Амин трясёт меня за плечо:

— Мариша! Проснись! — зовет он. — Тебе снился плохой сон. Ты стонала.

— Чёрт! — протираю глаза, оглядываюсь. Нет тумана уже, за окном прекрасный вид на высоченные горы и голубое море.

— Все хорошо? — обеспокоенно спрашивает Амин. — Что тебе снилось?

— Ничего. Не помню уже, — утыкаюсь снова в шею Амину, его запах и руки успокаивают. После кошмара все еще ощущаю мерзкий холод внутри. Смогу ли я когда-нибудь разогнать холодный туман и найти мою девочку? Дотянусь ли до нее, сожму ли в своих руках? Тяжело вздыхаю и пытаюсь расслабиться. Но беспокойные мысли не отпускают. Амин обещал, что как только найдем Мадину, примемся за поиски нашей дочери, но правда в том, что я не знаю с чего начинать. Ни одной зацепки не осталось. Я все уже проверила, много раз натыкалась на ложный след, который ни к чему не приводил.

За этими невеселыми размышлениями я не замечаю, как мы подъезжаем к границе. Проходим контроль быстро, спасибо нашему сопровождению. Теперь до места назначения осталось совсем немного.


Родня Амина живет в огромном доме на берегу моря в одном из поселков вблизи Сочи. Как только подъезжаем, автоматические ворота открываются. Мадина нетерпеливо ерзает, постоянно спрашивая что-то о родителях и Зульфейке. Амин не говорит пока девочке, что Зульфейка в больнице в тяжелом состоянии. Неизвестно, выживет ли.

Двор большой, красивый, но я отмечаю это мельком. Все мое внимание сосредотачивается на темноволосой женщине, выбегающей навстречу. Мадина тут же вырывается из машины и бежит в объятия этой хрупкой женщины с громким воплем "мама". Следом за женщиной выходит мужчина. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что это и есть родители Амина. Они обнимают девочку, женщина всхлипывает, девочка тоже. От этой картины у меня наворачиваются слезы на глазах. Правда, они сразу высыхают, как только вижу колючий взгляд отца Амина в нашу сторону. Повисает гнетущая тишина, мать тоже смотрит на меня почти с ненавистью. Понимаю ее чувства. Похоже, они в курсе того, что в эту передрягу их сына, а потом и дочь, втянула именно я. Не могу их винить, хоть и понимаю теперь, что теплых отношений нам не светит. Мне по большому счету все равно, а вот за Амина обидно. Неприятно осознавать, что я стала причиной разлада в семье. Смотрю на него, он по-прежнему хмур. Видя такую реакцию родителей, он, похоже, не удивляется. Только берет меня под руку, обращаясь к ним:

— Вижу, нам тут не рады. Понимаю вашу злость, но мы сделали все, что смогли. Мадина в безопасности, больше не будем вас смущать своим присутствием. Если что, телефон мой вы знаете. С сегодняшнего дня он доступен. До свидания! — он разворачивается к выходу, тянет меня за собой.

— Амин, стой! — окликает его мать.

— Что?

— Зульфия, она очень хочет тебя видеть, — с холодом в голосе произносит она. — Поторопись, может, еще успеешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


К Зульфие в больницу мы поехали сразу, как только вышли от родителей Амина. Немолодая женщина была действительно очень плоха. Врачи давали неутешительные прогнозы. Когда мы вошли в палату, она спала. Бледная, с заострившимися чертами лица, слабо похожая на прежнюю Зульфию. Я чувствовала, что Амину очень тяжело. Я уже поняла, что няньку он любил. Подойдя к кровати, он взял морщинистую слабую руку больной женщины. Она тут же открыла глаза, как будто почувствовала, узнала.

— Амин, — слабо прошептала она, — я ждала тебя. Боялась, что не успею сказать.

— Я здесь, няня. Все будет хорошо. Что ты хотела сказать?

— Где девочка эта? Марина?

— Я здесь, — подхожу ближе.

— Я должна вам сказать, — шепчет она. — Помоги мне, — просит она. Амин поправляет повыше подушки, дает попить Зульфие. Она делает несколько глотков, устало закрывает глаза, потом вздыхает тяжело и начинает рассказ. От первых же ее слов у меня замирает сердце, а потом начинает биться как сумасшедшее.

— Жива ваша дочь. Теперь я точно знаю, — смысл медленно доходит до моего разума, перед глазами снова мой сон, как будто я в плотном тумане, а впереди где-то маячит смутный силуэт маленькой девочки. Сквозь туман я слышу еще и слабый голос Зульфии, которая продолжает. — Я долго думала, вспоминала те дни, потом поняла, кому Зухра могла отдать девочку. На том празднике была ее крестница Азина. Зухра ее одну любила, она тогда тоже беременная была. Поговаривали, что Азина женила на себе парня, не хотел он ее в жены брать, но из-за беременности его заставили жениться родители. А еще говорили, что он сына хочет, и все знали, что ждут они именно мальчика, а потом вдруг стало известно, что родилась девочка. Роды начались на следующий день после праздника. Темная история там была. В больницу Азину увезли ночью. Говорили, что она прямо в дороге родила. Зухра сама роды принимала. И все потом, особенно молодой муж, недоумевали, почему родилась девочка, ведь на УЗИ им четко сказали, что будет мальчик. Но как это обычно и бывает, поговорили-поговорили, и забыли. Муж все равно бросил Азину через пару лет, а сама она уехала в столицу. Ребенка оставила в деревне со своей матерью. Там девочка и сейчас. Я узнавала. Мы когда-то были дружны с Джанат — матерью Азины, хоть она и постарше меня. Я звонила ей. Она жаловалась на дочь, что та пропала, и уже несколько лет от нее ни слуху, ни духу. А сама Джанат очень больна. Переживала, что если не станет ее, то девочка пропадет. Зовут ее Зоряна. Я уверена, это и есть ваша малышка. Тем более, что когда я спросила, как Азина может так поступать, Джанат оговорилась, что та всегда относилась к девочке, как будто она ей не родная, — Зульфия замолкает, тяжело переводя дыхание. А я не могу ничего произнести. Разрывает внутри, трясёт. Неужели, правда? Неужели жива моя девочка? Убить хочется эту суку Азину, раз уж Зухру не достать. Но главное, я теперь почти у цели. Зоряна. Вот как зовут мою крошку. Я ведь никак не называла ее все эти годы. Она так и была для меня безымянной кровоточащей раной.

— Где она? — спрашиваю я хрипло, заглядывая в печальные глаза Зульфии.

— Я расскажу, как ее найти, — она называет незнакомую мне деревню, и адрес, — это в Дагестане, недалеко от Махачкалы. Только не обижай Джанат. Она хорошая женщина, не виновата ни в чем.

— Не обижу, — обещаю я. Зульфия берет меня за руку.

— Хочешь увидеть свою девочку? — спрашивает она, я киваю с трудом, потому что дышу все еще через раз. — Амин, подай телефон мой, — просит Зульфия. Перевожу взгляд на моего мужчину, он тоже взволнован, берет телефон, лежащий на тумбочке, — там фотографию мне Джанат прислала. Открой, — Амин нажимает что-то в телефоне, а потом подает мне. Взгляд замирает на изображении, с которого на меня смотрит моя дочь. Сомнений нет. Это она. Красивая, похожа на Амина и Мадинку. Такие же смоляные кудряшки и черные глаза. Сжимаю телефон так, что белеют костяшки пальцев. В голове туман, в душе все в клочья. Что-то рвется внутри, и лицо почему-то мокрое. Изображение расплывается перед глазами. Чувствую руку Амина, он прикасаться к моему плечу. Я, кажется, выпала из реальности на несколько секунд, он стоит рядом, я сижу, все так же сжимая телефон, он притягивает меня к себе, я утыкаюсь головой в его живот, не сводя глаз с фото девочки.

— Дыши, Марина, дыши! — шепчет, наклонившись к моему уху. — Я же говорил, что мы найдем ее. Все будет хорошо! Теперь точно будет! — его руки вытирают мои слезы, только они продолжают течь. Рыдания все-таки вырываются наружу, не могу их сдержать. Зарываюсь в рубашку Амина, а в голове гудит только одна мысль: "Моя девочка жива! Я нашла ее!"


Глава 35


Из больницы я смутно помню, как выходила. Внутри все звенело и дрожало каким-то диким предвкушением и страхом. Никогда раньше я еще не была так близка к своей цели, и никогда не испытывала такого ужаса. А вдруг все-таки это ошибка? Вдруг что-то пойдет не так? Да и четкого понимания, как сейчас действовать, не было. Конечно, самое примитивное желание — поехать в это захолустье, сгрести крошку в объятия и не отпускать никогда. Но так нельзя. Надо продумать все и сделать так, чтобы не напугать ребенка. А думать здраво я пока не в состоянии. Спасибо, рядом Амин.

— Мариша, — берет меня за руку. Ничего не говорит больше, это и не нужно. Я итак все читаю в его взгляде, что он рядом, мы вместе, а значит справимся.

Снимаем номер в гостинице. Нужно передохнуть немного, собрать мысли в кучу, обсудить дальнейшие действия. Сейчас важно связаться с генералом, ведь флешка все еще у нас, а значит, опасность не миновала. Пока она существует, нельзя тянуть в наш мир мою малышку. Но на месте я не усижу, это точно.

— Я закажу еду в номер, — слышу голос Амина.

— Я не хочу есть.

— Надо, — подходит ко мне со спины, начинает разминать напряженные плечи. Чувствую поцелуй в шею.

— Секса я тоже не хочу. Тем более ты сам сказал, не надеяться на скорое удовольствие.

— Считай, я передумал. Хочу расслабить тебя немного, — разворачивает к себе, приподнимает лицо за подбородок, я зажмуриваюсь. Мне почему-то хочется спрятать от него взгляд, и вообще спрятаться от всех. Слишком обнажены сейчас чувства, нервы оголены, но он не дает, — посмотри на меня, — требует Амин.

Я нехотя открываю глаза. Знаю, что сейчас снова утону в его черном взгляде. Так и происходит. Он гладит меня по лицу, наклоняется, нежно целует.

— Расслабься. Просто не думай сейчас ни о чем. Так надо. Потом все решим, все обсудим. Сейчас — отпусти! — требует Амин и впивается в губы сильнее. Легко сказать, но сложно сделать. Я поддаюсь далеко не сразу. Но он умел и настойчив. Подхватывает меня на руки, несет в душ, долго не отпускает из-под теплых струй, пока не убеждается, что я отпустила тяжелые мысли и стремлюсь только к одному — наслаждению и разрядке, которых он лишил меня в прошлый раз. Сейчас все еще более остро и сладко. Противиться невозможно. До утра мы забываем обо всем, только я и он, только тягучее горячей смолой желание, наслаждение страстью и друг другом.