— Золушка, блин! — расхохоталась я. — Туфли не потеряла, а принца всё равно нашла!

— Представляешь, как доволен был Марк, когда она явилась к нему, пытаясь объяснить и извиниться за свой поступок? Конечно, он воспользовался её замешательством и чувством вины и, нагнетая обстановку, пожаловался, что всё это для него будет иметь очень серьезные последствия.

— О боже! Этот Новый год для всех сплошной развод! Настя развела нас с тобой, Настю и Димку развел Марк! Надеюсь, это всё? Или ещё кто-то пострадал?

— Почему пострадал? — улыбнулся Лешка, паркуя машину во дворе. — Я теперь самый счастливый в мире!

— И я! Люблю тебя!

— Люблю тебя, Иришка! Пуще прежнего люблю! Иди ко мне, — Лешка затянул меня на свои колени, не обращая внимания на то, что на нас из окна смотрят люди, бормотал что-то про куколку и довольно урчал, что я его, круглосуточно, и на работе, и дома. Кажется, если ещё немного добавится счастья в мое сердце, оно попросту лопнет.

Быстренько отделавшись от церемонии приветствия со всеми родственниками, я шмыгнула на второй этаж к подруге.

Настя сидела на своем диванчике, деловито перебирая бумаги, которыми обложила себя со всех сторон.

— Брачный контракт? — спросила я, подходя к ней и освобождая место для своей задницы на диване.

— Нет, договор с суррогатной мамой. У меня заберут яйцеклетки, а у него... ну, этих… живчиков с хвостами. И сделают эмбрионы и потом.... — взволнованно объясняла Настёна.

— Я поняла! Это же здорово! Они же будут твои! Генетически или как там по ДНК? — радовалась я за неё. — И никакого токсикоза, и фигура не поплывет!

Заметив, что Настя не радуется так бурно, я притормозила с эмоциями.

— Насть, ну ты чего? Это же просто отличное решение! Я даже немного завидую!

Настя пристально разглядывала меня, и в серых глазах отчетливо читалась паника.

— Я так боюсь, Ириш. Я ведь такая... Чума. А Дима — он другой, понимаешь?

— Да такой же, твой Дима! Вы оба сумасшедшие. Как он тебя уговорил-то на свадьбу?

— Он не уговаривал, — пожала плечами Настя.

— А что он сказал тогда, раз ты согласилась?

— Сказал... что ему всё равно, куда я его посылаю. Жить он будет со мной под одной крышей, спать со мной в одной постели, смеяться и плакать будет тоже со мной. И когда состарится, ворчать будет тоже только на меня. Ты чего ревешь?

— Это гормоны, — хлюпая носом, пояснила я, — скачут. То плачу, то психую, то смеюсь. А ты знаешь, что Марк приходил тебя сватать еще до вашего с Димой знакомства?

Настя кивнула и, улыбаясь, рассказала, как ее папа расстроился, что промахал выгодное предложение Марка устроить свадьбу полностью за счет родителей жениха.

— Насть, спасибо тебе... за все.

— Ой. Я забыла тебе кое-что рассказать. У нас есть маленький фильм о наших приключениях. На девичнике посмотрим. Кстати, мой девичник в «Голодной кошке»

— Почему там?

— Всем удобно же. Свете и Анютке близко, все стриптизерши под присмотром! — рассмеялась Настя.

— Анастасия! Ты неисправима! — смеялась я вместе с ней. — Димке с тобой повезло... как и нам всем. Ты не Чума. Ты чудо!

Эпилог

Сердце защемило, как будто невидимая рука сжала его в тиски, пробравшись между рёбер. И это только от одного взгляда из автомобиля на лужайку около дома родителей.

В саду, залитом и согретым ярким июльским солнцем, стояла моя хрупкая статуэтка, разглядывая кусты маминых роз. Такая же, как в Настиной шкатулке, тонкая и с бледной фарфоровой кожей. Именно в такой летний день я увидел её впервые, и вроде это было давно, почти шесть лет назад, но словил это дежавю сейчас, и ощущения в разы острее и сильнее.

Тогда это был первый взгляд, потом первая улыбка и первое прикосновение. Волнительное и непреодолимое притяжение. А сейчас это взрослое чувство, прошедшее испытания и преграды — и этим более ценное.

Наверное, со стороны мы самая обычная семья. Как и все, мы ссоримся, как все, иногда забываем о чём-то. Так же, как и все, с работы несёмся за дочкой в сад, потом в магазин. Такой же, как у всех, семейный вечер дома. Такие же ленивые или активные выходные, когда есть возможность. Так же, как и все, сплавляем ребенка к бабушке с дедушкой, чтобы побыть вдвоем или сходить куда-то.

Только в моем случае, прежде чем стать самой обычной семьей, мы провели вроде и — как у всех — суетливые, но совсем не обычные предпраздничные дни. О которых любит вспомнить вся наша семья, разрастающаяся с каждым годом.

Ирина, любовно погладив круглый животик, повернулась ко мне, заметив машину. И, добавив солнечному дню ещё тепла, улыбнулась, глядя, как я завис, сложив руки на верхнюю часть руля и уперев в них подбородок, смотрю на неё через лобовое стекло, от улыбки, которую я видел тысячи раз, сердце заколошматило в груди, будто вернуло меня на шесть лет назад, когда ради этой улыбки я весь вечер старался изо всех сил произвести впечатление. Давно это было, и многое изменилось, конечно.

За это время мы научились не только слышать, но и чувствовать настроение друг друга. Вот и сейчас, едва глянув на меня, Иришка оглянулась на нашу дочь, старательно отбирающую ведёрко у двоюродного братика, и, махнув Насте, потихоньку поплыла ко мне, и я поспешил выйти ей навстречу.

— Привет, красавица! Как сын? — пытался я скрыть, что неожиданно расчувствовался, сидя в машине, но голос осип от нахлынувших эмоций, выдавая меня.

Иришка лукаво улыбнулась, прильнув ко мне бочком.

— Привет. Резвится весь день, дай руку.

Взяв мою ладонь, Иришка приложила её к животу. И в ожидании заглядывала мне в глаза. Конечно, я и в первую её беременность постоянно ждал этих толчков, радуясь каждому, будто дочь именно со мной так общается. Но сейчас, ожидая, когда сын решит со мной поздороваться, я утонул в её глазах, как прежде, они мой личный волшебный омут. Её взгляд изменился, уже не тот, что был в первый раз. Теперь он уверенный и спокойный. И мне это очень нравится, ведь любви в нем не меньше, а то, что моя девочка во мне уверена, меня радует. Я же не переживу еще одной такой гонки, приди ей в голову усомниться во мне снова.

— Леша, а у нас невероятная новость! У Насти и Димы скоро будет ребенок.

— Это уже не новость, Ириш. Они же на прошлой неделе всем сказали, что их сурмама скоро им третьего родит.

— Она им четвертого родит, — рассмеялась Иришка.

Я немного завис, размышляя, это у неё беременные тараканы веселятся или я чего-то не понял?

— Лёш, Настя беременная. И срок больше, чем у их сурмамы.

— Чего? — опешил я. — Это же... говорили ведь…

— Лёшка, ты не вникай, это мужикам ни к чему, — улыбнулась Иришка, — лучше думай, как теперь их догонять!

Вот это задача! Догонять? Мы, значит, тут за вторым только добрались собственными силами. На животике спать не можем, капризничаем, а они в два счёта нас обставили! Ну Маркович, прохвост! Или это Чума? Да неважно! Решили, наверное, побыстрее деду Марку комнаты в доме укомплектовать жильцами в подгузниках. Риелторы, блин!

— Ничего, Ириш! Я в следующий раз тебе сразу тройню заделаю! — пообещал я смеющейся надо мной жене и притянул ближе мою крошку.

— Папа! — раздался нежный голосок моего сокровища.

Маленький ангелочек с шоколадными глазами и белокурыми кудряшками, неуклюже перебирая пухлыми ножками, бежала ко мне, вскинув руки, зная, что я её обязательно подниму на руки и затискаю.

— Или к папке скорее, куколка моя! — присев на корточки, поймал моё чудо. — Поцелуешь папу?

Иришка снова смеялась над нами, пока малышка слюнявила мне лицо, а я шагал к дому, в котором вырос, и чувствовал, что у меня весь мир уже в кармане. Точнее, всё, что в этом мире мне нужно и важно, сегодня тут. В маленьком саду родительского дома.

Не так часто у нас получается собраться всем вместе, но сегодня здесь все. И мои родители, и сестра с мужем и детьми, и даже родители Димки теперь тут частые гости. Вместо своего особняка с ландшафтным дизайном территории тусят в простеньком саду, который вырастила моя мама.

— А я говорю что видела, как ты, дедушка Марк, пальцы загибаешь, пересчитывая внуков! — возмущалась Настя, неустанно донимаюшая ещё совсем не старого, конечно, но уже дважды деда только по вине Димки и ещё раза три — по вине его братьев.

— Я, может, и дед, но не склерозный! Ты пятерых обещала! — завел старую шарманку Марк.

Это уже их любимая история в семье. Десятки раз пересказанная и столько же раз приукрашенная, с каждым годом узнаем что-то новое о тех веселых деньках. Наверное, к старости и сами забудем, что из всего придуманного Марком правда, а что он уже сам насочинял.

— Настёна, ну что ты опять его тролишь? — как кот ластился около Чумы Димка. — У нас же ещё три снежинки замороженные ждут своей очереди! Будет ему пять, пусть потом не жалуется!

Жаловаться, наверное, будет на что, несмотря на то, что дети Димки и Насти совсем крохи еще, но я уверен, гены пальцем не раздавишь, жди, дед Марк весёлых деньков в своём доме в три этажа! Или сколько их там останется, как внуки подрастут?

Настя, вдоволь насладившись вниманием своего персонального маньяка, поймала мой взгляд и коротко кивнула в глубину сада. В направлении нашего с ней местечка, в котором мы любили прятаться от родителей.

Настя забралась на свою дощечку, где когда-то играла в куклы, отбирая у меня транспорт для своих принцесс, а я, как и раньше, устроился на старом сиденье из давно сданной в утиль папиной старой «Волги».

Сестренка взволнованно теребила какую то травинку, сорванную по пути в этот якобы тайный от родителей уголок, а я её не торопил. Мне понравилось вдруг окунуться в детство, когда мы тут с ней делились самыми секретными секретами и тайком от мамы резали её свадебное платье, чтобы повесить занавески в нашем импровизированном шалаше.