– Я чувствую, что сегодня будет лучший ужин в моей жизни, – балагурил он, разливая «Агдам» в щербатые кружки.

– И в моей тоже, – счастливо улыбнулась Лиля.

– Тост! – Родион вскочил, чуть не сшиб плечом посудную полку – и вдруг заметил на ней конверт.

Конверт был надписан настолько знакомым почерком, что ему стало нехорошо. Но еще хуже оказалось то, что конверт был вскрыт: старое письмо, им уже давно прочитанное. Письмо от той, которая вечно лезла не в свои дела и пыталась склеить то, что Родион считал давно и прочно разорванным.

Беда только, что так считал он один.

– Ах да, – сказала Лиля, – я сегодня прибиралась и нашла его там. – Она махнула рукой на стопку книг на подоконнике. – Просто переложила.

– Конечно, полюбопытствовала? – едко усмехнулся Родион, представив, какую гору вранья ему придется сейчас наворотить.

Однако Лиля возмущенно подняла брови:

– За кого ты меня принимаешь? Я ни за что не стала бы читать чужие письма! Тем более от матери!

От матери?! А, ну да: на конверте в графе отправителя написано с трогательной ошибкой: «От Камышовой Веры Кондратьевны»…

Да ладно, главное, что Лиля не сунула нос в конверт, а думать – пусть думает все, что хочет!

– Ну, не будем из-за этого ссориться, – примирительно улыбнулся Родион и торжественно провозгласил: – За лучшую… нет, за самую лучшую хозяйку в мире!

Лиля, конечно, осталась довольна и даже пригубила приторно-сладкие «чернила».

Родион с удовольствием выпил до дна.

В это время в дверь постучали.

– Кто? – небрежно отозвался Родион, без особого, впрочем, беспокойства: явно опять соседи пришли чем-нибудь разодолжиться.

Однако из коридора раздалось грозное:

– Камышев, открывайте! Ребята! Проверка общежития!

Родион панически передал Лиле бутылку:

– Под стол, под стол!

– Кто это? – испуганно прошептала Лиля.

Впрочем, из коридора уже ответили:

– Комендант общежития! И декан ваш здесь!

Родион сделал Лиле страшные глаза и покорно открыл дверь. Лиля суетливо поправила воротничок блузки, одернула юбку.

Вошли двое.

Комендант общежития – женщина – отличалась необыкновенной толщиной. Стоявшего за ее широкой спиной мужчину в строгом костюме и очках разглядеть оказалось нелегко, насколько он был худ.

– Здрасьте, – пролепетала Лиля.

Комендантша, конечно, все студенческие уловки знала наизусть. Первым делом она взяла кружку Родиона и понюхала. Ехидная улыбка искривила ее губы:

– Так-так… нарушаем! – И обернулась к декану: – Вот, Александр Валерьевич, полюбуйтесь! Винцо попивают, кровати сдвинули… Ну и девки нынче пошли, а? Лезут и лезут! Мы их гоним, а они обратно! И в окно! И по пожарной лестнице! Ну чисто эквилибристы!

Лиля зажала рот рукой. Декан смотрел на нее с таким презрением! Больше всего она боялась, что у нее сейчас спросят фамилию и факультет. Тогда вся эта история дойдет до отца… И что он устроит, даже вообразить невозможно!

– А одна даже с крыши сползала! – продолжала разоряться комендантша. – Ни стыда, ни чести девичьей – ничего! Так кто ж вас замуж-то возьмет, а?!

– Камышев! – укоризненно протянул декан. – Я от вас такого не ожидал! Серьезный молодой человек. Спортсмен, общественник, комсомолец – и вдруг такое. Аморальное поведение!

– Подождите, Александр Валерьевич! – возмутился Родион. – Ну какое аморальное поведение? Это моя жена!

Комендантша расхохоталась:

– Докýмент покажь!

Понятно, какой «докýмент» ей был нужен. Свидетельство о браке!

Лиля опустила глаза. Хоть бы не потребовали паспорт! Тогда позору не оберешься!

Родион обреченно вздохнул:

– Нет докýмента.

– Тогда, жена, на выход! – приказала комендантша. – Там еще две такие «жены» дожидаются!

Лиля вскочила, схватила пальто и выбежала в коридор. Родион кинулся следом, бросив комендантше:

– Эх, вы!

Та только плечами пожала:

– Ну что, Александр Валерьевич? Есть еще два сигнала. Пройдемте?

Декан посмотрел на часы, недовольно пожал плечами, но все же кивнул.


А Лиля и Родион сидели в обнимку на скамейке. Лилю так и трясло.

– Замерзла? – спросил Родион, дыханием отогревая ее пальцы.

– Н-нет, – простучала она зубами, – это от стыда, наверное! Эта женщина и декан… они так смотрели на меня!

Родион только и мог, что обнимал ее, снова и снова целовал в висок.

– Они так смотрели… как будто я гулящая! Родь, я не хочу так больше!

– Выход только один, – сказал он ласково и решительно. – Же-нить-ся! Пойдешь за меня, Лилия Говорова?

У нее ходуном ходили озябшие колени, каблуки выстукивали дробь по асфальту – в такт зубам:

– Эт-то чт-то: пр-редлож-жение р-руки и сер-рдца?

– Угу, – кивнул Родион, поднимая с газона кленовый листок и вручая Лиле.

– Он желтый, это к разлуке! – испуганно воскликнула Лиля.

– Не дождешься! – решительно сказал Родион. – Ну так пойдешь за меня?!

– Эй, Ромео и Джульетта! – раздался крик откуда-то сверху, и Родион с Лилей обернулись.

Из окна общежития высовывался Колян, спускавший оттуда… веревочную лестницу!

– Залезайте! Вира-вира!

– Я согласна! – сказала Лиля.

– Залезть? – усмехнулся Родион. – Или замуж?

– Я с тобой на все согласна, – прошептала она. И в ту же минуту вдруг вспомнилось: «Вот девки нынче пошли, а? Лезут и лезут! Мы их гоним, а они обратно! И в окно! И по пожарной лестнице! Ну чисто эквилибристы!»

Лиля попятилась…

– Пошли! – подал ей руку Родион.

«Нет, я не полезу!» – чуть не крикнула Лиля.

– Пошли, пошли! – потянул он ее куда-то в сторону.

К ее изумлению, они обошли общежитие и вбежали в вестибюль гостиницы!

Дежурная, дремавшая за стойкой с ключами, с трудом подняла голову и очумело уставилась на них.

– Девушка, здрасьте! – выпалил Родион. – У вас свободные номера есть?

Та кивнула растрепанной головой:

– Только люкс за сто рублей.

– Ничего себе! – ужаснулся Родион.

– За сто рублей! – вскрикнула Лиля.

И вдруг Родиона осенило:

– Погодите, а старыми или новыми?[7]

– Старыми сто, новыми десять, – с трудом, сквозь зевок, выговорила дежурная.

– А давайте! – вскричал Родион, доставая из кармана деньги: червонец, тот самый, который он заработал прошлой ночью на разгрузке вагонов!

– Да ты что! – ахнула Лиля. – Сколько же тебе работать надо на этот номер?!

– Ничего! – засмеялся Родион, целуя ее. – Ты того стоишь!

– Хватит целоваться, – зевнула дежурная. – Паспорт доставайте!

– Паспорт доставай! – велел Родион, на мгновение прервав поцелуй.

Дежурная открыла паспорт Лили и, зевая, пожала плечами:

– Ой, нет… У девушки местная прописка, а гостиница для иногородних. Не положено! Так что…

И она решительно положила червонец на стол.

– Да что это за порядки такие?! – шепотом возопил Родион. – Что же, ей на улице ночевать, что ли?

– А этого я не знаю, – зевнула дежурная и снова попыталась устроить на столе голову поудобнее, чтобы вернуться к прерванному сну.

Однако Родион снова подал ей паспорт и настойчиво прошептал:

– Девушка, прошу вас… Посмотрите еще раз внимательно первую страницу!

Через мгновение дежурная взглянула на молодых людей расширенными от изумления глазами.

– Да! – значительно произнес Родион. – Это дочь того самого папы!

И он значительно воздел палец.

Лиля с досадой отвернулась:

– Зачем ты?..

Но Родион словно не слышал: он с торжеством смотрел на дежурную, которая с угодливой, виноватой улыбкой сунула ему в руки ключ от номера:

– Седьмой налево по коридору!

– Спасибо! – весело сказал Родион, обнимая Лилю и увлекая ее за собой.

А дежурная снова уставилась в паспорт Лили, недоверчиво качая головой.

Она недавно услышала такое выражение – «золотая молодежь». Так вот она какая, эта самая молодежь! Дочь первого секретаря горкома… среди ночи в гостинице с каким-то парнем… это ж кому только сказать!..

Хотя… сказать-то никому не удастся. За такие разговоры бывает… ого! Лучше молчать. Может быть, потом, если Говорова вдруг снимут, она кому-нибудь и расскажет об этой ночи… Ну а не снимут, значит, придется прикусить язычок надолго!

А молодые люди между тем осторожно открыли дверь номера люкс, который даже Лиле показался роскошным, а уж Родион вообще чуть ли не онемел и даже не решался переступить порог.

Первая комната была гостиной, вторая – спальней, и на кровати, стоявшей там, могло бы поместиться семейство из четырех-пяти человек.

И все это великолепие теперь было в распоряжении Родиона и Лили…

– Это похоже на царство моей волшебной феи, – восхищенно пробормотала Лиля, вдруг вспомнив выдумки своего детства. – И она дарит нам волшебную ночь!

– Сказочница ты моя! – ласково улыбнулся Родион и хотел было снова приступить к поцелуям…

Но Лиля вдруг отстранилась:

– Сказочница или не сказочница, но только знаешь что, Родь… ты, пожалуйста, больше никогда не ссылайся на папу!

Родион взглянул недоумевающе.

– Ну, не козыряй его положением! – продолжала Лиля. – Это некрасиво! Ну… Как-то неловко!

– Слушаюсь и повинуюсь! – вытянулся в струнку Родион. – Милая моя…

Рядом с этой кроватью он готов был пообещать все, что угодно!

* * *

– Слушай, Лилька, а когда свадьба, а?

Этот вопрос Лиля слышала теперь чуть ли не каждый день. Их с Родионом отношения ни для кого не были секретом, и подруги просто донимали ее теперь! Лиля отшучивалась, отмалчивалась, наконец ответила откровенно:

– Родя все деньги тогда потратил на гостиницу, а новые еще не заработал. Так что… свадьбы не будет. То есть будет только роспись.

– Ну-у… – разочарованно протянула Зоя. – Без свадьбы как-то неинтересно.

Лиля вздохнула. Конечно, неинтересно! Но тут же пристыдила себя за эти мысли. Главное – любовь!