Как только церемония открытия реконструкции верфи подходит к завершению, а мы с Маркусом направляемся вдоль пустого коридора внутри офисного здания верфи, то и озвучиваю:

– С каких это пор у меня есть верфь? – спрашиваю с деланным спокойствием.

Хотя внутри всё так и кипит в негодовании.

Мог бы, между прочим, хотя бы предупредить!!!

– Ну, человек с моим статусом не может жениться «непонятно на ком». Должно же быть у моей невесты хоть какое-нибудь приданое, – невозмутимо отзывается мой вроде-как-теперь-жених.

А на вопрос так и не отвечает…

Зараза.

Всё показное благодушие во мне испаряется в считанное мгновение.

– Серьёзно, Маркус, что за дерьмо, в которое ты меня втянул? – шиплю рассерженно.

Пусть я и сама не совсем честна с ним, но, по крайней мере, я не втягиваю его ни в какие финансовые аферы, которые, между прочим, могут стоить мне гораздо больше, нежели, подпорченная репутация. Как минимум – всей моей жизни… Той, которой я жила до появления этого социопата.

Вот же… Засада!

Ну, почему тогда, когда кажется, что хуже уже быть не может, судьба каждый раз тычет меня носом в то, насколько же я не права?!

– Не переживай, цветочек, процедура по передаче имущества абсолютна чиста, если тебя, конечно, именно это интересует, – едва заметно кривится брюнет. – В тюрьму ты не сядешь.

О, да! Это, наверняка, должно «принести» облегчение!

– И, кстати, я предпочитаю, чтобы впредь твой дивный ротик, если на то нет особой необходимости, открывался только в том случае, если желает сделать мне приятно, а не для того, чтобы сыпать ругательствами, – снисходительно дополняет Маркус.

Наверное, за последнее время моему измученному подсознанию приходится усвоить слишком много информации, потому что вся подоплёка сказанного доходит до меня далеко не сразу. А когда я, наконец, соображаю, что именно собеседник имеет в виду…

Твою ж мать!

Возмутиться я не успеваю. Ровно как и подумать о том, с какой это стати подобное меня может задевать. Одна из дверей в конце коридора открывается настежь, а из кабинета, принадлежащего (судя по табличке) местному управляющему, появляется грузный седовласый мужчина. Он одет, как и большинство здешних рабочих, в специальную униформу. Заметив нас, незнакомец презрительно поджимает губы и сверкает таким свирепым взглядом, будто мы только что как минимум отняли у него самое дорогое в жизни. Впрочем, в итоге он проходит мимо, не обронив ни слова. Маркус, в отличие от меня, вообще делает вид, что и не замечает этого человека.

– А я уже почти решил, что вы там до вечера будете расшаркиваться перед прессой, – отвлекает от былой ситуации задорный голос Закери, появившегося следом.

Блондин терпеливо дожидается, пока я и мой новоиспечённый-вроде-как-жених зайдём в кабинет, и только после этого закрывает дверь.

Внутри, помимо голубоглазого приятеля медиамагната, находится ещё одна персона. Худощавый старичок в костюме-тройке на старинный манер то и дело поправляет круглые очки, вчитываясь в строки довольно внушительного по объёму документа. При нашем появлении он вежливо здоровается, так и не прерывая основного занятия по изучению какой-то информации. И, только когда я и Маркус усаживаемся в кресла с другой стороны стола, англичанин откладывает бумаги в сторону.

– Все ваши пожелания внесены в точности, как вы и распорядились, мистер Грин, – почтительно проговаривает тот, чьего имени я пока не знаю. – Если в ходе рассмотрения второй стороной понадобятся ещё какие-либо доработки, то желательно бы мне знать о них сейчас, чтобы мы могли исправить это в течение дня, – придвигает читаемое им ранее ко мне ближе. – Вы ведь планируете подписать брачный договор именно сегодня, я правильно понимаю?

– Да, всё верно, мистер Норберт, – в тон ему отзывается брюнет. – Новых изменений не планируется, так что вы можете заверить всё сразу после того, как только мисс Риверс подпишет, – разворачивается ко мне, одаривая снисходительной улыбкой и дополняет мягко: – Знакомься и подписывай, цветочек. Не будем заставлять достопочтенного мистера Норберта ждать.

Кажется, у меня в этот момент начинается нервный тик…

– Действительно, – отзываюсь, цепляя на лицо «понимающую» улыбку.

Пальцы будто деревенеют, когда я подхватываю со стола документ, объёмом с целую конституцию страны, в которой родилась. Чопорные стандартные формулировки, включающие в себя моё фальшивое имя, я пропускаю. Сразу перехожу к основным пунктам соглашения, да и то прочитываю вскользь. В конце концов, после того контракта, который я уже подписала на аукционе, меня вряд ли на самом деле можно чем-то удивить. Разве что теперь Маркус Грин будет обладать не только лично моей персоной, но и всеми моими имущественными, интеллектуальными и материальными притязаниями. Но и то, учитывая моё положение, не сильно обременяет. И всё же…

– Я не буду это подписывать, – произношу, продолжая старательно изображать заинтересовать в юридических тонкостях брачного договора.

Нет необходимости обращать внимания на сидящего поблизости, чтобы знать, насколько он недоволен сказанным мною. Наверное, именно поэтому я едва сдерживаю напрашивающуюся усмешку, исполненную ехидства.

– С чего бы вдруг? – мрачно интересуется Маркус.

Я же самым наглым образом продолжаю делать вид, что читаю, напрочь игнорируя вопрос. Пусть это и стоит огромных усилий, если учесть тяжесть в ультрамариновом взоре, которая буквально пронизывает меня всю насквозь.

– Кхм… – напоминает о своём присутствии Закери, до этого момента старательно разглядывающий пейзаж за окном. – Мистер Норберт, думаю, нам стоит оставить их для обсуждения наедине, – предлагает великодушно.

Пожилой мужчина, очевидно, являющийся нотариусом, понятливо кивает, а после вместе с Закери удаляется из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь. Я же по-прежнему делаю вид, будто бы увлечена чтением документа.

Проходит целая минута, чей отсчёт я мысленно веду, за неимением других насущных занятий, прежде чем Маркусу надоедает ждать.

– Ты ведь понимаешь, что твоё согласие или же, наоборот, несогласие ни черта не значит и вообще не учитывается? – интересуется Грин, поднимаясь на ноги. – Я вполне могу сделать всё это и без твоего прямого участия… – добавляет многозначительно.

Он подходит ближе. Сгибом указательного пальца поднимает мой подбородок и вынуждает смотреть на него, а не на брачный договор.

– Понимаю, – не вижу необходимости отрицать.

Как раз это меня и задевает. Ведь если стоящий передо мной провернул такую махинацию с целой верфью, то ему явно ничего не стоит позаботиться даже об официальном заключении брака в обход моей персоны, не говоря уже о каком-то жутко несправедливом брачном договоре. Но он не делает этого.

Почему?

А главное, зачем оно вообще ему надо, это всё?

Слишком уж много усилий и хлопот ради одной рабыни.

Пусть Маркус и делает вид, что не воспринимает меня подобным образом, но я-то знаю, что по сути это совершенно не так.

– Тогда подписывай, – звучит вкрадчиво.

В ответ я лишь неопределённо пожимаю плечами. На что мужчина обхватывает моё лицо, довольно болезненно сдавливая пальцами подбородок, и запрокидывает голову ещё выше.

– Через пять лет, как только действие твоего контракта будет исчерпано, а я перестану нести ответственность за твою жизнь, ты получишь развод и освобождение от всех обязательств – даю слово, цветочек, – медленно, чуть ли не по слогам произносит брюнет. – Но в данный момент ничего подобного тебе и близко не светит, поэтому, советую забыть про свою неуместную вспышку непослушания и подписать чёртовы бумаги, пока я ещё помню о том, что такое терпение, – склоняет ближе, почти касаясь губами моих губ, выдыхая последующее едва уловимым полушёпотом. – Или ты хочешь, чтобы я тебя заставил?

Хочу ли я?

Не то чтоб я жаждала применения силы…

Вот только это не значит, что я так просто сдамся.

– Я не боюсь боли, как и наказаний, – озвучиваю продолжение мысли вслух.

Тяжесть, до сих пор живущая в ультрамариновом взоре, преображается в открытое предвкушение. Но, вопреки этой эмоции, англичанин отпускает меня и отходит к дверям.

– Я в курсе, – запоздало сообщает он бесцветным тоном.

Брюнет впускает ждущих в коридоре мужчин обратно.

– Мистер Норберт, мисс Риверс решила подписать договор к концу дня, – безбожно лицемерит миллиардер, заодно тем самым прощаясь. – Мы вызовем вас, как только придёт время, – берёт меня за руку и тянет на выход.

Предвкушение, по-прежнему сверкающее в его глазах, становится ярче и отчётливее. Мне же остаётся только догадываться, что кроется за последними словами Маркуса, адресованными моей персоне.

Ведь если не боль или наказание, тогда как он заставит меня?

Глава 13

Как только мы покидаем офисное здание верфи, Маркус оставляет меня на попечение Закери. Сам Грин остаётся в обществе своих личных ассистентов, предварительно перекинувшись с блондином парой фраз о месте повторной встречи. Одновременно с этим худощавый брюнет едва ли выше меня ростом с завидным энтузиазмом принимается перечислять события, произошедшие во время отсутствия медиамагната, а голубоглазая блондинка между тем записывает в небольшой блокнотик последующие редкие комментарии-распоряжения по данному поводу. О чём конкретно идёт речь, разобрать не удаётся. Мой телохранитель вынуждает вернуться в машину и выезжает с парковки почти сразу, как только я устраиваюсь в салоне немецкого спорткара.

На самом деле, меня мало интересуют рабочие моменты медиахолдинга, поэтому я даже рада, что наконец-то предоставляется возможность побыть в относительном одиночестве. Как минимум для того, чтобы переосмыслить произошедшие за утро события. Правда, возможность погрузиться в собственные мысли остаётся не такой уж и долгой.

– Почему ты отказалась подписать брачный договор? – нарушает молчание Закери.