Выбросив окурок, Стас зашел в дом, на кухню. Эпицентр звука удалось определить сразу — детская люлька стояла на столе. Но что с этим делать — он не только не представлял, но и не имел ни малейшего желания выяснять. Подойдя к мойке, включил воду и умылся. Закинул в рот таблетку обезболивающего и запил водой из-под крана. Затем протер лицо полотенцем, пачкая то свежей кровью. А этот звук никак не прекращался, буквально вгрызаясь в мозг.

— Твою мать, да сколько можно орать… — простонал себе под нос.

Пришлось признать, что если он с этим ничего не сделает, то голову вот-вот разорвет от такого шума на высоких частотах. Стас развернулся и подошел к люльке. Внутри лежал кричащий комок плоти… его дочь. Он столько дней ее сторонился, а сейчас вынужден подойти настолько близко, что внутри все скрутило в морской узел. Потому что не понимал — что дальше? Что теперь он должен сделать? Да и мелкая — она ведь кричала не просто так. Может что-то случилось? Да он же нихрена в этом не разбирался!

Отыскав свой телефон, Станислав снова вышел на улицу, чтобы спокойно поговорить. Он присел на ступеньки и набрал номер Барса.

— Да, Жур.

— Ты далеко?

— Сейчас дома, а что?

— Лиза с тобой?

— Да. Что-то случилось?

— Знаешь, чья эта медсестричка?

— И?

— Она любовница твоего Романова.

— С чего ты взял?

— Сегодня ко мне приехал его верзила… и забрал ее.

Барс ругнулся, тяжело вздохнул и изрек:

— Черт, надо было ее проверить.

— Сейчас не об этом. Я теперь не знаю, что делать с мелкой, она кричит… и плачет. Спроси у своей.

Возникла короткая пауза. Голос Барса на заднем плане.

— Аня давно ее кормила?

— Не знаю.

— Она либо есть хочет, либо подгузник надо поменять, либо что-то еще, — сказал и добавил уже видимо не ему: — Собирайся.

— Чудесно. Так что мне, мать вашу, делать?!

— Не паникуй, мы скоро будем. Пока попробуй ее накормить.

— Да как?!

В самом деле, будто он знал чем и как это делается.

— Лиза говорит, все должно быть на кухне, смесь там какая-то и прочая херня.

Пару ругательных слов и Стас вернулся в дом, сразу замечая на столе возле мойки детскую бутылочку, которая уже была наполнена белой жидкостью.

— Тут уже стоит что-то готовое.

— Так дай ей.

— Ладно, перезвоню.

Отложив телефон, Стас взял в руки эту детскую бутылочку — теплая. Видно Аня как раз хотела покормить, но не успела. Развернувшись, он подошел к мелкой. Собрался с духом, наклонился над люлькой и поднес кончик соски к детскому рту. Но мелкая начала отворачиваться, продолжая надрывно орать. Он попробовал подсунуть соску справа, потом слева, пока не сдали нервы.

— Она отворачивается, — сказал Барсу в трубку телефона. — Дальше что?

— Стас, возьми ее на руки, — услышал голос Лизы по громкой связи.

— Еще что мне сделать? — огрызнулся он.

Будто это нечто совершенно простое.

— Я серьезно, Стас, ее нужно немного успокоить. Попробуй взять на руки. Только придерживай головку…

Не дослушав и отключив телефон, он уперся губами в тыльную сторону руки и уставился на объект своих кошмаров. Похоже, ему все-таки придется это сделать. Поставив бутылочку на стол, он протянул руки к мелкой. Стиснул зубы, обхватил крохотное тельце и приподнял, сразу вспоминая, как ему говорили там что-то про головку.

Черт, да у него же не три руки! И как это вообще все делается? А если уронит?

Но мозг начал вовремя подкидывать какие-то идеи. Да к тому же мелкая перешла на кряхтение, вместо плача, что дало возможность хоть как-то сосредоточиться на главной проблеме. Кое-как уложив ее к себе на изгиб левого плеча, он наконец-то смог взять в свободную руку детскую бутылочку. В этот раз пихать соску почти не пришлось. Едва ощутив ту на своих губах, мелкая сразу принялась есть. Стас выдохнул и опустился на стул. Значит, все в порядке, значит — и правда всего лишь проголодалась. Запрокинув голову, он закрыл глаза. Наконец-то тишина. Сейчас бы еще лечь куда-нибудь, например — под поезд.

Он просидел так несколько долгих минут. Невольно поймал себя на мысли, что пялится на детское личико, и отворачиваться не хочется. Все такое крохотное — нос, рот, глаза, реснички. И глаза эти такие синие… как у Оли. Очевидно, потому что это ее… его дочь. Та, на которую больно было смотреть, ведь Оля так сильно ждала ее, так радовалась. И что сейчас он сможет дать этой беззащитной малышке, когда сам ползает по дну? Ведь до сих пор не понимал, что именно чувствует. Внутри клубилась адская смесь из различных, каких-то даже противоречивых эмоций, из-за которых ощутимо клинило. Да еще будто бы мало, надо же было впустить в свою жизнь какую-то девчонку, чтобы та взяла и добила его окончательно.

Глава 27

***

Когда машина остановилась, я уже понимала, куда мы прибыли. Еще по дороге Паша съехал на обочину, сменил испачканную рубашку на черную футболку и умылся водой из бутылки. Мне же дал свой пиджак, чтобы накинула на плечи. Но идти все равно пришлось босиком. Вверх на лифте элитного дома. И вот я уже оказалась перед личной квартирой своего демона, которую знала как второй дом. Открыв дверь, Павел любезно предложил мне зайти внутрь.

Я остановилась уже в коридоре, прикованная внимательным взглядом темных глаз. Мы не виделись около месяца, около года не спали, и я даже не поняла, что именно почувствовала в этот момент. Миг трепета, затем страха, злости, тоски и разочарования. Ну и конечно же стыда, когда Витя придирчиво начал меня разглядывать, прежде чем уставиться на своего подручного.

— Что случилось? — спросил он.

Прежде чем ответить, Павел глянул на меня.

— Пришлось забирать с боем.

И снова я стала объектом его внимания, словно какая-то виноватая школьница.

— От кого? — строго спросил Витя, подходя ближе ко мне и как-то внезапно нависая.

— От Журова.

— Кого?! — воскликнул Витя, начиная злиться еще сильнее.

Я не выдержала. Отдала Павлу пиджак, протиснулась между ними и молча ушла в ванную комнату. Потому что снова начало потряхивать. Я была не готова сейчас выносить натиск Виктора, его допросы, ревность и гнев. Включила воду и умылась. Наконец-то увидела себя в зеркале. Стало грустно уже от того, насколько жалко я выглядела. Без макияжа, с опухшими глазами, на голове воронье гнездо после урагана. И даже не в своей одежде. Это полное фиаско. Худший мой вид, с которым когда-либо представала перед Виктором. Это отбирало всю уверенность в себе и нагнетало ощущение слабости перед этим властным самцом. И это когда все нутро болело по другим причинам — по Крохе. Как она там? Сделал ли что-то для нее Станислав? Как он сам? Вроде всего несколько дней в его компании, не такой уж и добродушной, а сердце все равно не на месте.

Когда открылась дверь в ванную, удивляться было нечему — здесь нет замка или защелки. Зайдя внутрь, Витя повесил на крючок платье, которое когда-то мне покупал. Серебристое, красивое, на тонких бретельках.

— Прими душ и оденься. Через полчаса привезут обед, — сказал, прежде чем выйти.

Обед из ресторана, как и раньше. Но что-то делать совсем не хотелось: ни есть, ни выходить из этой комнатки вообще. Только в его словах был смысл. Прежде чем начинать разговор, мне нужно привести себя в форму. А еще — как ни печально, но я привыкла делать то, что говорит Виктор, ведь он старше и опытнее меня, а еще единственный на сегодня близкий мне человек. Да, я могу взбунтоваться, выдвинуть свои условия и настоять на расставании. Но привычки они такие, особенно плохие — слишком прилипчивые. Поэтому я молча залезла под душ. Затем неспеша высушила волосы и надела платье. Пришлось натягивать на голое тело, потому что не хотела спрашивать, осталось ли здесь еще и мое белье.

Когда я вышла, стол уже был накрыт, на террасе. Павла не было. А Виктор сидел за столом и лениво курил свою сигару. Знакомый запах пряного дыма сразу заполнил ноздри. Единственный запах курева, который вызывал у меня смешанные ощущения. Я села на свободный стул и налила себе в стакан воды.

— И давно у тебя отношения с Журовым? — услышала первый очевидный вопрос.

Мне пришлось собраться, прежде чем произнести хоть что-то.

— Ревнуешь?

— Да, — честно ответил он, выпуская изо рта клубок густого, белесого дыма.

— Это сложно объяснить, но у нас нет никаких отношений.

— Только секс?

Я невольно смутилась. Даже щеки слега вспыхнули. Потому что не знала, что на это ответить, тем более ему.

— Я не знаю, что это, — сказала, как есть.

Витя отвел глаза, задумался. Мнимо спокойный, все равно что хищник, который притворяется безмятежным в ожидании удачного момента для нападения. Я была уверена, что внутри него все кипит. Но он покажет это тогда, когда сорвется последняя капля.

— Почему тебя имеют все, кроме меня?

Началось. По себе знаю, что ревность любит преувеличивать.

— Все? Кто эти все? И потом, сильно сомневаюсь, что ты скучал в постели все это время. У тебя в ванной женский гель для душа, и это не единственное, что я здесь заметила.

Виктор бросил на меня недовольный взгляд и сощурился. Похоже, он злился даже сильнее, чем мне кажется.

— Как ты вообще оказалась у Журова?

Говорить с ним о Стасе не хотелось. Но молчать не было смысла, да и как-то глупо.

— Его жена рожала в нашем отделении. И она умерла…

— Я слышал эту историю, дальше.

— У них родилась девочка, к которой я привязалась. И когда ее выписывали, мне предложили побыть в роли няни какое-то время. Я согласилась. А вы откуда знакомы?

— Я покупаю у него сигары, а его друг — мой информатор. И что, так случайно попала в кровать к одинокому вдовцу, которому нужно особенное утешение? — произнес он таким холодным тоном, что меня передернуло. — Романтичная история.