– Что это? – спросила я.

Он пригляделся и небрежно сбросил с себя насекомое ногтем.

– Это? Всего-навсего клоп, сассенах. Ничего такого…

Он не договорил, потому что я выскочила из постели. Выпуталась из одеял с дикой скоростью и прижалась к стене как можно дальше от гнезда паразитов, которым я теперь считала наше ложе.

Джейми глядел на меня испытующе.

– Как ты говорила? Сердитый петух, ай? – Он наклонил голову, изучая меня. – Ммм, – промычал он и поднял руку, чтобы пригладить волосы. – Значит, сердитый? А ты спросонья выглядишь этакой пушистой малюткой.

Он переместился на край кровати и протянул руку.

– Иди сюда, мой маленький репейник. Мы уедем отсюда не раньше, чем с заходом солнца. Если мы не ляжем спать, то…

В конце концов мы все же немного поспали, устроившись на полу – на твердом, но чистом ложе, сооруженном из моего плаща и пледа Джейми.

Хорошо, что нам удалось поспать, пока была возможность. Дугал во что бы то ни стало хотел вернуться в Леох до прибытия герцога Сандрингема и придерживался бодрого темпа и жесткого расписания. Без телег, налегке, мы ехали быстро, несмотря на скверные дороги, и все же Дугал подгонял нас, делая лишь короткие остановки.

К тому времени, как мы въехали в ворота Леоха, мы были почти такими же грязными и усталыми, как в тот день, когда я оказалась здесь впервые.

Я спешилась во дворе, но была вынуждена ухватиться за стремя, чтобы не упасть. Джейми подхватил меня за локоть, но, поняв, что я не держусь на ногах, взял на руки. Он пронес меня под аркой, оставив лошадей на попечение замковых конюхов.

– Ты голодна, сассенах? – спросил он, остановившись в коридоре.

Кухня находилась в одной стороне, а спальня – в противоположной. Я что-то промычала и попыталась открыть глаза. Само собой, я была голодна, но чувствовала, что упаду лицом в тарелку, если усядусь сейчас за еду.

Откуда-то сбоку донесся какой-то шум, я с трудом разлепила веки и заметила массивную фигуру миссис Фицгиббонс, возникшую как будто из тумана.

– Что стряслось с бедной девочкой? – спросила она у Джейми. – Несчастный случай?

– Нет, она только вышла за меня замуж, – ответил Джейми. – Но можно это и так назвать, если вам нравится.

Он шел теперь возле самой стены, пробиваясь сквозь толпу служанок, поваров, садовников, стражников и других обитателей замка, которых привлекли громкие расспросы миссис Фицгиббонс.

Джейми держался правой стороны, направляясь к лестнице, и по пути коротко отвечал на сыпавшиеся отовсюду вопросы. Прижавшись к его груди и по-совиному хлопая глазами, я могла только молча кивать в ответ на поздравления окружающих, на лицах которых светилось доброжелательство, смешанное с любопытством.

Когда мы свернули за угол, я увидела еще одно лицо, куда более приветливое, чем все остальные. Это было лицо Лаогеры, которая прямо-таки засияла, узнав голос Джейми. Но едва она увидела, кого он несет на руках, глаза у нее распахнулись от удивления, а розовый, похожий на бутон, ротик раскрылся непозволительно широко для приличной барышни. Но ей не выпало шанса обратиться к Джейми с вопросами, потому что шум и суета вокруг нас внезапно прекратились. Джейми остановился. Я приподняла голову и увидела Колума, его удивленное лицо оказалось на одном уровне с моим.

– Что… – начал Колум.

– Они поженились, – сияя, объявила, миссис Фиц. – Какая радость! Благословите их союз, сир, а я пойду приготовлю им комнату.

Она повернулась и поспешила к лестнице, оставив в толпе заметную брешь. Я снова увидела Лаогеру, на этот раз страшно побледневшую.

Колум и Джейми говорили друг с другом, вопросы встречали ответы на полпути. Я начала просыпаться и приходить в себя – ведь речь шла главным образом обо мне.

– Хорошо, – произнес наконец Колум не слишком радостно. – Поженились так поженились. Я должен потолковать с Дугалом и Недом Гоуэном, следует обсудить кое-какие юридические тонкости. Тебе кое-что полагается после свадьбы по условиям контракта о приданом твоей матери.

Я почувствовала, что Джейми напрягся.

– Раз вы об этом упомянули, – произнес он небрежно, – я полагаю, это так. В частности, мне причитается некоторая часть доходов с земель Маккензи. Дугал привез с собой то, что уже удалось собрать. Быть может, вы будете так любезны попросить его отложить мою долю, когда он займется подсчетом? А теперь, дядя, прошу меня извинить, но моя жена очень устала.

И, подхватив меня покрепче, он направился к лестнице.

Я проковыляла по комнате на подгибающихся ногах и с чувством благодарности рухнула на огромную кровать с балдахином, которую нам предоставили как молодоженам. Она была такая мягкая, зовущая и – благодаря заботам вездесущей миссис Фиц – чистая. Я подумала, не стоит ли она того, чтобы сделать над собой усилие и умыться, прежде чем я поддамся искушению уснуть.

Едва я подумала, что поднять меня сейчас смогла бы только иерихонская труба, как увидела, что Джейми успел не только умыться, но и причесаться и теперь направляется к двери.

– Разве ты не собираешься поспать? – спросила я, потому что была уверена, что Джейми устал не меньше моего, разве что сидеть в седле ему было удобнее.

– Я ненадолго, сассенах. У меня есть кое-какое дело.

И он вышел, а я осталась сидеть, уставившись на дубовую дверь и ощущая какую-то тянущую боль в желудке. Я помнила выражение радостного ожидания на лице Лаогеры, когда она вышла из-за угла, услыхав голос Джейми, помнила и последовавшее выражение гневного разочарования, едва она увидела меня у него на руках. Джейми на мгновение сам весь напрягся при виде Лаогеры, – какая досада, что я в тот момент не могла увидеть его лица! Мне бы очень этого хотелось! Похоже, что теперь он ушел уставший, зато умытый и причесанный, чтобы разыскать Лаогеру и рассказать ей о нашем браке. Если бы тогда в коридоре мне удалось увидеть его лицо, я бы сейчас представляла себе, что именно он ей скажет.

Поглощенная событиями прошедшего месяца, я начисто забыла о девушке и о том, что она могла значить для Джейми, а он для нее. Правда, я подумала о ней, когда встал вопрос о нашем браке, но он ничем не показал, что она может оказаться помехой нашим отношениям.

Но конечно, если ее отец не даст согласия на брак дочери с преступником, а Джейми нужна жена, чтобы получить свою долю доходов Маккензи… В таком случае ему все равно – одна женщина или другая, он взял бы любую. Я считала, что хорошо узнала Джейми, чтобы представлять себе, насколько прагматичным он был: иного с человеком, который последние четыре года, по большому счету, провел в бегах, и случиться не могло. Принимая решения, он не стал бы руководствоваться глупостями вроде привлекательности розовых щечек и волос цвета лунного луча. Но это не значит, что ни сантиментов, ни привлекательности для него не существует.

Была же в конце концов та сценка в алькове, свидетельницей которой я стала: Джейми держал девушку на коленях и жарко ее целовал (мне вспомнилось, как он рассказывал, что ему приходилось держать женщин в объятиях и что сердце у него при этом колотилось, а дыхание прерывалось)… Тут я обнаружила, что крепко сжимаю в руках и растягиваю край зелено-желтого одеяла. Я прекратила это занятие и отерла подолом рубашки руки, только теперь заметив, какие они грязные, – два дня подряд я не выпускала из них поводья, а умыться возможности не было.

Я встала и подошла к лохани с водой, забыв об усталости. К собственному удивлению, обнаружила, что мне неприятно вспоминать, как Джейми целовал Лаогеру. Он сказал во время нашего разговора по дороге: «Лучше жениться, чем сгорать от вожделения, а я тогда именно сгорал от вожделения». Я и сама почувствовала этот огонь, вспомнив о том, как действовали на меня поцелуи Джейми.

Я плескала воду на пылающие щеки, стараясь охладить свои чувства. Твердо напомнила себе, что у меня не может быть никаких претензий по поводу симпатий Джейми. Я вышла за него по необходимости. И он женился на мне по своим причинам, одной из которых было желание расстаться с девственностью. Другая причина тоже ясна: ему нужна была жена, чтобы получать доход, но выбрать девушку своего круга он не мог. Соображение куда менее приятное, чем первое, чтобы не сказать низменное.

Сон покинул меня; я не спеша сняла свою грязную дорожную одежду и надела чистую сорочку, предусмотрительно доставленную в комнату вместе с кувшином и лоханью с водой девушками миссис Фиц. Как она управилась со всеми приготовлениями для новобрачных за то краткое время, пока Джейми говорил с Колумом, а потом мы поднимались наверх, для меня загадка. Миссис Фиц, подумалось мне, управилась бы и с американской гостиницей «Вальдорф Астория», да и с любым лондонским отелем. С «Рицем», пожалуй, тоже.

Эта мысль неожиданно пробудила во мне тоску по моему собственному миру, самую сильную за последнее время.

«Что я здесь делаю?» – спросила я себя в сотый раз. Что я делаю здесь, в этом чужом месте, вдалеке от всего родного и знакомого – от дома, мужа и друзей, одинокая среди людей, которые так походили на дикарей? В последние недели с Джейми я начала чувствовать себя в безопасности, а порою даже счастливой. Но сейчас я вдруг осознала, что счастье это иллюзорно, если даже безопасность реальна.

Я не сомневалась, что Джейми будет верен принятым своим обещаниям, он продолжит защищать меня от любых тревог и угроз. Но, возвратившись сюда после стольких дней, похожих на сон, проведенных среди диких холмов и на пыльных дорогах, в грязных гостиницах и на сладких стогах сена, он, как и я, подпадет под чары прежних отношений. Месяц прошел с нашей свадьбы, мы с каждым днем сближались все сильнее, но в последние напряженные дни эта близость, как мне показалось, дала трещину, и я начала думать, что она может полностью рассеяться после возвращения к обыденной жизни замка Леох.

Я прислонилась головой к каменному косяку окна и стала смотреть во двор. Алек Макмагон и двое его помощников на дальней стороне двора чистили лошадей, на которых мы приехали. Животные, впервые за два дня накормленные и напоенные, с явным удовольствием отдавались заботам конюхов, которые чистили лоснящиеся бока и оттирали пучками соломы грязь с моего плотненького нелепого Чертополоха, который радостно последовал в стойло отдохнуть.