Диана Гэблдон - Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви

Я присела на кровать и попыталась все обдумать. Если подойти к проблеме с точки зрения Дугала, замужество было не самым плохим выходом. Если бы он попросту отказался выдать меня Рэндоллу, тот вполне мог взять меня силой. И независимо от того, верил мне Дугал или нет, он вряд ли захотел бы ввязываться в схватку с английскими солдатами ради моего спасения.

Если подумать здраво, мысль о браке имела свои преимущества и для меня. Раз я выйду замуж за шотландца, за мной перестанут следить, перестанут меня сторожить. И мне легче будет удрать, когда наступит подходящий момент. Что касается Джейми, то я ему, безусловно, нравлюсь. Горную Шотландию он знает как свои пять пальцев. Возможно, он отвезет меня к холму Крэг-на-Дун или хотя бы укажет направление. Да, пожалуй, брак – наилучший способ достигнуть моей цели.

Так это выглядело, если подойти к вопросу хладнокровно. Однако моя кровь была какой угодно, только не холодной. Я была взбудоражена и никак не могла успокоиться, металась, полная гнева, в поисках выхода. Любого. Через час лицо мое пылало, кровь шумела в висках. Я открыла ставни, высунулась в окно и подставила лицо ветру.

За спиной послышался стук в дверь. Едва я успела отвернуться от окна, как в комнату вошел Дугал. В руке, словно на подносе, он держал пачку твердой бумаги; за ним вошли Руперт и нарядный Нед Гоуэн – ни дать ни взять королевские конюшие.

– Милости прошу, входите, – произнесла я с подчеркнутой вежливостью.

Дугал, по обыкновению не обращая внимания на мои колкости, сдвинул в сторону стоявший на столе ночной горшок и торжественно положил на неровную дубовую столешницу принесенные бумаги.

– Все готово, – изрек он гордо с видом человека, который успешно завершил весьма нелегкое дело. – Нед составил бумаги. Исключительно как юрист – что очень неплохо, пока он на вашей стороне, а, Нед?

Мужчины добродушно рассмеялись.

– Это было не так уж трудно, – скромно заметил Нед. – Контракт очень простой.

Указательным пальцем он пролистал бумаги, помолчал и сдвинул брови, словно ему неожиданно пришла в голову какая-то мысль.

– У вас нет собственности во Франции? – обеспокоенно спросил он, глядя на меня поверх бифокальных очков, которыми пользовался во время работы.

Я покачала головой, и он с явным облегчением собрал бумаги в стопку.

– Тогда все в порядке. Вам нужно подписаться вот здесь, а Дугал и Руперт поставят свои подписи как свидетели.

Юрист поставил на стол принесенную чернильницу, вынул из кармана гусиное перо и церемонно протянул его мне.

– А что это? – спросила я.

Вопрос был риторический, потому что сверху каллиграфическим почерком и крупными буквами было начертано: «Брачный контракт».

Дугал подавил раздраженный вздох по поводу моего упрямства.

– Вы отлично знаете, что это такое, – коротко бросил он. – И если у вас нет другой блестящей идеи, как избежать Рэндолла, подпишите это. Времени у нас мало.

Блестящих идей в запасе не оказалось, несмотря на целый час мучительных раздумий. Я начинала верить, что предложенный мне безумный выход является наилучшим, несмотря на мое внутреннее сопротивление.

– Но я не хочу выходить замуж! – повторила я.

Мне вспомнилось, что я не единственное заинтересованное лицо в части возможного брака с Джейми. Есть еще девушка-блондинка, которая целовалась с Джейми в алькове в замке.

– Может, Джейми тоже не хочет на мне жениться! – заявила я. – Что вы на это скажете?

Дугал беспечно махнул рукой.

– Джейми – солдат, он сделает то, что ему прикажут. И вы тоже, – добавил он, – если, конечно, вам английская тюрьма не милее.

Я уставилась на него, тяжело дыша. Все время с той минуты, как я вышла из комнаты Рэндолла, я находилась в состоянии близкой паники, и теперь впала в ажитацию, столкнувшись с необходимостью немедленного и серьезного выбора.

– Я хочу с ним поговорить, – сказала я.

Дугал поднял брови.

– С Джейми? Зачем?

– Зачем? Вы вынуждаете меня выйти за него замуж, а ему, насколько я понимаю, об этом даже не сообщили!

Дугал явно считал мою затею совершенно бессмысленной, тем не менее согласился и отправился вместе со свидетелями за Джейми в буфетную.

Джейми явился очень скоро, и выглядел весьма удивленным.

– Вы знаете, что Дугал собирается нас поженить? – в лоб спросила я его.

Лицо у него сразу прояснилось.

– Да-а. Я это знаю.

– Но, – заговорила я, – вы ведь так молоды… я имею в виду, нет ли кого-то, в ком вы заинтересованы?

Некоторое время он смотрел на меня непонимающе, потом сообразил.

– То есть не помолвлен ли я? Нет, мне ведь особо нечем заинтересовать девушку, – сказал он, но, тотчас сообразив, что это звучит несколько оскорбительно, поспешил добавить: – То есть имущества у меня никакого, ничего, кроме солдатского жалованья, на которое я живу.

Он потер рукой подбородок, в глазах промелькнуло сомнение.

– Ну и потом, есть небольшая трудность – за мою голову назначена награда. Ни один отец не захочет выдавать дочку за того, кому грозят арест и виселица. Вы об этом поразмыслили?

Я махнула рукой; то, что он вне закона, казалось мне полной ерундой по сравнению с абсурдом всего положения в целом. Я сделала последнюю попытку:

– Вас не смущает, что я не девственница?

Джейми помедлил с ответом.

– Да нет, – медленно проговорил он, – если вас не смущает то, что я девственник.

Он усмехнулся при виде моих округлившихся глаз и повернулся к двери.

– Стало быть, один из нас знает, что делать, – сказал он на прощание.

Дверь за ним тихо затворилась, и на этом период сватовства завершился.

Бумаги были подписаны, я медленно спустилась по крутой лестнице к бару и подошла к стойке.

– Виски, – обратилась я к взъерошенному старичку.

Он скорчил кислую мину, однако кивок Дугала вынудил его принять заказ. Стакан был из толстого зеленоватого стекла, не слишком чистый и к тому же с отбитым краем, но в данный момент для меня имело значение лишь то, что это емкость, в которую можно что-то налить. Когда горло обожгло алкоголем, я ощутила некое, пусть и призрачное, спокойствие. Должно быть, из-за выпивки с особой ясностью начала замечать детали окружающей обстановки: небольшой витраж над стойкой, его цветные стекла бросали пестрые тени на хозяина и его товар; медную изогнутую ручку ковша, висящего на стене поблизости; зеленую муху, увязшую в липкой лужице на столе. Увидев некое сходство между нею и собой, я сочувственно подтолкнула ее донышком стакана на сухое место.

Постепенно до меня все отчетливее стали доноситься голоса из-за закрытой двери в дальнем конце зала. Дугал скрылся именно там, закончив с бумагами, и теперь, очевидно, улаживал соглашение со второй стороной. Судя по шуму и спорам, мой будущий жених сопротивлялся, несмотря на отсутствие возражений в разговоре со мной – это меня обрадовало. Возможно, он не хотел обидеть меня.

– Держись, парень, – пробормотала я себе под нос и сделала еще один глоток.

Немного погодя я обнаружила, что кто-то пытается вытащить стакан из моих скрученных пальцев. А чья-то рука поддерживала меня под локоть.

– Господи Иисусе, да она пьяна в стельку, – произнес голос у меня над ухом.

Голос был хриплый, скрипучий, будто обладатель жевал наждачную бумагу. Сравнение меня насмешило, и я хихикнула.

– Уймись, женщина! – проскрежетал тот же неприятный наждачный голос.

Потом он стал как будто приглушенным, видимо, человек отвернулся, чтобы обратиться к кому-то еще:

– Пьяна, как лэрд, и орет, как попугай. Чего от нее ждать…

Его перебил другой голос, но я не могла разобрать слов: звуки казались нечленораздельными. Правда, этот голос звучал приятнее – он был глубокий и успокаивающий. Он стал ближе, и я даже начала разбирать отдельные слова, как вдруг потеряла фокус, и мое внимание снова куда-то уплыло.

Муха снова заползла в лужу и обреченно барахталась в самой ее середине. Свет из витражного окна упал на нее и заискрился на зелени брюшка. Мой взгляд остановился на зеленом пятнышке, которое пульсировало в такт подергиваниям насекомого.

– Дружище… у тебя нет ни единого шанса, – выговорила я, и свет погас.

Проснувшись, я увидела над головой низко нависший, разлинованный балками потолок; сама я была до подбородка укрыта толстым пледом. Из одежды на мне была, кажется, только сорочка. Я попыталась было сесть, чтобы дотянуться до своей одежды, но прервалась на середине. Очень осторожно я опустилась назад, закрыла глаза и обхватила голову руками – иначе она, пожалуй, упала бы с кровати и покатилась по полу.

Через некоторое время я снова проснулась оттого, что кто-то отворил дверь. Я рискнула приоткрыть один глаз. Нечеткие линии мало-помалу превратились в суровую фигуру Мурты, который стоял в ногах кровати и смотрел на меня крайне неодобрительно. Я закрыла глаз. Послышалось фырканье, тоже весьма неодобрительное, но когда я решилась повторно открыть глаза, Мурта уже исчез.

Ощутив благодарность, я уже готова была снова погрузиться в блаженную темноту, когда дверь отворилась еще раз – теперь вошла женщина средних лет, в которой я узнала жену хозяина постоялого двора. Она принесла с собой кувшин и таз. Она бодро прошла по комнате и отворила ставни с таким грохотом, что в голове у меня произошел небольшой взрыв. Женщина двинулась на меня, словно танк, вырвала край пледа из моих слабых пальцев и отбросила его в сторону, обнажив мое дрожащее тело.

– Подымайтесь, милая, – сказала женщина. – Мы должны вас подготовить.

Сильной рукой она приподняла меня за плечи и усадила на постели. Я приложила одну руку ко лбу, другую – к желудку.

– Подготовить? – проговорила я, ощущая во рту привкус перегнившего мха.

Женщина принялась ловко и быстро мыть мне лицо.

– О, ай, – ответила она. – Вы же не хотите пропустить собственную свадьбу?