– Совершенно достаточно, Маркус, – сказала она. – Юноше требуется не выпивка, а чашка горячего крепкого чая.

И тут подали чай – как положено, в серебряном чайнике; его принесла служанка врожденно надменного вида, который совершенно не пострадал оттого, что она появилась в ночной сорочке.

– Горячего крепкого чая с большим количеством сахара, – дополнила я приказание леди Аннабел.

– И, может, с небольшим глотком виски, – все-таки сказал свое слово сэр Маркус, аккуратно снял крышку с чайника и долил в него немаленький «глоток» виски из своего графина.

Джейми изящным движением взял предложенную горячую чашку, молча благодарно отсалютовал ею сэру Маркусу, затем осторожно поднес ко рту – при этом я была вынуждена обхватить его пальцы своими, потому что его рука очень дрожала.

Слуги принесли походную кровать, матрас, несколько одеял, а также бинты, горячую воду и большой деревянный ящик – домашнюю аптеку.

– Мне кажется, что лучше всего производить все манипуляции тут, у огня, – прощебетала леди Аннабел. – Здесь светлее, и, кроме того, это наиболее теплое место в доме.

По ее указанию двое самых сильных слуг подняли одеяло вместе с Джейми и уложили его на поставленную возле камина кровать, а третий слуга между тем принес запас угля на ночь и сделал огонь посильнее. Служанка, подававшая чай, вставила в шандалы, находившиеся на буфете, новые свечи и зажгла их. Леди Аннабел хоть и была похожа на птичку, отличалась способностями старшего сержанта.

– Да, раз уж он пришел в себя, стоит приниматься за работу, и чем скорее, тем лучше, – проговорила я. – Есть ли у вас дощечка примерно в два футов длиной, толстая веревка и несколько бечевой потоньше и прямые плоские дощечки приблизительно такой длины?

Я раздвинула пальцы на четыре дюйма.

Один слуга моментально пропал – прямо-таки джинн, который готов исполнить любой приказ.

Этот дом казался по-настоящему волшебным – возможно, из-за контраста страшной бури за окном и уютного тепла внутри, а может быть, потому, что после стольких часов, проведенных в беспокойстве и страхе, я видела Джейми в безопасности.

В свете свечей блестела полированная темная тяжелая мебель, посверкивало в буфете начищенное серебро; коллекция хрупких хрустальных и фарфоровых вещиц, стоявшая на каминной полке, также резко контрастировала с распростертым у камина человеческим телом, окровавленным и грязным.

Никто ни о чем не спрашивал. Мы были гостями сэра Маркуса, и леди Аннабел вела себя так, будто появление в доме оборванных незнакомцев, пачкающих своей кровью ковры, – совершенно обычное дело. Я подумала, что, вполне возможно, такие неожиданные ночные визиты бывали и раньше.

– Хорошего мало, – заметил сэр Маркус, разглядывая изуродованную руку Джейми опытным глазом старого вояки. – И, думаю, чертовски больно. Но это тебя не убьет, правда?

Он выпрямился и тихо сказал мне:

– После вашего рассказа я было решил, что все куда хуже. Кроме пальцев и ребер, все кости целы, а остальное скоро заживет. Можно даже сказать, что ты счастливчик, парень.

С походной кровати послышалось что-то, похожее на смешок.

– Думаю, вы правы, мне действительно повезло. Завтра поутру меня собирались повесить.

Джейми беспомощно поерзал по подушке, попытавшись поднять голову и взглянуть на сэра Маркуса.

– Вы об этом знали… сэр?

Вероятно, Джейми только в этот момент заметил вышитый жилет сэра Маркуса, на котором среди голубков и роз был вышит фамильный герб.

Сэр Маркус лишь махнул рукой.

– Если он собирался передать вас прямо на руки палачу, – заметил он, – то, пожалуй, с вашей спиной слишком перестарался.

Сказав это, сэр Маркус снял пропитанную кровью корпию и наложил свежую.

– Да. Он потерял голову, когда… когда он…

Джейми пытался что-то сказать, но не смог, и отказавшись от борьбы с самим собой, повернулся лицом к огню, закрыл глаза и тихо пробормотал:

– Господи, как я устал…

Мы дали ему отдохнуть некоторое время, пока не явился слуга и не вручил затребованные мною лубки. Я осторожно подняла искалеченную руку Джейми и стала изучать ее в свете свечей.

Переломы следовало вправить как можно быстрее. Порванные мышцы втягивали в себя обломки костей. В полной мере оценив нанесенные увечья, я почти потеряла надежду на то, что можно справиться с бедой без последствий. Но если надеяться, что в будущем рука хотя бы отчасти восстановит работоспособность, следовало начинать работу немедленно.

Во время осмотра леди Аннабел молча стояла за моей спиной и внимательно наблюдала. Я повернулась к ней.

– Нет ли в вашей аптечке случайно снотворного? – спросила я, заметив, что она держит в руках небольшую шкатулку с поднятой крышкой, полную каких-то снадобий.

– Да, конечно! – Быстрым движением она вынула из шкатулки небольшой зеленый флакончик. – Опийная настойка. Подойдет?

– Превосходно.

Я взяла у нее флакончик.

– Теперь все будет хорошо, – обратилась я к Джейми, наливая немного пахучей настойки в стакан. – Ты должен сесть, совсем ненадолго – только чтобы выпить вот это. Потом ты уснешь и проспишь довольно долго.

Честно говоря, я была совершенно не уверена, можно ли применять препарат опия после довольно существенного количества спиртного, но мне было страшно даже подумать, что иначе мне придется вправлять сложнейшие переломы человеку, находящемуся в полном сознании. И я наклонила флакончик, чтобы долить еще лекарства.

Здоровой рукой Джейми остановил меня.

– Никаких лекарств, – уверенно заявил он. – Только, может быть, еще немного виски…

Он подумал и, облизнув распухшую нижнюю губу, прибавил:

– И что-нибудь вроде ремня, чтобы я мог это кусать.

Услышав сказанное, сэр Маркус подошел к красивому блестящему шератоновскому столу[18] в углу комнаты и стал что-то искать в ящике. Он принес маленький кусок потрепанной кожи. Рассмотрев кожу повнимательнее, я увидела на ней полукруглые дуги, словно пунктирные, и поняла, что это отметины от зубов.

– Вот, прошу, – довольным тоном сообщил сэр Маркус. – Я сам пользовался им при Сен-Симоне, когда мне вынимали из ноги пулю.

Раскрыв от удивления рот, я смотрела на то, как Джейми взял лоскут кожи, провел пальцем по следам от зубов и благодарно кивнул Макранноху.

– Ты что, действительно предпочитаешь оставаться в полном сознании, пока я буду вправлять тебе девять сломанных костей?

– Да, – лаконично ответил Джейми.

Он вложил кожаный лоскут себе в рот, сжал его зубами и подвигал ими взад-вперед, чтобы найти самое удобное положение. Возмущенная неприкрытой балаганностью происходящего, я, сорвавшись, крикнула:

– Тоже мне герой выискался! Мы все отлично знаем, сколько ты перетерпел, и никому не нужны новые доказательства твоей выносливости! Или ты думаешь, все мы тут развалимся на части без твоих указаний, что, кому и как делать? Кем ты себя возомнил, чертов Джон Уэйн?[19]

Наступило неловкое молчание. Джейми с приоткрытым ртом уставился на меня. Наконец он заговорил.

– Клэр, – сказал он, – мы находимся приблизительно в двух милях от Уэнтуортской тюрьмы. Утром меня собирались казнить. Не очень важно, что случилось с Рэндоллом, но важно, что в любом случае англичане скоро меня хватятся.

Я прикусила губу. Это была правда. То обстоятельство, что я нечаянно освободила нескольких других заключенных, спутает карты ненадолго. После недолгой проверки начнутся поиски. И благодаря избранному мной необычному способу бегства на Элдридж-мэнор обратят внимание очень скоро.

– Если повезет, – тихо и ровно продолжал он, – снегопад замедлит поиски, и мы успеем уехать. Если нет…

Он пожал плечами, глядя на огонь.

– Клэр, я не могу допустить, чтобы меня снова туда бросили. Уснуть, лежать в полной беспомощности, когда они тут окажутся, и очнуться в цепях в той же камере… Я этого не переживу, Клэр.

Глаза мои набухли слезами. Я старалась не моргать, глядя на него, – чтобы слезы не пролились.

– Не плачь, англичаночка, – сказал Джейми так тихо, что я едва его услышала. Он вытянул здоровую руку и похлопал меня по ноге. – Милая, думаю, здесь мы в безопасности. Если бы я считал, что нас схватят, я не согласился бы лечить руку, которая мне больше не пригодится. Пойди и позови ко мне Мурту. Потом дай мне виски и берись за работу.

Занятая своими приготовлениями, я не слышала, что он говорил Мурте, лишь сначала видела, как сдвинулись их головы, а затем – как Мурта своей иссохшей рукой слегка потеребил ухо Джейми – одно из немногих не раненных мест на его теле.

Мурта коротко кивнул на прощание и юркнул в дверь ловко и быстро, как крыса. Однако я успела выбежать следом и ухватила за край пледа, пока он не удрал.

– Что он вам сказал? – сурово спросила я. – Куда вы собрались?

Мурта помедлил, но тем не менее спокойным тоном ответил:

– Мы с молодым Абсаломом отправляемся следить за происходящим в Уэнтуорте. Если красные мундиры отправятся сюда, я вернусь, и мы попытаемся спрятать вас, а я уеду, захватив с собой еще пару лошадей, чтобы отвлечь погоню от Элдридж-мэнора. Здесь имеется один потайной чулан. Если обыск будет не слишком внимательный, можно попробовать пересидеть его там.

– А если не хватит времени спрятаться?

– Тогда его я убью, а вас увезу, не важно, желаете вы этого или нет, – бесстрастно сказал Мурта и повернулся к дверям.

– Одну минуту! – громко окликнула его я. – У вас есть еще один кинжал?

Косматые брови взмыли вверх, но Мурта тотчас протянул руку к поясу.

– Вам он нужен? Здесь?

Я взяла протянутый мне кинжал и сунула его сзади за корсаж – я видела, что так делают цыганки.

– Кто знает, – ответила я.

Проведя все приготовления, очень бережно, пытаясь доставлять как можно меньше страданий, я начала обследование. Когда я касалась особенно болезненных мест, Джейми начитал учащенно дышать и лежал с закрытыми глазами, пока я ощупывала каждую косточку, отмечая для себя расположение каждого перелома.