– Вы обо всем договорились?

– Да-а, – протянул тот, и в черной бороде сверкнули белые зубы. – Трудновато было уговорить преподобного, но мы показали ему особое разрешение.

Он хлопнул рукой по споррану, отозвавшемуся характерным звоном, и я догадалась, что за разрешение он имеет в виду.

Сквозь влажный туман над кустами вереска проступили очертания церкви. Не веря своим глазам, я смотрела на наклонившуюся вперед крышу и необычные маленькие окошки с множеством мелких стекол, которые я видела в последний раз ясным солнечным утром в день моего венчания с Фрэнком.

– Нет! – закричала я. – Только не здесь! Я не могу!

– Шшш, тихо. Не волнуйтесь, барышня, не волнуйтесь. Все будет в порядке.

Дугал положил мне на плечо свою огромную лапу, продолжая бессвязно шептать нечто утешительное, словно я была норовистой лошадью.

– Вполне естественно, что она немного нервничает, – объяснил он всем и твердой рукой направил меня на тропинку, подтолкнув пониже спины.

Туфли с чавкающим звуком утонули в толстом слое влажной опавшей листвы.

Джейми и Дугал шли совсем рядом, отрезая пути к бегству. Их укутанные пледами смутные фигуры нервировали меня, я чувствовала, что близка к истерике. Примерно двести лет «тому вперед» я венчалась в этой церкви, которую выбрала из-за очарования старины. Сейчас эта церковь была совсем новенькая, и очарование старины не касалось ее стен. А я собиралась вступить в брак с двадцатитрехлетним шотландским католиком, за голову которого назначена награда…

Я повернулась к Джейми, не в силах противостоять панике:

– Я не могу выйти за вас! Я даже не знаю вашего полного имени!

Он поглядел на меня сверху вниз и приподнял рыжую бровь.

– О, моя фамилия Фрэзер. Джеймс Александер Малкольм Маккензи Фрэзер, – произнес он медленно, проговаривая каждое слово.

В каком-то исступлении я совершенно по-идиотски протянула ему руку и произнесла:

– Клэр Элизабет Бошан.

Джейми понял мой жест как просьбу о поддержке и крепко прижал мой локоть к боку. Плененная столь надежным способом, я зашлепала вверх по тропинке на свою свадьбу.

Руперт и Мурта ожидали нас в церкви, держа под стражей худого и длинного молодого священника с красным носом – страшно испуганного, что в нынешних обстоятельствах было вполне объяснимо. Руперт лениво обстругивал ивовый прутик большим ножом; свои отделанные роговыми пластинками пистолеты он оставил при входе в церковь, они лежали рядом с крестильной купелью.

Остальные мужчины тоже разоружились, как и подобает в Господнем доме, уложив все оружие в одну большую ощетинившуюся кучу на задней скамье. Только Джейми оставил при себе кинжал и меч – очевидно, жениху так полагалось по местным традициям.

Мы преклонили колени перед деревянным алтарем, Мурта и Дугал заняли места свидетелей, и церемония началась.

За два столетия форма католического венчального обряда не изменилась, и слова, связывавшие меня с молодым чужеземцем, который стоял на коленях рядом со мной, были теми же, что связали меня с Фрэнком. Внутри я чувствовала только холодную пустоту. Речь, которую, запинаясь, произносил молодой священник, эхом отдавалась в пустой раковине моего живота.

Я машинально поднялась на ноги, когда пришло время давать обет, и застыла – меня словно обухом огрели по голове; пальцы, совершенно ледяные, утонули в сильной руке жениха. Его пальцы были такими же холодными, как мои, и я впервые за весь день подумала, что, невзирая на внешнюю сдержанность, он нервничает не меньше моего.

Я очень долго избегала смотреть ему в глаза, однако теперь подняла взгляд и увидела, что он тоже смотрит на меня. Лицо у него было белое, как полотно, и ничего не выражало; он выглядел в точности так же, как в то время, когда я перевязывала его плечо. Я попыталась улыбнуться, но уголки губ предательски дрогнули. Джейми крепче сжал мою ладонь. Мне показалось, что мы оба хотим поддержать друг друга: отведи глаза – и хлопнешься на пол. Как ни странно, в этом я находила утешение. Как бы там ни было, нас двое.

– Я беру тебя, Клэр, в жены…

Голос у Джейми не дрожал, но рука – да. Я сжала пальцы крепче, они теперь тесно сплелись с пальцами Джейми.

– …любить, почитать и защищать… в радости и в горе…

Слова словно доносились как будто издалека. Кровь отлила от головы. Плотный корсаж был дьявольски тесным, и, хотя мне было холодно, пот ручьями бежал по телу под тяжелым шелком платья. Я надеялась, что не упаду в обморок.

Высоко на стене, сбоку от алтаря, находилось небольшое витражное окно с изображением Иоанна Крестителя в медвежьей шкуре. Зеленые и голубые отсветы падали на рукав моего платья, заставив меня вспомнить о буфетной в гостинице, и я вдруг ощутила сильную жажду.

Настала моя очередь. Ощущая разочарование в себе, я заговорила, заикаясь:

– Я б-беру т-тебя, Джеймс…

Я выпрямила спину. Джейми справился со своей частью с мужеством, я должна постараться сделать это не хуже.

– Беречь и любить, с этого дня и… – голос мой окреп, – пока смерть не разлучит нас.

Слова прозвучали как-то бесповоротно в полупустой церкви. Настала полная тишина, никто не шевелился. Потом священник попросил дать ему кольца.

Возникла какая-то заминка; мне бросилось в глаза озабоченное выражение на лице Мурты. Я едва успела осознать, что о кольцах забыли, когда Джейми вдруг отпустил мою руку и снял кольцо со своего пальца.

На левой руке я все еще носила кольцо Фрэнка. Пальцы правой казались в голубоватой тени витража холодными, бледными и застывшими. Большой металлический обруч скользнул по безымянному пальцу. Кольцо было мне велико и легко могло соскочить, если бы Джейми не сложил мои пальцы, а потом обхватил ладонью мой кулак.

После короткого речитатива священника Джейми наклонился поцеловать меня. Было ясно, что в соответствии с обрядом он собирается только слегка коснуться моих губ, но его губы оказались мягкими и теплыми, и я невольно подалась вперед. Я смутно различала шум, шотландские восторженные крики и восклицания, но на самом деле не замечала ничего, кроме обволакивающего тепла. Убежище.

Мы оторвались друг от друга, оба ощущая себя чуть увереннее, однако улыбки у нас были нервные. Я увидела, как Дугал извлек кинжал Джейми из ножен, но не поняла зачем. Все еще глядя на меня, Джейми вытянул правую руку ладонью вверх. Кинжалом Дугал быстро полоснул по запястью, и в открывшемся разрезе появилась кровь. Не успела я опомниться, как мою руку тоже потянули вперед, и я ощутила обжигающее скольжение лезвия. Дугал стремительно прижал мое запястье к запястью Джейми и связал наши руки полосой белой ткани.

Должно быть, я пошатнулась, потому что Джейми подхватил меня под локоть свободной левой рукой.

– Держись, милая, – проговорил он мягко. – Осталось совсем немного. Повторяй за мной.

Говорить пришлось по-гэльски, но всего пару фраз.

Для меня они ничего не значили, но я послушно повторяла их за Джейми, запинаясь на кратких гласных. После этого повязку сняли, порезы обмыли, и мы стали мужем и женой.


На обратном пути все чувствовали себя расслабленно и пребывали в хорошем настроении. Это был радостный, хотя и малочисленный свадебный кортеж, состоявший только из мужчин, если не считать новобрачной.

Мы пришли примерно половину пути, когда отсутствие еды, алкоголь и общее напряжение сделали свое дело. Я очнулась на влажных листьях, голова лежала на коленях у моего новоиспеченного мужа. Он убрал мокрый платок, которым обтирал мне лицо.

– Неужели я так плох?

Он задал этот вопрос с улыбкой, но в глазах мелькнула неуверенность, тронувшая меня. Я улыбнулась.

– Дело не в тебе, – разуверила я его. – Просто… Я ведь ничего не ела со вчерашнего завтрака и, боюсь, слишком много выпила.

У Джейми дрогнули губы.

– Да, я слышал. Ну, это можно поправить. Я уже говорил, что мне особо нечего предложить девушке, но уж накормить тебя я всегда смогу.

Он улыбнулся и робким движением убрал с моего лба выбившуюся прядь.

Я попробовала сесть и поморщилась от легкого жжения в запястье, когда оперлась на него. Я совершенно забыла о завершающем обряде церемонии. Видимо, из-за падения края пореза разошлись. Я взяла у Джейми платок и кое-как перевязала руку.

– Я подумал, что ты из-за этого потеряла сознание, – сказал Джейми, наблюдая за мной. – Я должен был тебя предупредить, но мне не приходило в голову, что ты можешь об этом не знать, пока не увидел твое лицо в церкви.

– А что это такое? – спросила я.

– Это отчасти языческий обряд, но у нас тут принято клясться на крови после венчания. Некоторые священники не разрешают этого, но я не думаю, что у этого были какие-то варианты. Он как будто выражал мой страх своим видом, – объяснил Джейми с улыбкой.

– Клятва на крови? Что это значит? Какие там слова?

Джейми взял меня за правую руку и осторожно подвернул болтающийся конец повязки.

– Это вроде стихов. Я переведу, слушай:

Ты кровь от крови моей и кость от кости моей,

Отдаю тебе свое тело, чтобы двое стали одним,

И дух отдаю тебе свой до конца моих дней.

Он пожал плечами.

– Брачный обет говорит примерно о том же. Но в клятве это более… как бы выразиться? Более примитивно, наверное.

Я взглянула на свое перевязанное запястье.

– Пожалуй, это точная формулировка.

Я осмотрелась. На тропинке под осиной мы остались одни. Круглые мертвые листья лежали на земле, похожие на ржавые монеты. Было совсем тихо, только с деревьев иногда капала вода.

– А где все остальные? Вернулись в гостиницу?

Джейми поморщился.

– Нет. Я попросил их отойти, пока ты приходишь в себя, но они ждут вон там. – Он указал направление движением подбородка, как это обычно делают деревенские. – Они не оставят нас в покое, пока все не произойдет официально.

– А разве это уже не произошло? – удивилась я. – Ведь мы женаты, так?