Держась от него подальше, я покачала головой. Я не верила ему ни на грош.

– Я верю вашим словам. Если бы Джейми не находился в тюрьме, вы бы не посмели сказать мне, что он там, ведь это легко выяснить. Кроме того, я не думаю, что англичанам его выдали вы, даже вы не можете так поступить с родственником. К тому же, если бы вы его предали и об этом узнали ваши люди, они сразу же выступили бы против вас. Они могут простить вам многое, но не предательство человека, родного по крови.

Пока я все это говорила, я вспомнила еще об одном обстоятельстве.

– Это вы напали на Джейми в прошлом году у границы?

Дугал потрясенно поднял густые брови.

– Я? Нет! Я нашел его, он умирал, я его спас. Неужто это означает, что я стремился сделать ему зло?

Прикрытая плащом, я положила руку на бедро и коснулась кинжала за подвязкой.

– Если это сделали не вы, то кто же?

– Я не знаю. – Он, казалось, был насторожен, но на его красивом лице читалась искренность. – Кто-то из троицы конченых злодеев, оказавшихся вне закона, бродяжничавших и охотившихся вместе с Джейми. Каждый из них обвинял другого, и добраться до истины, во всяком случае тогда, было совершенно невозможно.

Он дернул плечами, и плащ соскользнул с него на землю.

– Сейчас это вообще не важно: двое из них мертвы, третий в тюрьме. Его посадили туда не за это, но, по большому счету, какая разница?

– Я так не думаю, – парировала я, испытав определенное облегчение оттого, что Дугал, кем бы он ни был, все-таки не убийца.

Лгать передо мной ему было незачем: он прекрасно понимал, что я абсолютно беззащитна. Он мог заставить меня делать что угодно, по крайней мере мне показалось, что он полагает именно так. Я сжала рукоятку кинжала под юбкой.

В пещере почти не было света, но я бдительно следила за Дугалом и увидела, как по его лицу промелькнула нерешительность. Однако он сразу же сделал следующий ход: попытался приблизиться ко мне с распростертыми объятиями и моментально остановился, когда я отпрянула.

– Клэр… Моя дорогая Клэр…

Он говорил очень ласково, чуть заметно протянул руку к моей – то есть вздумал испробовать соблазнение вместо принуждения.

– Понимаю, почему вы ко мне столь холодны и почему столь дурно обо мне думаете. Я испытываю к вам страсть, Клэр. Это чистая правда: я думаю о вас с той ночи собрания, когда поцеловал ваши свежие губы.

Он нежно коснулся двумя пальцами моего плеча и провел ими по коже к шее.

– Если бы я был свободен, когда Рэндолл угрожал вам, то немедленно бы на вас женился и послал его к дьяволу.

Он крепче придвинулся ко мне, почти прижал к каменной стене. Пальцы елозили у воротника моего плаща, нашаривая застежку.

Видимо, Дуган неожиданно заметил выражение моего лица, потому что оставил попытки, однако его рука по-прежнему лежала на моей шее, прямо там, где бился пульс.

– Но даже испытывая к вам такие чувства – я не могу скрывать их далее, – хоть вы теперь об этом знаете, вы все равно не верите, что я оставил бы Джейми, если бы имел малейшую надежду спасти его? Джейми Фрэзер – единственный человек, которого я могу считать своим сыном!

– Не совсем, – сказала я. – У вас же есть родной сын. Впрочем, теперь, кажется, уже два?

Пальцы у меня на горле сжались чуть сильнее, но хватка сразу же ослабла, и Дугал убрал руку.

– Что вы имеете в виду?

С этого мгновения любое притворство, любая игра становились невозможны. Карие глаза внимательно глядели на меня, полные губы сжались в прямую черту.

Очень крупный Дугал стоял слишком близко от меня. Но я зашла слишком далеко, чтобы чего-то опасаться.

– Я имею в виду, что знаю, кто настоящий отец Хэмиша, – сказала я.

Он был к этому почти готов и владел собой, но я практиковала гадание целый месяц и хорошо натренировалась. Я увидела в мгновенно расширившихся глазах короткую вспышку изумления и такой же быстрый неожиданный страх, исказивший углы рта.

Стрела попала в цель. Невзирая на опасность, я даже почувствовала своего рода триумф. Получается, я права, и эти сведения могут быть моим орудием.

– Вы знаете? – тихо спросил он.

– Да, и думаю, что Колуму это тоже известно.

Сказанное его на секунду потрясло. Карие глаза сощурились, и я было подумала, есть ли при нем оружие.

– Вероятно, какое-то время он считал, что отец – Джейми, – сказала я и посмотрела ему прямо в глаза. – Из-за сплетен. Эти сплетни распустили вы, рассказав такую версию Гейлис Дункан. Почему? Потому что Колум заподозрил Джейми и решил допросить Летицию? Она не стала бы ему долго противиться. Или Гейлис вздумалось, что вы любовник Летиции, а вы поведали ей о Джейми, чтобы усмирить ее подозрения? Она женщина ревнивая, но теперь ей совершенно незачем вас выгораживать.

Дугал мрачно улыбнулся.

– Она бы и не смогла, – согласно заметил он. – Ведьма мертва.

– Мертва?!

И выражение моего лица, и голос наверняка явно выразили постигшее меня потрясение. Дугал улыбнулся еще шире.

– Да, – сказал он. – Ее сожгли. Сперва поставили в бочку со смолой, затем обложили сухим торфом. Привязали к столбу и подожгли, как факел. Отправилась к дьяволу столбом пламени сквозь рябиновые ветви.

Сначала мне показалось, что он так подробно описывает казнь, чтобы меня впечатлить, но затем я поняла, что ошиблась. Я чуть подвинулась в сторону, так чтобы свет упал Дугалу в лицо, и увидела у него вокруг глаз морщины горя. Он не перечислял ужасы, он занимался самобичеванием. Но жалости к нему я не почувствовала.

– Следовательно, вы ее любили, – сухо сказала я. – Много же доброго ей это доставило. И младенцу. Что вы с ним сделали?

– Он в хорошем доме, в добрых руках. Сын, здоровый мальчик, хотя его мать и была ведьмой и прелюбодейкой.

– А его отец – прелюбодей и предатель, – гневно отрезала я. – Ваша жена, ваша любовница, ваш племянник, ваш брат… есть ли на свете хоть кто-то, кого вы не предали и не обманули? Вы… вы…

От потрясения я не могла найти слов.

– Хотя что это я так беспокоюсь? – Я попыталась вернуть голосу твердость. – Если вы не верны вашему королю, то с чего бы вам быть верным племяннику или брату?

Он резко повернул голову и посмотрел на меня. Поднял лохматые темные брови, такие же, как у Колума, как у Джейми и Хэмиша. Глубоко посаженные глаза, широкие скулы, великолепной лепки череп. Наследство Джейкоба Маккензи, сильная кровь.

Мне на плечо с силой опустилась крупная рука.

– Мой брат? Вы считаете, я предал своего брата?

Почему-то это его особенно зацепило; Дугал даже потемнел лицом от гнева.

– Вы только что сами в этом признались! – заявила я.

И неожиданно все поняла.

– Вы вдвоем, – медленно сказала я. – Вы с Колумом сделали это вдвоем. Да, вместе, как и все, что вы делаете.

Я сняла его руку со своего плеча и с силой ее отбросила.

– Колум не смог бы сделаться главой клана, если бы вы не воевали вместо него. Он не смог бы объединить клан, если бы вы вместо него не объезжали земли, не собирали арендную плату и не решали споры. Он не мог сидеть в седле, не мог путешествовать. И не мог зачать сына – наследника титула. А у вас не было сыновей от Моры. Вы поклялись служить ему руками и ногами…

И я внезапно поняла, что из моей груди рвется истерическое хихиканье.

– Так почему бы вам не служить и его членом?

Дугал сумел утишить свой гнев; некоторое время он стоял и молчал, лишь внимательно следил за мной, но, сообразив, что я не намерена бежать, уселся на тюк и дал мне выговориться.

– Итак, вы сделали это с ведома и согласия Колума. А как это восприняла Летиция? Она согласилась?

Осознавая в полной мере теперь всю беспощадность братьев Маккензи, я предполагала, что они вынудили Летицию, возможно, силой.

Дугал кивнул. Гнев его совершенно прошел.

– Да, легко согласилась. Меня она не любила, но очень желала дитя – так сильно, что три месяца, потребовавшиеся для того, чтобы зачать Хэмиша, соглашалась делить со мной ложе. Это было дьявольски унылое дело, – задумчиво добавил Дугал, отбивая с каблука присохший ком глины. – С таким же успехом можно было совокупляться с миской молочного пудинга.

– И вы сказали об этом Колуму? – поинтересовалась я.

Заметив иронию в моем голосе, Дугал поднял глаза от каблука, бесстрастно посмотрел на меня и растянул губы в легкой усмешке.

– Нет, – спокойно ответил он. – Этого я ему не сказал.

Он опустил глаза на свои руки, повернул их ладонями вверх и стал рассматривать их так, будто пытался прочитать по их линиям что-то очень важное и неизвестное.

– Я сказал ему, – негромко продолжил Дугал, не смотря на меня, – что она сладкая и нежная, словно спелый персик, что у нее есть все, чего мужчина может пожелать от женщины.

Он сложил ладони вместе и уставился на меня.

– Вас бы я не назвал нежной и сладкой, но все, что мужчина может пожелать…

Чрезвычайно медленно он обвел карими глазами всю меня, задержавшись на груди и бедрах, заметных под расстегнутым плащом; при этом он одной рукой, не осознавая, что делает, гладил себя по крепкому бедру.

– Кто знает? – сказал он словно сам себе. – Возможно, я смогу иметь еще одного сына, на сей раз законного. Правда… – Он скептически посмотрел на мой живот, – у Джейми это пока еще не вышло. Может статься, что вы бесплодны. Но я не прочь испытать судьбу. Во всяком случае, имение этого заслуживает.

Внезапно встал с тюка и сделал шаг ко мне.

– Кто знает? – еле слышно сказал он еще раз. – Если бы я вспахивал своим плугом эту славную каштановую борозду и ежедневно засевал ее…

Он шагнул еще ближе, тени на стене пещеры зашевелились.

– Вы нашли для этого чертовски подходящее время, – злобно сказала я.

Дугал заметил, что я смотрю мимо него на вход в пещеру, и на его лице отразилось изумление.

– Вмешиваться оно как-то нехорошо, – сказал Мурта и вошел в пещеру вместе с двумя кремневыми пистолетами, один из которых он наставил на Дугала, а другой употреблял при жестикуляции. – Если вы намерены отклонить последнее предложение, то призываю вас уйти со мной. Но ежели вы намерены его принять, то я удалюсь без вас.