Диана Билык - Чудачка для пианиста

Только бы без последствий…

Под ладонью горели ручки рюкзака, куда я затолкала вечернее платье. Я задавила горечь разочарования поглубже и долго осматривала кабинет в поисках белья, даже свет пришлось включить, но не нашла. Зато на полу распластались ноты, наверное, мы скинули в порыве страсти. Сложила их трясущимися руками, а когда наткнулась на «Summer time» Гершвина поперхнулась воздухом. Я должна забыть этот день, будто ничего не было.

Никто не сбегает так быстро просто так. Значит, врал. Просто попользовался и спокойно ушел. Возможно, пошел искать следующую девушку для перепихона.

Я даже не захотела его искать в зале, где веселились студенты. Решила, что уйти будет правильно. А если вышел воды попить?

Да, ищу ему оправдания, но… их просто нет. Я уже минут семь в кабинете, а его все нет. Ничего личного, ничего вечного. Все тлен и бессмыслица.

— Уходишь? — от знакомого мужского голоса меня подкинуло и бросило в холод.

Я поднялась на ноги и осторожно сложила стопочку нот на стол. Повернулась к Лёше, но взгляд увела в сторону.

— Да, мне пора.

— А Санёк где? — дирижер мягко заулыбался, а я схватила пальто с вешалки и, быстро нырнув в рукава, подошла ближе. Саша — тот самый друг, значит. И в зале его нет, если Лёша интересуется. Вывод: просто бросил меня и сбежал.

— У него спроси. Хорошего Нового года, Лёш, — выдавила сквозь зубы и протянула ему ключи. — Извини, но я не могу остаться.

— Настя, все в порядке? Что случилось?

— Я просто немного устала, после простуды еще не восстановилась. Пропусти, пожалуйста.

Он озадаченно всмотрелся в мое лицо и медленно отошел в сторону.

— Конечно. Ты сама доберешься?

— Не переживай, такси вызову.

Я прошла в коридор, а Лёша остановил меня за локоть.

— Саша обидел тебя?

Я сглотнула и быстро замотала головой.

— Просто хочу домой, там отец один. Передавай другу мои поздравления, — последнее получилось очень сипло. Умоляюще глядя в светлые глаза Лёши, сняла его прохладные пальцы с руки и убежала. Я просто не могла там больше находиться и дышать не могла.

Черный ход был распахнут, возле порога курили ребята. Терпкий запах сигарет и алкоголя заставил меня поежиться. Я прошмыгнула мимо, стараясь не вдыхать глубоко, и помчалась к мрачному углу Академии. Холодный воздух забил глотку, в груди взорвалась граната, я уткнулась плечом в стену и разревелась в ладони. Сама виновата. Сама виновата! Сама! Нельзя было смотреть в эти красивые темные глаза, нельзя было позволять прикасаться к себе. Это так глупо.

Но нужно жить дальше. Я еле нашла телефон такси, еле набрала номер и слабым голосом диктовала адрес.

Пока ждала машину, сильно продрогла. Меня откровенно колотило. Может, это остатки простуды? Или волнение? Или жуткий морозный холод? А может, я бессмысленно оглядывалась и ждала, что таинственный Саша выбежит из двери и окликнет меня?

Да, хотелось верить в чудо, но я не из везунчиков по жизни, со мной радости редко случаются, потому и впахиваю, как ломовая лошадь, чтобы выгрызть зубами свой шанс на будущее.

Прошло несколько минут, никто так и не вышел. Не позвал. Я просто никому не нужна. Ну, и пошел этот пианист на три веселых буквы… Больно надо.

На улице было людно и шумно. Кто-то смеялся возле лавочек, кто-то целовался около магазина, а на центральном крыльце Академии завязалась драка.

Сквозь слезы не получалось рассмотреть, что там происходит, а внутренний колотун приглушил голоса. Слышались глухие удары и возня. Стало жутко, я даже задержала дыхание и всмотрелась в темноту. Потом кто-то закричал, высоко, резко, и две высокие фигуры ринулись в мою сторону.

Я отодвинулась к углу, чтобы слиться с мраком.

Заметила только синюю и черную крутки. Парни спустились по проспекту и побежали к пешеходному переходу. Лицо того, что в синем показалось мне смутно знакомым, но я не придала этому значения. Хотела подняться наверх, к крыльцу, чтобы посмотреть, кто пострадал. Возможно, помочь. Даже на миг забыла о своей печали.

Когда на крыльцо высыпали люди, я поняла, что и без меня разберутся. Там и так зевак хватает, да и в кармане пиликнул мобильный: пришло сообщение о такси. Через пару минут забралась в пахнущий кожей салон тойоты, прижалась к стеклу и постаралась вычеркнуть этот день из своей памяти.

Если бы это было так просто.

Превращаться в овощ из-за любовных страданий не в моем стиле, потому на все каникулы я включилась в музыкальную работу с головой и полностью посвятила свое время «Eccentric». Одно страшило: песни получались драматично-лирическими, а катастрофически нужны были драйвовые, но из меня веселье никак не хотело вытряхиваться. Будто спряталось, как кислица корчится от прикосновения. Все, на что хватало, это держать маску веселости на репетициях, хотя в голосе то и дело пролетали интонационные сопли.

Да, себя из себя не выбросишь. Но я пыталась хотя бы делать вид, что все хорошо.

Кот-таки бросил нас, не появился ни на одной репетиции и не отвечал на звонки, а поиски нового басиста затянулись. Пришлось репетировать втроем, но я видела, что и ребята держатся на честном слове. Энтузиазм гас на глазах, все понимали, что мы стремительно разваливаемся, как старый механизм.

Тотошка так и не объяснил, почему не появился на моем концерте тридцать первого, хотя собирался прийти, да и последние дни в чат писал мало, а на репетициях обращался ко мне только по делу. Да я и не настаивала, в перерывах писала песни и стихи, а дома старалась интернет вообще выключать, потому что мешал думать. Меня тащило в группу нашего оркестра, где я высматривала лица на фото, чтобы найти таинственного Сашу. Почему-то я была уверена, что он бывший студент Академии. Я даже порывалась Лёше написать, чтобы спросить, узнать хоть что-то, но потом побила себя по рукам и снова провалилась в сочинительство. Я не дура, чтобы искать бессмысленные встречи. Даже если я и могу (да легко!) познакомиться на улице с парнем первой, но такие унизительные выпады, типа поклонения и беготни за объектом обожания, я не практикую. Ушел? Досвидос!

Но дирижер написал сам, за день до конца каникул.

Лёша: привет

Си: *улыбаюсь*

Лёша: ждем тебя на оркестре в среду и пятницу

Си: я буду

Лёша: заметано

Долгая пауза, потом он что-то долго набирал. Прислал сначала смущающуюся рожу, а потом то, что меня подбросило вверх и тут же швырнуло об асфальт с высоты пятиэтажки.

Лёша: С Сашей общалась?

Я втыкала в монитор несколько минут и не знала, что ответить. Меня ломало спросить, кто он и откуда, но нет, не буду. Это как навязываться и вешаться на шею тому, кому ты противна. Ни за что.

После долгой паузы, дирижер написал первым.

Лёша: извини

Я ляпнула короткое «спасибо» и выключила комп. Просто не получалось найти равновесие, потому лучший способ спасти себя — это вырвать с корнем все, что может напоминать о проблеме.

Знала, что не могу интересоваться и искать встреч, но жутко тянулась к Саше. До тошноты ныло под ложечкой выспросить у его друга хоть что-то. Хоть какую-то ниточку, хоть паутинку, протянуть между нами.

Нельзя-нельзя… я должна это понять, раз и навсегда.

После этого короткого разговора меня колотило весь вечер. Да что б тебя, пьяница и алкаш! И, чтобы выбить из себя дурь, я села за гитару и сочинила новую песню.

Белый снег на полях

и зима в календарях.

Снова вьюга метет,

снова ветер ревет.

Он пытается в душу залезть,

изогнуть нашу слабую честь,

и сквозь вьюги, метели и снег

мы идем за столетием вслед.

Метели, метели

летели, летели.

За нами спешили,

но не успели…

Снова иней на снах,

все стирается в прах.

Все сметает дотла,

лужи, как зеркала.

Испытали мы сладостный час,

когда солнце светило на нас.

Серым небо с утра заплело,

снегом к вечеру все замело.

(От автора: Песня довольно старенькая. Я написала ее еще в далеком 2000 году, но сейчас она оказалась очень в тему. Постараюсь записать в скором времени, чтобы вы услышали.)

И когда я зареванная от слов и мыслей, что изорвали в клочья душу, поставила в тетрадке жирную точку, на столе завибрировал мобильный.

Незнакомый номер… Сердце глухо ударилось о ребра и умолкло. Я нажала «принять звонок» и приставила телефон к уху.

— Анастасия Чудакова? — заговорил женский голос, будто из погреба. — Алло? Вы меня слышите?

Я откашлялась тихо в кулак, чтобы расслабить зажатое от волнения горло. Почему так безумно хотела услышать ласковое «Малинка»? Почему наивно думала, что Саша найдет способ меня найти? Свяжется, скажет, что просто вынужден был тогда уйти, что наше Случайное Вчера еще может перерасти в Постоянное Сегодня. По-че-му?!

— Анастасия?!

— Ой, извините. Слушаю, — я отряхнулась и привалилась к стене. Пора прекращать эту невыносимую хандру.

— Мы переслушали записи и взяли вас с группой во второй тур конкурса. Двадцать восьмого января ждем вас на отборе.

— Какой отбор? — не сразу сообразила я.

— Конкурс «Jam-music».

— Ух ты! Правда? Конечно, мы будем! Куда ехать?

Первый день после каникул оказался суматошным и пролетел мимо слишком стремительно. Он даже помог мне на несколько часов забыться и не думать, что утренняя тошнота — это катастрофа под названием «залёт». Особенно сильно это чувствовалось в забитой маршрутке, в которой я думала помру от удушья.

Аранжировку поставили в понедельник и пятницу, и я немного дрожала перед началом урока. Мало ли как Гроза отреагирует на мой вынужденный «игнор» в прошлом семестре. Сегодня я должна пойти, классухе обещала, потому, даже если мои ноги откажут, а цвет лица станет зеленым-зеленым, я все равно припрусь на ленту.