Елена Архипова - Чужая женщина

– А Антон, значит, доказал Вам свою преданность?

Интересно, это как же он тебе доказывал свою преданность? И сколько раз он тебе её доказал? Понял, что мне этот Антон очень неприятен! Больше того, я ревную к нему! Не удивлюсь, что и Руслан ревновал. Он мужик горячий, вот его жена только что это же подтвердила.

А Ирина продолжала:

– Мы с Антоном многим делились. Знаете, есть вещи, которые даже с лучшей подругой обсуждать не стоит, но и держать в себе нет возможности. Для этого и нужны друзья. Мне повезло, у меня есть такой друг.

Ирина судорожно вздохнула. Я видел, что у неё в глазах стоят слезы. О, нет! Вот только не надо меня сейчас через слёзы брать на жалость! Делились они многим. Ха-ха! Но Ирина, не глядя на меня, глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Повторила это ещё раз. Протянула руку к бутылке с водой. Открыла легко, выпила воды из горлышка, не заботясь тем, что приличные женщины не пьют из бутылки. Закрыла бутылку, вернула на стол. Достала из сумки папку с документами, положила на стол. И уже спокойным голосом, нет, черт возьми, она всё-таки, удивительная женщина, продолжила:

– Руслан не мог хотеть убить своего лучшего друга. Ни за что и никогда. Да, он, узнав, что Антон не делал различия в своих сексуальных партнерах по половому признаку, очень разозлился на друга. Считал, что тот предал его, предал их дружбу. Они воевали вместе, и Руслан считал, что всё про Антона знает. После того, через что они прошли там, – она неопределенно повела головой, – они доверяли друг другу целиком и полностью. У Руслана, – Ирина выделила имя мужа интонацией, – от друга секретов не было, и вдруг он узнает о лучшем друге такое.

Ирина опять замолчала. Вздохнула полной грудью и продолжила:

– О том, с кем именно Антона застали, информация не просочилась в прессу. Надо отдать должное полиции, не слили. Антон и Руслан – известные бизнесмены, к этому покушению и так повышенный интерес, – она впервые подняла на меня свои глаза, – а сегодня к нам в дом и в офис к мужу пришли с обыском, изъяли компьютер мужа, а его арестовали на глазах его сотрудников. Руслана обвиняют в том, что он якобы нанял киллера для убийства Антона. Они что-то говорили, что на электронной почте Руслана, якобы, есть переписка его с исполнителем.

– А она там есть?

– Нет! – ответ был мгновенным.

– Ирина, Вы так в этом уверены?

– Да. Я знаю, что они оба не были плюшевыми зайцами. Особенно, что касается бизнеса, но не по отношению друг к другу!

– Руслан ничего не рассказывал Вам? Может, они кому-то дорогу перешли?

– Вы серьёзно? У нас ведь не 90-е, – она усмехнулась.

– Хорошо, я берусь за это дело. Вы знаете, сколько я беру за услуги?

– Да, знаю, – ответила спокойно.

Надо же, даже не будет торговаться?

– Вы так любите своего мужа и так верите в его невиновность, что готовы идти против улик и платить очень немалые деньги адвокату?

– Я не верю в то, что мой муж хотел убить Антона Пашкова!

Сказала, как отрезала. Вот это женщина.

И ещё, а ведь она не сказала, что любит своего мужа! Все знали, что Руслан Тимеев ходок налево. О! Про это, наверное, только ленивые не судачили. Да я и сам однажды был тому свидетелем. Интересно, Ирина знала про похождения своего мужа? Я уверен, что знала. Не могла не знать.

– Хорошо, я скажу Лоре, чтобы она подготовила договор. Оставьте контактные данные.

– Да, конечно!

Ирина ушла, а я ещё сидел и вспоминал её. Поворот головы, красивые колени, сдвинутые вместе и наклоненные влево, как требовал того этикет и узкая юбка. Изящные кисти, тонкие запястья. И тут я сделал то, в чем никогда и никому не признаюсь: я взял ту бутылку воды, из которой пила она. Её губы касались этой бутылки. Я открутил крышку и приложился сам к горлышку бутылки. Кажется, я даже уловил её запах.

М-да… До-ка-тил-ся, Давыдов…

Так. Всё! Пора домой. Хотя нет, где там опять эта безмозглая курица по имени Кристина?

Ирина.

Когда сегодня утром Ирине пришло странное сообщение от секретаря мужа "У нас обыск", она не поверила. С чего вдруг? Она сама в это время заехала домой за забытым рабочим телефоном. Не успела она его взять, как в ворота позвонили, и, увидев в камере полицию, она поняла, что и домой с обыском приехали.

– Ирина Станиславовна Тимеева?

– Да, это я.

– Будьте добры, откройте. Это полиция.

Она открыла, на автопилоте прочитала ордер на обыск.

– Обоснование?

– Вашего мужа обвиняют в заказе убийства Пашкова Антона.

В голове билась одна мысль: "Это какой-то бред! Это происходит не с ними!"

– Это компьютер Вашего мужа? – вывел её из ступора вопрос.

– Да, его.

– Мы изымаем. Там могут содержаться улики.

"Слово то какое странное, изымаем" – почему-то крутилась навязчивая мысль в голове.

– У Вас есть в доме сейф?

– Да, есть. В кабинете у мужа.

– Ирина, ВЫ код знаете?

– Да, знаю, – она назвала код.

– Содержимое сейфа мы тоже изымаем.

Полицейские ушли через 4 часа. Ирина обвела взглядом бардак в доме и, взяв, наконец, злополучный телефон, вышла. Надо ехать на работу. Попыталась дозвониться до сына, но он, как обычно, трубку не взял.

– Вот зачем, скажите на милость, человеку телефон, если он на него не отвечает? – со злостью спросила она у своего отражения в зеркале и сбросила вызов.

Сын перезвонил часа через два, когда она уже была на работе.

– Ма, привет! Слушай, а что у нас дома творится? Нас ограбили, что ли?

– Нет, у нас обыск в доме был. Твоего отца арестовали.

– Чего? – от неожиданности сын забыл о своей гламурности и привычке говорить, вальяжно растягивая слова.

– Чего слышал! – огрызнулась Ирина сыну.

– Ма, да что случилось? Объясни толком!

– Да, дурдом случился ещё неделю назад! Слышал или тоже не в курсе, что на Антона было совершено покушение? – Ирина понимала, что сейчас срывается на сыне, и ругала себя за это, но остановиться не могла, – где ты, вообще? Почему до тебя вечно не дозвониться?

– Мам, мам, ты на работе? Я сейчас приеду! – вдруг проявил участие сын.

Макс приехал через полчаса. Ворвался в кабинет и неожиданно сразу подошел к матери с раскрытыми для объятий руками. Ирина удивилась, давно они вот так с сыном не обнимались. Дежурный чмок в щеку при приветствии и прощании не в счет, поэтому встала и обняла сына в ответ. Они постояли так какое-то время, а потом сын сам отстранился и произнес:

– Ну, теперь давай рассказывай!

Ирина рассказывала, а сын молча слушал. А потом вдруг задал странный вопрос:

– Ма, а ты уверена, что отец не мог заказать Антона?

– Сын, ты сдурел, что ли? Он у нас, конечно, не плюшевый заяц, но чтоб лучшего друга заказать…

– Ма, погоди, ну, а вдруг? Может он давно узнал, что Антон такой. Ты же знаешь нашего батю, ты же знаешь, КАК он всегда на нестандартные отношения реагирует!

Ирина смотрела на Макса и не могла поверить, что это говорит их сын. А Макс, видя, что мать молчит, всё говорил и говорил, распаляясь всё больше и обвиняя отца во всех смертных грехах. Она слушала и никак не могла понять, когда же они с мужем упустили момент и потеряли сына. Дело сейчас было даже не в том, что Макс не отрицал свои отношения с Жоржем. Но, правда, и не говорил, что они любовники. Это были странные и непонятные отношения. Отношения, как дань моде, или отношения в пику отцу, который всегда в резкой и категоричной форме высказывался про геев, лесбиянок и прочих, не определившихся со своим полом, личностей? Она уже давно догадывалась, что Жорж, как называл его Макс, не просто лучший друг. Догадывалась и боялась услышать подтверждение своим догадкам. Прятала, как страус, голову в песок, боясь заговорить первой с сыном об этом.

Дело было в другом. В том, что сын не сомневался, что отец может убить сам или нанять кого-то убить своего лучшего друга только за это!

Наконец, Макс, видя, что мать продолжает молчать, замолчал и сам.

– Макс, скажи, за что ты так не любишь отца?

Сын как-то странно дернул плечом.

– Мам, ты только это хочешь узнать? – он недоверчиво уставился на неё.

– Знаешь, сын, да, мы у тебя не идеальные. Ну, уж какие есть! Извини! Но ты же уверен, что отец может убить только за то, что ты ему расскажешь про вас с Жоржем. Ты же даже веришь в то, что отец заказал своего лучшего друга. Макс, что происходит на самом деле?

Сын вдруг поник и сел в кресло напротив. Потом, что-то в его голове явно передвинулось и он, гордо вздернув подбородок, произнес:

– А если я тебе скажу, что я сплю с Жоржем?

– И? – Ирина устало смотрела на сына.

– В смысле, мам, ты меня слышишь? Я тебе признаюсь, что сплю с парнем!

– Макс, я не пойму, ты гордишься, что ли, этим? А больше тебе нечем гордиться? Только тем, что предпочитаешь мальчиков, а не девочек? Серьёзно? Тебе 16 лет, что ли? Макс, скажи честно, признайся хотя бы сам себе, ты ведь говоришь это из протеста? Не поздновато ли с протестами? Так вот знай, я тебе не верю! Я твоя мать и знаю тебя, как никто другой. И я повторяю: я тебе не верю! – Макс неожиданно опять сник, а Ирина продолжала:

– У тебя же талант! Ты видишь этот мир через камеру фотоаппарата так, как никто его не видит! Вместо того, чтобы в пику отцу спать с парнем, ну, или говорить всем, что спишь с парнем, лучше бы время на фотографии тратил. Геи были всегда: и в древнем Риме, и в древней Греции. Известный русский композитор тоже предпочитал мужчин. Но при этом он писал гениальную музыку! И, заметь, не орал о том, с кем он спит, на каждом углу. А что ты, Макс? Как ты развиваешь свой талант? Скажи мне, мой талантливый сын, почему приверженцам однополой любви надо кричать об этом, выходя на какие-то нелепые демонстрации? Требовать к себе другого отношения. С чего вдруг? А я тебе скажу, Макс, с того, что они сами же себя и чувствуют ущербными. Это ведь всё равно, что я сейчас начну, приходя на работу говорить всем и каждому, что я сегодня в зеленых труселях и желтом лифчике в красный горошек! И ждать, когда кто-нибудь начнет показывать на меня за это пальцем! Ах, Вам не нравится? Да как Вы смеете меня осуждать? Вы что-то имеете против таких, как я? Таких, кто предпочитает носить разноцветное нижнее белье? Вы этим унижаете моё достоинство! Вы не можете называть себя человеком за это! Даёшь забастовку! Все на протест! Нас, любителей носить разноцветное нижнее белье, тысячи по всему миру! Вы не смеете нас осуждать за это! – Макс усмехнулся, услышав интонации протестующих от матери. А она закончила усталым голосом: