Но я все равно не успела. Когда до конца сушки оставалось еще пять минут, в ванную зашел Стас, сразу оглядывая с ног до головы и так недовольно, что заставил укутаться в халат еще плотнее.

— Вижу, сама все нашла, — изрек он.

— Пришлось. От хозяина ведь не дождешься. Если именно ты, конечно, хозяин этой квартиры.

— Считай, что хозяин, — буркнул он, проходя внутрь, к раковине.

— Что значит «считай»? Так она твоя или нет?

— Снимаю на выгодных условиях до пожизненного. Так устроит?

В этот момент я порадовалась, что комнатка достаточно просторная, чтобы мы не терлись друг о друга. А я все равно почувствовала себя неуютно, начала нервно запахивать воротник халата, хотя там дальше уже было некуда. Да еще некстати бросило в жар, теперь как обычно в присутствии этого мужчины.

— И часто водишь сюда женщин?

— С чего взяла? — спросил, глядя на меня через зеркало.

— Из всего женского в твоей квартире только гель для душа и халат.

— Это Олин халат, — быстро отрезал он, опуская глаза на руки, которые мыл.

— Оу, — только и вырвалось у меня.

Так вот почему так недовольно на меня посмотрел. Оставалось надеяться, что не попросить его снять — прямо сейчас.

— А почему здесь только это? Вы же были в браке, насколько я понимаю.

— Потому что мы сразу съехались в доме за городом, — ответил он.

Только замолчал очень резко. А еще его будто качнуло, от чего я подумала, что зря подняла эту тему. И оказалась права. Он вдруг резко развернулся и подошел так близко, что я испугалась, но даже не его — себя. И только гневный взгляд напомнил мне, с кем имею дело.

— Больше никогда не спрашивай меня о ней, не говори, не называй. Договорились?

— Хорошо.

— А теперь, если не желаешь составить мне компанию и потереть спинку… уйди.

В первую секунду захотелось возмутиться — за то, что прогонял, да еще так грубо. Но я вовремя опомнилась и поспешила выйти из комнатки. Только за дверью уже вспомнила про свои вещи. Но шум воды быстро отогнал мысли о возвращении.



***

Стас был готов простоять под душем всю ночь. Однако, давно ему не было так хреново, теперь еще и физически. Отходняк или нехватка новой дозы лечебной травки из волшебного ларца, но теперь он ощущал себя каким-то куском плоти, у которого ныли все внутренности. Но это даже не ломка. Пускать слюни на чужую девчонку, давиться ее запахом и бить себя по рукам, клацая зубами — вот это ломка. Да плевать бы вообще на любой допинг — на любой, кроме одного.

Казалось, что на сегодняшнюю ночь не было других проблем, кроме борьбы с самим собой. Когда так и подмывало подойти к Ане и забыть обо всем между ее сладких бедер до самого утра. И не важно, что после него там уже отметился другой мужчина. Не важно, если она опять будет против. Ведь он привык бунтовать. Привык брать то, что принадлежит ему. Только вот делить женщину с другим не привык. И здесь он уже сделал два шага назад. Ни говорить, ни думать было не о чем. А все равно, сука, думал — об этой ненормальной девчонке. О том, как от нее обдавало жаром в момент какой-то дикой страсти, как адреналин жег вены от Аниной взаимности, как внутри нее действительно забывал обо всем. И с каким вниманием, как бережно она отнеслась к его дочери в тот момент, когда той было необходимо, когда он был не в себе.

Да он, похоже, поплыл, как малолетний пацан, у которого разгулялись гормоны. Но скорее отгрызет себе руки, чем снова прикоснется к чужой бабе. Нет, вполне вероятно, что сегодня Анна даже снова ответит ему взаимностью, но уже завтра — будет сидеть верхом на своем Романове. И вот это бесило сильнее всего. Он не собирался временно ублажать ту, которая принадлежит другому, даже ради своего удовольствия. И это даже не принцип, не личное правило, это какой-то внутренний протест. Потому что понимал — это она завтра будет стонать от наслаждения в известно чьей постели, даже не вспоминая о его существовании, когда он — скулить на пустой кровати в полном одиночестве, даже находясь при этом в кругу назойливых друзей.

Стас вышел из душа только тогда, когда порядком надоело торчать в мокрой кабинке. Обтерся полотенцем, повязал то на поясе и шагнул в спальню. Аня сидела на кровати у стены с бокалом вина — все-таки не отказалась от этого успокоительного. Стараясь игнорировать ее, он проскочил мимо и шагнул в сторону кухни, за сигаретами и кофе. Впереди его ждала бессонная, а потому долгая и тяжелая ночь.

Глава 40

***

Едва дождавшись, когда Стас выйдет из ванной, я поспешила туда за своей одеждой. К тому времени мои вещи могли высохнуть и естественным путем — так долго мужчина торчал здесь. В ожидании я выпила еще один бокал, понадеявшись, что начнет клонить ко сну. Потому что часы уже показывали два ночи, а сна ни в одном глазу. Встряхнув платье, я начала натягивать его на себя. Но в спешке случайно задела джинсы Стаса, которые лежали на краю стиральной машинки. Бросившись их поднимать, я вдруг увидела подозрительно знакомый предмет — маленькие заячьи уши, которые торчали из заднего кармана. А когда потянула за них и увидела зайца нашей Крохи, то едва не расплакалась.

Это было так щемяще и волнительно, так беспощадно надавило на самые потаенные женские кнопки, что сердце заныло и едва не расплакалась. Чувство обиды и гордости дало слабину. Ведь это так очевидно — Кроха далеко не безразлична Стасу. Его агрессия, его злость — всего лишь защитная реакция, не более. Он даже пошел против Виктора ради своей девочки. И так вдруг захотелось ему помочь. И простить все его несносное поведение, хотя бы чуть-чуть.

Но когда я вышла из ванной, какой-то нелепый страх позволил дойти только до дверного проема. Выглянув из комнаты, я сразу увидела Стаса. Он сидел на пороге открытого балкона и курил, находясь ко мне боком, в одном белом полотенце на бедрах. Теперь такой чужой, будто между нами ничего и не было, да и мое присутствие здесь он изъяснил более чем ясно. А мне все равно хотелось подойти… подойти и треснуть, чтобы перестал быть со мной таким хладнокровным.

Я вообще не понимала, чего он ждет? Почему не берет то, чего явно до сих пор хотим мы оба? Да, я оттолкнула, когда он только привез меня в эту квартиру. Но раньше для него такое не было поводом отступать. Неужели это все из-за Виктора? Неужели именно из-за него не желал ко мне даже прикасаться, считая какой-то…

Вдруг он повернул голову и посмотрел на меня, заставляя замереть на вдохе. Его взгляд — как ощутимая хватка хищника. Сейчас вцепился и не отпускает, не позволяя отвернуться. Я уже почувствовала биение пульса у себя в горле. Уже понадеялась, что он все поймет без лишних слов, которые не могла себе позволить произнести. Но Стас взял и отвел взгляд, спокойно продолжив курить. От такой реакции — сердце в пятки и сразу в дребезги. И вдруг стало ясно — он все-таки не желает иметь со мной дело.

Но не успела я отойти, как внезапно Стас все-таки поднялся на ноги и наконец-то пошел ко мне. Я дрогнула, ощущая легкую панику с привкусом возбуждения. Еще немного и предвкушение начнет душить. Сделала шаг назад, отходя от дверного проема. И снова замерла, когда Стас шагнул в комнату. Он бросил на меня колкий взгляд и… схватился за ручку двери да закрыл ее… на себя, оставаясь по ту сторону. И я оказалась одна, наедине со своими глупыми мыслями. Первое ощущение — растерянность. Потому что Стас — он просто избавился от меня! Будто я его раздражала.

Да что он вообще себе позволяет?!

Когда накатила внезапная злость, я не смогла о чем-то подумать, я просто открыла дверь и вышла из комнаты, сразу находя глазами Стаса. Тот спокойно сидел на диване с чашкой кофе.

— Ах ты, подлец! — начала орать, хватая маленькую подушку с дивана. — Перестань уже меня доводить!

Замахнувшись, я ударила его подушкой, попадая всего лишь в плечо, когда мужчина отскочил в сторону. Чашка в его руке дернулась, выплескивая кофе. Но когда я замахнулась во второй раз, он отпустил тару на пол и поймал подушку на лету. А выдернув из моих рук, резко поднялся и шагнул в мою сторону, отшвыривая несчастный предмет.

— Совсем сдурела?! — выкрикнул Стас, заставляя пятиться и спотыкаться о мебель. — Ненормальная. Что опять не так?!

Он попытался меня схватить, но в этот момент я начала падать, оседая задницей на пол возле дивана и хватаясь за все, что попадалось под руку, будто пьяная, а может даже и не «будто». Но перед тем, как почти легла окончательно, под пальцы попало полотенце, которое сдернула с мужских бедер резким движением руки. Да он что, специально?! Теперь стоял, возвышаясь во весь свой рост, во всю длину своей бессовестной эрекции. Тугой, красивый, невероятно притягательный. Бросило в жар, заставляя запылать не только щеки. И мне так сильно захотелось прикоснуться к этому мужчине, да такая боль протеста надорвалась в районе груди, что изо рта вырвался ноющий стон, который резко оборвался, когда заставила себя замолчать. Подняв взгляд, я уставилась Стасу в глаза, замечая в них настоящий дикий пожар.

Но пока я ждала, он словно и не собирался что-то делать со всей этой ситуацией. Сжал кулаки и уставился на меня в ответ с каким-то знойным недовольством. И я не выдержала. Поднялась, вставая коленями на пол, и приблизилась к мужчине, проклиная его последними словами. Потому что это не честно! Так нельзя… нельзя так мучить своим невниманием. О, я была так зла на него, что заставлял изнывать от собственного бессилия и давиться своими грехами, что мне хватило смелости лишь на то, чтобы упереться лбом ему в живот и впиться ногтями в кожу бедер. А во рту совсем пересохло, от частого дыхания и волнения на грани обморока. Стоило всего лишь высунуть язык, чтобы коснуться его бархатной плоти. От напряжения начало трясти. Потому что мне со страшной силой захотелось его поцеловать. А еще… еще знать, что он любит на завтрак. Услышать все истории о каждом шраме на его теле. Увидеть, как он улыбается, умеет ли вообще смеяться? Захотелось стать мамой для его дочери. Захотелось быть только с ним… ведь мы так похожи и оба смертельно одиноки.