Моя настоящая жизнь… в ней давно не случалось ничего хорошего, и Разумовский не может быть исключением. Но у него, кажется, оказалось своё мнение на этот счёт…

Однажды во время обеда, усадив меня, как всегда, рядом с собой, Влад вдруг достал из кармана пиджака какую-то бумажку и протянул мне.

— Что это? — спросила я, разворачивая её. И застыла.

Четыре года я пыталась попасть в этот реабилитационный центр для переживших инсульт. Разумовский не знал об этом — я не рассказывала.

И поэтому, когда он вдруг протянул мне направление на имя моего отца, у меня задрожали пальцы.

— Влад…

— Это очень хороший центр, — сказал Разумовский быстро. — Не отказывайся, пожалуйста. Ему там помогут.

Глупый.

— Спасибо, — прошептала я и обняла Влада изо всех сил. Как жаль, что мне самой совершенно нечего тебе подарить.

Кроме своего тела, конечно.

На первой неделе декабря ударили сильные морозы. Пришлось срочно утепляться. Никаких шуб у меня, конечно, не имелось. И пуховиков тоже. Моей постоянной спутницей в лютые морозы была куртка на поролоне с Домодедовского рынка. Я страшно её любила, но выглядела она, конечно, абсолютно непрезентабельно.

Секретарю генерального директора полагается ходить в шубке, а не в поролоновой фигне китайского производства. Именно поэтому я начала приходить ещё раньше — чтобы не дай бог никто меня не увидел. Нет, своего внешнего вида я не стыдилась — мне не хотелось доставлять проблемы Владу. Так что я молнией проходила через турникет, поднималась на лифте на десятый этаж и быстро-быстро бежала к своей приёмной, где моментально снимала куртку и запихивала её в шкаф для одежды. Благо он у меня был отдельный и никто туда не заглядывал, в том числе и Разумовский.

Сам же Влад был, конечно, одетым с иголочки, и я уже два дня пыталась не попадаться ему на глаза, будучи одетой в свою любимую поролоновую куртку. Но в тот день кара меня настигла…

— Лесь, зайди, — бросил мне Разумовский, появляясь в приёмной полдевятого.

Хоть бы раз опоздал, а? Есть в нём всё-таки что-то от робота…

Я шмыгнула в кабинет вслед за Владом, закрыла дверь, остановилась возле неё, наблюдая за тем, как Разумовский снимает с себя пальто и шарф, а потом вешает их в шкаф.

— Сегодня отмени офисный обед, пожалуйста.

Я слегка удивилась.

— Отменить?

— Да, — Влад кивнул, отошёл от шкафа, приблизился ко мне и улыбнулся, глядя на моё растерянное лицо. — Выйдем с тобой в свет.

— В какой такой свет? — я окончательно перепугалась, и он засмеялся.

— Ну что ты так реагируешь, Лесь? Сходим пообедать в ресторан. За полчаса не обернёмся, конечно, но за полтора — вполне. Аллу Михайловну я уже предупредил.

Я чуть в обморок не упала. Получается, секретарь коммерческого директора знает, что босс меня в ресторан поведёт?! Какой кошмар.

— Леся? Ты чего побледнела? Странно, я же тебе в ресторане предлагаю пообедать, а не сдать донорскую кровь.

Да уж лучше бы кровь.

— А… — я кашлянула. — Какой ресторан?

— Тут недалеко. Итальянский, — Влад хмыкнул. — Там как раз куча тех самых макарон, о которых тебе Чудинов рассказывал.

Чудинов — это прекрасно. Но это было в доме отдыха на прогулке, а потом в его номере, а вовсе не в итальянском ресторане. И моё осеннее пальто выглядит намного приличнее зимней куртки.

Опозорюсь. Как пить дать опозорюсь. И Влад вместе со мной опозорится…

— Может, не надо? — спросила я жалобно, и Разумовский нахмурился.

— Что такое, Лесь? Объясни, что тебя беспокоит. Я не понимаю.

Ну и как тут объяснить, чтобы не обидеть?

— Я просто в ресторане буду выглядеть… странно.

Влад нахмурился ещё больше и задал мой любимый вопрос:

— В каком смысле?

«Да во всех смыслах!», — подумала я, а вслух сказала:

— Ну… непрезентабельно. Вы… то есть, ты такой… красивый. Фешенебельный. А я… ну как «запорожец» рядом с БМВ.

Разумовский улыбнулся, а потом вдруг сделал совершенно неожиданное — шагнул вперёд и обнял меня.

— «Запорожец» ты мой… Глупая Леся.

Согласна. Очень глупая.

Но не могу же я в этом признаться, правда?

— Почему это? — спросила я обиженно-капризным тоном, утыкаясь носом в рубашку Влада.

Как он хорошо пахнет. Вкусно, я бы даже сказала. Так бы и съела…

— Знаешь, у меня есть один знакомый… Очень богатый дядечка. Я бы даже сказал — миллионер. И вот он обожает спортивные костюмы, причем не дорогие, а такие… с рынка. И всюду в них ходит. В том числе и в рестораны. У богатых свои причуды, понимаешь, Леся?

Я вздохнула. Видимо, отвертеться не получится…

— И потом… я хочу сводить тебя в ресторан, Лесь. Очень хочу. Разве ты не хочешь меня порадовать? — спросил Разумовский лукаво-провокационно, и я улыбнулась, прижалась к нему крепче.

— Хочу.

Влад наклонился, поцеловал меня… и я подумала: пусть всё идёт… в баню. И там парится. А я париться не буду…

Вместо этого поем каких-нибудь вкусных макарон. Как их там… парпадели? Кажется, так…

Ресторан и правда был шикарный. А уж цены в меню оказались ещё шикарнее.

— Это чего? — пискнула я, когда мы с боссом уселись за столик и раскрыли каждый своё меню. — Цены или номера телефонов?

Я склонялась к последнему варианту…

— Леся, — укоризненно сказал Влад, — тебя вообще не должны волновать такие вещи. Тебя привёл я, я и буду платить.

Вот и как ему объяснить, что это неправильно? Что у меня возникает ощущение, будто он платит мне за дополнительные услуги? Ведь нормальные боссы не водят своих секретарш в подобные рестораны пообедать…

Я уже открыла рот, но так и не придумала, как именно должна всё это говорить Разумовскому. У него начался новый виток интереса к своей игрушке, и если прервать этот виток подобной прозой жизни, может и уволить… Скажет: «Всё останется по-прежнему, но секретаршей тебе не бывать». Нет уж. Мне нравится моя зарплата.

Поэтому я промолчала. Полистала меню, повздыхала печально, пытаясь подсчитать в уме, на сколько разорю босса. Сэкономить в любом случае не получится, но хотя бы наглеть не буду.

Подошёл официант, чистенький такой, в белой рубашке, с приятной улыбкой на лице.

Теперь я точно знаю, как выгляжу, когда к Разумовскому приходят важные партнеры…

— Готовы сделать заказ?

Влад кивнул, начал перечислять… На слове «вино» я изумлённо приподняла голову.

Он с ума сошёл? Середина рабочего дня!

— Ты выбрала, Леся? — спросил меня Разумовский. Какое-то время я смотрела на официанта, глупо моргая, потом кашлянула и ответила:

— Да… да. Вот эти макароны, — я ткнула пальцем во второе по стоимости блюдо на странице. — То есть, вот эту пасту. Спасибо.

— Всё? — уточнил официант. Я кивнула, но тут подал голос Влад:

— Нет, не всё. Ещё принесите ей, пожалуйста, цезарь с креветками и тирамису. И чай.

— Какой чай? Чёрный, зелёный?

Вопросительный взгляд в мою сторону.

— Леся? Какой тебе чай?

Мне лучше верёвку и мыло, а не чай. Он издевается? Чай можно и в офисе попить! Бесплатно!!

— Чёрный, — вздохнула я обречённо. — Обычный. Без добавок.

Официант величественно кивнул и удалился.

— Леся, — я посмотрела на Разумовского и немножко струсила: вид у него был не слишком довольный, — ну что ты опять? Ты меня не разоришь.

— Я понимаю, — пробормотала я тихо, — просто мне это… немного странно…

— Странно, значит, — протянул босс, и я струсила ещё больше.

— Да. Не обижайтесь… то есть, не обижайся, пожалуйста. Влад.

Черты его лица немного смягчились.

— Рассказать тебе про Италию, Лесь?

— А вы… ты был?

— Был. Про макароны ты уже, наверное, наслушалась, давай я тебе про Венецию расскажу?

— Давай.

Минут через пять я честно призналась:

— Вам… то есть, тебе нужно работать в рекламном агентстве. Ну или в туристическом. Так захотелось там побывать…

— Побываешь ещё.

Я только улыбнулась.

Я уже давно старалась ни о чем не мечтать. Чтобы не разочаровываться.

А потом принесли наш заказ…

Я ела и закатывала глаза от удовольствия. Вкуснотища-то какая. Всё вкуснотища — и салат, и паста, которая макароны, и пирожное это итальянское на «су».

— Моя мама называет это «гастрономический оргазм», — засмеялся Влад после очередных моих закатанных глаз, и я даже поперхнулась пирожным.

Да уж. Как говорится — мама может. И Влад вместе с ней… Весь в маму.

Кстати…

— Я хотела спросить, — прочавкала я, почти ныряя в бокал с пирожным. — А у вас… у тебя где папа? Родной который. Виктор же отчим.

Разумовский кивнул, слегка мрачнея.

— Отчим. А мой родной отец умер, когда мне было десять.

Пирожное резко потеряло весь свой вкус.

— Умер?..

— Да, Лесь. Он попал в автокатастрофу на мой день рождения. Врачом был, вызвал такси после смены, чтобы побыстрее домой добраться. Мы с мамой очень ждали его. Но он не доехал. — Влад усмехнулся. — Поэтому я не любитель машин в целом и такси в частности.

Он налил себе ещё вина в бокал и резко выпил. Не как вино, а как водку. Словно поминал…

— Извини, — прошептала я. Разумовский дёрнул кадыком, покачал головой.

— Это жизнь, Лесь. Я не знаю ни одного человека, у которого в жизни не случалось бы что-нибудь подобное. Твой самый худший кошмар. То, что останется с тобой до самой смерти и будет мучить тебя по ночам.

Да. Я опустила глаза и зажмурилась, пытаясь отделаться от навязчивых воспоминаний.

То, что останется с тобой до самой смерти…

Да.

Но всё же. Мой папа не умирал в мой день рождения.