? Сначала найду свою девушку, а потом уже можно и вырубиться.

А вдруг кто-то пристал к ней и обидел? Там же столько народу сейчас. Вот идиот! Нужно было в зале проверить.

Но меня мутило и трясло, пришлось толкнуть тяжелую дверь на улицу и выбраться на скользкое крыльцо. Холодный воздух рванул грудь, но мне немного полегчало.

Я присел на корточки, чтобы не позволить притяжению утащить меня за собой, да и не хотелось пропахать носом асфальт. Прислонившись к стене здания плечом, не заметил, как ко мне подобрались двое.

Я не видел лиц, только слышал отчетливо два разных по тембру шепота. Земля оказалась рядом в один толчок, я чудом увернул лицо от удара, но ушиб локоть. Было холодно. Очень холодно. Я даже боли не чувствовал, будто вино и поцелуи Малинки анестезировали меня. Только проникающий вглубь тела лед: острыми иглами, прошивающими мускулы.

Реакция плыла, кисель из мыслей и восприятия превратил меня в беспомощную медузу. Я вяло отмахивался, кажется, даже зацепил чью-то морду кулаком.

И считал. Восемь ударов по ребрам, два такта по четыре четверти. Ногами. Потом кто-то придавил меня к асфальту, оседлав, и монотонно наносил удары по лицу. Не убийственные, немного смазанные, но они сотрясали голову и глушили в голове все мысли. На трех тактах по две четверти я сбился и закашлялся.

— Суки… — сплюнул и окропил кровью чью-то темно-синюю крутку. Получил прицельный тычок в подбородок и отключился.

Глава 22. Настя

Я сняла парик и распустила кудри. Влажной ватной палочкой стерла лишний макияж. Мне хотелось, чтобы Саша увидел меня такой, какая я есть на само деле, а не куклой Малинкой, которую можно завтра и не вспомнить. Решила, что только так признаюсь ему, как меня зовут.

Старалась переодеваться быстро, но когда вернулась, Саши уже и след простыл. Я стояла в пустом кабинете и усиленно моргала, не в силах сдержать слезы. Я слишком долго? Или он просто не захотел больше со мной иметь дело? А что бы поменяла моя скорость?

Просто случайный парень, просто быстрый и жаркий секс с незнакомцем.