– И все же я имела в виду не это, – заметила я.

– Я понял, – ответил он. – Можешь не деликатничать.

Он осторожно сделал глубокий вдох и не смог удержаться от гримасы боли.

– Я оказался прав: это не так больно, как удары плетью, но существенно противнее.

Его губы скривились в улыбке, в которой горечь смешалась с насмешкой.

– Во всяком случае какое-то время не буду страдать от запоров.

Я вздрогнула, а Джейми вдруг скрипнул зубами, и его дыхание изменилось – стало частым и поверхностным.

– Прости, англичаночка… Я даже не думал, что это все меня так сильно заденет. А с тем, о чем ты говоришь, все в порядке. Нет изъянов.

– Если ты не хочешь это мне рассказывать, то ты и не должен, – заметила я, пытаясь говорить как можно спокойнее и естественнее. – Разве что тебе так легче…

– Я не хочу рассказывать! Я не хочу возвращаться к этому даже в мыслях! Но мне был предоставлен однозначный выбор. Нет, милая, я хочу рассказывать об этом тебе не больше, чем ты хочешь это слушать, но мне нужно непременно исторгнуть это из себя, пока оно меня не удавило… Он хотел, чтобы я унижался перед ним и умолял, и я это делал, клянусь Господом. Помню, я раз говорил тебе, что человека можно сломить, если в твоей власти причинить ему невыносимую боль. У него были и такая власть, и такое желание. Он вынудил меня унижаться и вынудил умолять, да и кое-что похуже. В конечном итоге он вынудил меня хотеть смерти.

Неожиданно Джейми поднял искаженное страданиями лицо.

– Я не раз находился на пороге смерти, Клэр, но никогда еще я не желал умереть. На этот раз я хотел смерти. Я…

Он оборвал рассказ и замолк, сильно сжав мне колено, а когда вновь заговорил, то задыхался, как от долгого бега.

– Клэр, ты можешь… я только… Клэр, держи меня. Если я опять начну трястись, это не остановить. Клэр, держи меня!

Его и в самом деле стала бить мелкая дрожь, он стонал от боли в сломанных ребрах. Своим прикосновением я опасалась навредить ему, но еще сильнее опасалась, что продолжится эта ужасная дрожь.

Я наклонилась, крепко-крепко обхватила его за плечи и стала раскачиваться вместе с ним, надеясь таким образом ослабить спазмы. При этом я массировала мышцы шеи, чтобы снять напряжение. Дрожь наконец прошла, и голова Джейми бессильно упала мне на бедро.

– Прости меня, – проговорил он через минуту совершенно обычным голосом. – Не думал, что до этого дойдет. Все дело в том, что я очень устал и к тому же чертовски пьян. Я всего лишь перестал владеть собой.

Да, если уж шотландец признает, что он пьян, значит, ему невероятно плохо!

– Тебе нужно выспаться, – негромко сказала я, продолжая массировать ему шею. – Тебе очень нужно выспаться.

Приговаривая так, я поглаживала и слегка нажимала мышцы, как учил меня старый Алек, и в результате добилась того, что Джейми задремал.

– Мне холодно, – пробормотал он.

В камине жарко горел огонь, на постели лежало несколько одеял, но пальцы Джейми были холодны как лед.

– У тебя шок, – сказала я. – Ты ведь потерял очень много крови.

Я огляделась по сторонам. Макраннохи давным-давно спали в своей постели. Мурта продолжает бродить под снегом и следит, не покажется ли погоня со стороны Уэнтуортской тюрьмы, подумала я… Я быстро сдернула с себя сорочку и юркнула под одеяло.

Как только могла осторожно и бережно я прижалась к нему, отдавая свое тепло. Он уткнулся мне лицом в плечо, совсем как маленький мальчик. Я гладила его по голове, ласково утешала его, как когда-то – как же давно это было! – Дженни своего младенца.

– Так говорила со мной мама, – шепнул Джейми. – Когда я был маленький.

Глава 37. Побег

На следующее утро Джейми приобрел более нормальный цвет лица, хотя потемневшие за ночь синяки покрывали большую часть лба и щек. Он сделал глубокий вдох, немедленно вздрогнул, простонал и выдохнул существенно аккуратнее.

– Ну, как ты? – спросила я и положил ладонь ему на лоб.

Лоб оказался холодный и влажный. Жара, к счастью, не было. Джейми скривился, не открывая глаз.

– Как отбивная, англичаночка. – Он протянул мне здоровую руку. – Помоги мне встать, а то я весь застыл, как пудинг.

Снег перестал сыпать поздним утром. Небо все еще хмурилось и угрожало новым снегопадом, но погоня из Уэнтуорта становилась все вероятнее, и почти в полдень, укутанные из-за непогоды, мы покинули Элдридж-мэнор. Под плащами Мурты и Джейми было спрятано достаточно оружия, мне оставили только кинжал, тоже, конечно, велев его спрятать. В случае неблагоприятного развития событий мне (против собственной воли) нужно было изображать похищенную англичанку.

– Но ведь меня видели в тюрьме! – убеждала я. – Сэр Флэтчер уже знает, кто я такая.

– Да.

Несмотря на то что Мурта, разложив на полированном столе леди Аннабел пули, пыжи, порох, тряпки, стержни для прочистки и патронташ, занимался зарядкой пистолетов, он не упустил случая окинуть меня суровым взглядом.

– То-то и оно, барышня. Нам нужно отойти подальше от Уэнтуорта и увезти отсюда вас. В такую мерзкую погоду сам сэр Флэтчер не бросится в погоню, а солдаты, которых мы, возможно, увидим, вряд ли знают вас в лицо. Ежели они вас схватят, вы скажете, что вас увезли силой, что вам нечего делать в компании с таким отребьем, как я и этот.

И Мурта мотнул подбородком на Джейми, неустойчиво примостившегося на стул с чашкой теплого молока и хлебом.

Мы с сэром Маркусом забинтовали ноги и ягодицы Джейми несколькими слоями полотна и натянули поверх сильно поношенные широкие темные панталоны, чтобы не была видна кровь, если она просочится сквозь бинты. Леди Аннабел разрезала сзади рубаху своего мужа, чтобы натянуть ее на широкие, к тому же в толстом слое бинтов плечи Джейми, но рубаха все равно не сходилась на груди, и из ворота торчали завязки. Причесываться Джейми отказался, заявив, что кожа на голове у него тоже болит, поэтому представлял собой довольно дикое зрелище: рыжие космы над распухшей багровой рожей, на которой к тому же один глаз почти не открывался.

– Если вас схватят, – наставлял сэр Маркус, – объясните им, что вы моя гостья, а вас похитили во время верховой прогулки вблизи имения. Попросите привезти вас в Элдридж для опознания. Это их убедит. Мы заявим, что вы подруга Аннабел из Лондона.

– И мы тут же отошлем вас отсюда, не дожидаясь, пока сэр Флэтчер решит посмотреть на вас своими глазами, – добавила его трезвомыслящая жена.

Сэр Маркус предложил, чтобы нас сопровождали Гектор и Абсалом, но Мурта совершенно резонно заметил, что в случае встречи с английскими солдатами это может бросить тень на Элдридж.

Итак, на дороге, ведшей в Дингуолл, нас было всего трое. Я везла туго набитый кошелек и письмо от хозяина Элдриджа – оба предмета были призваны обеспечить благополучную переправу через Ла-Манш.

Двигаться по снегу было нелегко. Белое покрывало высотой почти в фут предательски прятало под собой камни, ямы и прочие препятствия, поэтому кони могли оступиться или поскользнуться чуть ли не на каждом шагу. Из-под копыт взлетали фонтаны грязного снега, пачкая ноги и животы коней, из ноздрей в холодный воздух вырывались клубы пара от дыхания.

Конь Мурты шел впереди, и всадник по едва заметным приметам находил дорогу. Я двигалась подле Джейми, чтобы вовремя помочь, если он внезапно упадет в обморок; впрочем, по его настоянию мы привязали его к седлу. Левая рука Джейми, единственная часть тела, остававшаяся свободной, лежала на рукояти пистолета, прилаженного к седельной луке, и была прикрыта плащом.

Мы проезжали мимо убогих хижин, над крышами которых вился дымок, но из-за холода наружу из них не выглядывали ни люди, ни животные. Очень редко мы замечали человека с ведром или охапкой сена, который шел к хлеву. Дорога же была пуста.

В двух милях от Элдриджа наш путь проходил в непосредственной близи от мрачной громады Уэнтуортской тюрьмы; дорога там была хорошо проторена, было понятно, что в любую, даже самую плохую погоду по ней не прекращали ездить.

Наше появление возле тюрьмы было специально приурочено к полуденной трапезе: мы надеялись, что все внимание караульных будет занято пирогами и элем. Не спеша проехали мимо съезда к тюремным воротам – маленькая группа путешественников, выбравших для этого такой неудачный ненастный день.

Когда мы оказались от тюрьмы подальше, то в сосновой роще перевели дух. Мурта глянул под низко надвинутую широкополую шляпу Джейми, скрывавшую его приметные кудри.

– Как ты там, парень?

Джейми поднял голову. Он был бледен, и, невзирая на холодный ветер, по щекам пот лился градом.

– Да вроде ничего, – попытался изобразить улыбку он.

– Как себя чувствуешь? – не удержалась от вопроса и я – уж очень отличалась косо сидевшая в седле расслабленная фигура от привычного стройного и грациозного всадника.

– Да вот хочу понять, что у меня болит сильнее – ребра, рука или задница, – ответил он, одарив меня тем же подобием улыбки. – Отвлекаюсь этими серьезными размышлениями от боли в спине.

Сказав так, он сделал добрый глоток из фляжки, которой предусмотрительно снабдил нас сэр Маркус, и передал ее мне. Виски оказался куда лучше того, что мне предлагали по пути в Леох, но такой же крепкий. Мы двинулись дальше, а у меня в желудке запылал добрый костерок.

Лошади довольно легко форсировали склон, из-под копыт летел снег, но неожиданно я заметила, как Мурта резко повернул голову. Проследив направление его взгляда, я заметила над нами четверых солдат в красных мундирах.

Бежать было бессмысленно. Нас тоже увидели – над холмом эхом разнесся громкий окрик. Требовалось прибегнуть к обману. Даже не оглянувшись, Мурта отправился к солдатам.

Маленький отряд находился под водительством немолодого капрала, на вид бравого служаки, державшегося в своем зимнем мундире очень прямо. Капрал любезно поклонился мне, после чего обратился к Джейми: