Глен помолчал, а потом сказал:

— Я за тебя боюсь. Не знаю, что там у тебя стряслось, лапусик, но добром это не кончится…

Виктория в сердцах поплевала через левое плечо:

— Тьфу на тебя! Чего каркаешь?

— Предчувствие…

— Твою мать, Гришь! Все будет хорошо, только машину достань.

Насчет машины Глен договорился. Темно-синий BMV ждал Викторию на стоянке аэропорта Пулково-1. К ней Викторию проводил невысокий улыбчивый парень — Володя, хозяин машины. Всю дорогу до стоянки он расспрашивал Викторию о Глене, как тот живет? Что делает? Как личная жизнь? Из сути заданных вопросов, а также при виде заискивающей надежды в глазах Володи, Виктория сделала вывод, что Глен обратился за помощью к бывшему любовнику. Мысленно она отправила Глену поцелуй и горячую благодарность — он решился ради помощи ей потревожить старые раны.

Володя отдал Виктории ключи, документы на машину вместе с заполненным от руки бланком доверенности, а сам сел рядом на пассажирское сиденье. Попросил добросить его до города.

Высадив Володю, Виктория ударила по газам. Она лавировала в потоке машин, нарушая все писаные и неписаные правила дорожного движения. Она хотела добраться до Гатчины еще до темноты.


После возвращения из полиции Лиза забрала из дома тетушки вещи, и Вячеслав отнес их к себе. Собственно, на вещи Лизе было плевать — это всего лишь предлог, чтобы увидеться с Сеней. Лизе казалось, что Ангелина Васильевна будет против общения Сени с матерью-воровкой, а потому придумала этот повод еще раз войти в дом.

Однако тетушка ее удивила. Ангелина Васильевна встретила Лизу спокойно, будто не было ни обвинений в воровстве, ни уничижительной сцены в столовой, когда тетушка при следователе заявила, что Виктория ворует с детства. Тетушка согласилась, что Лизе, то есть Виктории, лучше жить вместе со своим мужем, и разрешила Сене навещать свою мать.

Покидая дом тетушки, Лиза размышляла о том, какие черти гнездятся в душе этой женщины? Поведение Ангелины Васильевны не поддавалось разумному объяснению. То она благосклонна к своей племяннице и желает ей добра, то обвиняет ее во всех смертных грехах, испепеляет ненавистью. Обвиняет в краже, но несколько часов спустя разрешает воровке общаться с сыном. Нелогично. Непостижимо. Любовь и ненависть в одном флаконе. Гремучая смесь, которая в любой момент может взорваться и привести к самым непредсказуемым последствиям. Что нужно сделать, чтобы внести гармонию и покой в душу этой женщины — Лиза даже не могла предположить.

Когда они втроем — Сеня, Лиза и Вячеслав — шли к дому Вольчинского, Сеня хохотал над громкими руладами, что доносились из живота Вячеслава.

Войдя в дом, Лиза отправилась на кухню. В холодильнике и в кладовой обнаружились кое-какие съестные припасы, консервы, и Лизе удалось из этого минимума сварганить более-менее сытный обед. Она отругала Вячеслава за то, что прошедшие дни он жил на сухом пайке, но тот парировал, что у мужчин тоже бывают разгрузочные дни.

После обеда Сеня обнаружил в гараже Вольчинского старенький волейбольный мяч. Вячеслав его надул, и они устроили футбольный матч на газоне у дома. Лиза попросила Вячеслава вынести во двор кресло-качалку, что стояло у камина в гостиной, и уютно разместилась на нем. Мужчины отвели Лизе роль судьи матча, однако она начала подсуживать Сене, заявляя о нарушении правил Вячеславом, и тот потребовал сдать судью на мыло.

Время летело незаметно.

Все смеялись, дурачились, и на какое-то время Лиза забыла о проблемах. Вот оно — семейное счастье! Муж, сын, кресло-качалка и старенький волейбольный мяч…

На крыльце зазвонил оставленный Вячеславом телефон.

— Слава! Звонят! — крикнула Вячеславу Лиза.

Тот пнул мяч Сене и подбежал, утирая со лба пот.

— Загонял, Марадонна! — пожаловался Лизе Вячеслав, а затем ответил на звонок: — Да, Вика! Ты приехала?

Подбежал Сеня и забрался на колени к Лизе. Она обняла ребенка за талию, а сама не сводила глаз с Вячеслава:

— Вика? Разве ты не позвонил ей?

— Кто это? — встрял в разговор Сеня, но взрослые его не услышали.

— Я звонил, она была недоступна, — пояснил Лизе Вячеслав, а затем продолжил разговор с Викторией: — Ты где? На шоссе? Да, у нас все нормально, Лизу отпустили пока…


Виктория привычно держала телефон одной рукой, а другой выкручивала руль. Скорость, с которой она ехала, уже превысила все мыслимые пределы, встречные машины с шумом проносились мимо. Вшик, вшик — доносилось из открытого окна…

— Слав, я на шоссе. Проехала пост ГИБДД. Что? Рядом проселочная дорога? Нет, по ней я еще дольше буду тащиться. Я скоренько, по трассе…

Нестерпимо хотелось пить. После перелета она так и не улучила момент, чтобы купить себе хотя бы стакан воды. Слушая Вячеслава, Виктория обшаривала глазами салон — обычно водители держат в машине бутылку с водой, и заметила горлышко пластмассовой полуторолитровой бутылки с красной пробкой на полу между передним и задним пассажирскими сиденьями. Расстояние вытянутой руки.

Виктория бросила взгляд на дорогу — встречные машины далеко.

Она зажала телефон между плечом и ухом. Освободившейся рукой потянулась за бутылкой… Горлышко ускользнуло. На один миг она ослабила пальцы, державшие руль, чтобы продвинуться еще и…

Пронзительный рев клаксона.

Вика выпрямилась, посмотрела вперед…

Поздно.

Удар.

Больно.

Темно.


— Вика! Вика! — кричал Вячеслав.

— Что там? — Лиза смотрела на вмиг посеревшее, искаженное ужасом лицо Вячеслава. — Что?

— Вика! Вика! Ты слышишь?! Вика!!!

Лиза все поняла. Из сотни причин, по которым Вика могла прервать разговор, Лиза интуитивно, послушав ухнувшее куда-то вниз сердце, выбрала одну:

— Она разбилась…

— Кто? Кто разбился? Вика? — Сеня теребил Лизу за рукав, но она смотрела только на Вячеслава.

Он все еще прижимал трубку к уху, но уже не кричал, не звал. Смотрел в пространство, поверх ее головы пугающе стеклянным взглядом…

— Поехали! — скомандовал Вячеслав и схватил Лизу за запястье, поднимая с кресла. — Я знаю, где она! Недалеко от поворота на проселок!

Они добежали до дома Бориса Львовича. Вячеслав зашел в дом, а Лиза попыталась отцепить от себя Сеню и уговорить его отправиться к тетушке, но он упрямился:

— Я с вами!

— Нет! — Лиза была непреклонна. — Ты останешься здесь!

— Я хочу…

— Нет! — в сердцах Лиза слегка шлепнула Сеню по заднице. Шлепнула слегка, чуть-чуть, но рука заныла, будто она со всей силы ударила ей по бревну. — Прости…

Сеня засопел. Лиза села перед ним на корточки:

— Прости меня… Но тебе нельзя с нами.

— Совсем?

— Совсем. Мы скоро вернемся.

Створки гаража поехали вверх. Первым из гаража вышел Борис Львович, а затем выехала машина.

Вячеслав открыл переднюю дверь и крикнул Лизе:

— Садись! Борис Львович отведет Сеню!

Лиза подбежала к машине. Вячеслав вдавил газ, не дожидаясь, пока она захлопнет дверь. Лиза оглянулась.

Растерянный, ничего не понимающий Борис Львович держал за руку Сеню и смотрел им вслед…


Возле места аварии уже стояли машины, толпились люди. Работники ГИБДД даже не пытались разогнать зевак — ходили по дороге, будто не знали, что делать.

Вячеслав припарковался, и они пулей выскочили из машины.

Пробегая мимо стоящего поперек дороге грузовика и останков легкового автомобиля, Лиза поняла — Вика не виновата в аварии. Лиза не имела прав, но в очевидных вещах разбиралась. Машина Виктории врезалась в бок грузовика, который выезжал с проселочной дороги на главную — шоссе. Это он должен был пропустить машину Вики! Уступить ей!

«Она не виновата… не виновата», — повторяла про себя Лиза, будто этот факт мог кому-нибудь помочь.

Вячеслав оттолкнул двух мужиков, преграждавших путь, и Лиза увидела ее.

Виктория лежала на асфальте, на животе, в неестественной позе, подогнув под себя одну руку. Лиза бросилась к ней:

— Вика! Викочка…

Вячеслав упал на колени, обхватил голову руками, вцепившись в волосы. Протяжный стон, похожий на утробный вой, донесся до Лизы.

Она хотела перевернуть Вику, посмотреть ей в лицо, но чья-то рука с силой дернула ее за плечо:

— Не трогайте! Она еще жива.

Лиза обернулась. Пожилой пузатый гаишник стоял за ее спиной.

— Жива! — воскликнула Лиза и, выдернув из цепких рук гаишника плечо, склонилась над Викой, обхватив ладошками ее голову. — Надо что-то делать! Слава! Она жива!

Гаишник попытался оттащить Лизу.

— Не трогайте! Ее нельзя трогать! Скорая едет.

— Она жива, — услышала Лиза голос Вячеслава. — Жива…

Эти слова будто вернули к жизни его самого. Вячеслав поднялся, обошел распластанное тело Вики, сел на то место, куда было обращено ее лицо. Убрал с ее щеки окровавленную прядь.

— Что случилось? — спросил он гаишника.

— Кто она вам? — сначала поинтересовался тот.

Вячеслав замялся, вместо него ответила Лиза:

— Она моя сестра. Близняшка. А он — мой муж.

Гаишник подошел к Вячеславу, присел рядом с ним, разглядывая лицо Виктории, сравнил его с лицом Лизы.

— Понятно, — проговорил он, а затем ответил на вопрос Вячеслава: — После столкновения ее выбросило через лобовое стекло. ЗИЛ не уступил дорогу, выехал на главную. Ваша сестра превысила скорость, потому удар оказался такой силы…

— Она любит гонять, — произнесла Лиза, вспомнив слова Глена, сказанные еще в Москве, что аварии с участием Виктории — уже классика жанра. Вот она — классика…

Виктория застонала. Попыталась пошевелиться. Лиза вскрикнула и чуть отодвинула Вячеслава, чтобы самой лечь на асфальт, лицом к лицу с Викторией. При этом она положила руку на спину Виктории, призывая: