Александра Салиева - Чёрная орхидея

Убирает гаджет и переводит на меня заинтересованный взгляд, приподняв бровь в явном ожидании.

– Понятия не имею, – отрицаю на всякий случай всё и сразу. – Пока тебя не было, он всего лишь представился по имени и рассказал, что знает, кто я такая… В смысле, что твоя невеста, – в очередной раз безбожно лицемерю. – Ну, вот ещё кофе мой забытый принёс. На этом всё.

На этот раз, видимо, актёрские данные меня подводят.

– Пятнадцать минут назад Марсель Мелье, он же учредитель группы европейских круизных предприятий, публично заявил, что в жизни не будет сотрудничать с моим холдингом и «AlsoppLine» в частности, а теперь ещё и извинился за это… Ты уверена, что на самом деле понятия не имеешь, как так получилось? – прищуривается Маркус.

Пожимаю плечами в полнейшем безразличии.

И да, действительно понятия не имею, как так получилось.

– То есть есть вероятность, что «AlsoppLine» получит первый контракт? – нагло перевожу тему, отбирая у мужчины порцию недопитого кофеина.

Успеваю даже прижать его к губам, прежде чем напиток отобран обратно.

– Есть вероятность, что благодаря тебе «AlsoppLine» получит первый за последние полтора года контракт, – великодушно поправляет меня брюнет и концентрирует внимание на стаканчике с кофе. – А ты, оказывается, ещё коварнее, чем я предполагал, цветочек, – дополняет с прискорбным вздохом.

В несколько глотков он допивает содержимое стаканчика и едва заметно морщится.

Ещё бы… Давно ведь остыл.

– Что, страшно? Начинаешь сомневаться в том, стоило ли делать мне предложение? Да ещё и чуть ли не в прямом эфире, – озвучиваю в риторическом ключе. – Вряд ли теперь ты так легко отделаешься от всего этого… Хотя, если очень хорошо попросишь, то так и быть, я освобожу тебя от всех обязательств. И даже свое «неожиданное наследство» тебе оставлю в качестве компенсации за потраченное время и миллион евро, – заканчиваю в открытом сочувствии.

– Снова много болтаешь, – удручённо качает головой англичанин.

Кажется, он собирается сказать что-то ещё. Но так и застывает с приоткрытым ртом. Зато его лицо заметно бледнеет. Будто бы весь кислород из лёгких кто-то отбирает в одно мгновение. Мужчина не дышит больше.

Совсем!

Грин хватается рукой за горло, явно пытаясь вдохнуть, но ничего не выходит. Странный приступ удушья продолжается и продолжается, пока я в полнейшем оцепенении пытаюсь понять, что происходит…

Бумажный стаканчик падает на бетон. Маркус – тоже. Он просто-напросто сваливается к моим ногам и закрывает глаза. Не двигается больше.

Твою ж… мать!!!

Часы тикают…

Тик-так…

Громкие вопли…

Бесконечный топот…

Суматоха…

Паника…

Часы тикают…

Тик-так…

Всё сливается в бесконечную череду ожидания…

В моём сознании царит полнейший хаос.

Часы тикают…

Тик-так…

Маркусу оказывают первую помощь прямо на месте.

Хорошо, там, где мы находимся, есть те, кто способен на это.

Отравление. Яд в кофе.

По предварительным данным.

Стакан забирают на экспертизу. Сотрудники службы безопасности оцепляют место происшествия. Маркуса увозят в реанимацию.

Часы тикают…

Тик-так…

Его часы. В моих руках.

Мне их отдаёт молодая девушка в серой больничной форме. Как и остальные личные вещи. Что с ними делать – понятия не имею. Пока что.

Часы тикают…

Тик-так…

Это единственное, что отражается в моём разуме до сих пор чётко и ясно.

Или не единственное…

– Зои, мать твою! – чуть ли не рычит Закери, встряхивая меня за плечи.

С огромным трудом фокусирую на нём взгляд. Мужчина сидит передо мной на корточках. А вот я – на полу в пустом больничном коридоре. И не потому, что поблизости нет свободных сидений. Просто… понятия не имею, как я здесь оказываюсь. Не помню.

– Держи, – он протягивает мне стакан, полный воды. – Выпей, тебе станет легче.

На самом деле я с ним категорически не согласна, но послушно выполняю сказанное. Рефлекс, наверное…

У воды солоновато-горький привкус. В ней явно содержится успокоительное. Но последнее всё равно не помогает избавиться от странного оцепенения, которое не отпускает меня с того самого момента, как Грин начал задыхаться.

– Мелье допросили. Он невиновен. Территория ипподрома находится под видеонаблюдением, так что его показания подтверждены. С этих же камер видно, что токсин в кофе добавила девушка. Сразу после того, как ты отошла от стойки. Она же чуть позже и сказала Марселю, будто ты забыла стакан с напитком. Он всего лишь воспользовался этой возможностью, чтобы подойти к вам с Маркусом и поговорить, – размеренным тоном поясняет блондин.

Вот только спокойствия это не добавляет.

– Доктор сказал, если бы отраву выпила я, а не Маркус, то летальный исход был бы моментальным, – произношу услышанное немного ранее. – Из-за добавленной пропорции и разницы в весовой категории, – скатываюсь до беззвучного шёпота.

Говорю это не потому, что жалуюсь на своё несостоявшееся покушение. Нет. Меня это мало волнует. На самом деле я умерла больше года назад. В тот самый момент, когда увидела изувеченное тело сестры на глянцевых фотографиях. Я не боюсь смерти. Больше заботит совершенно иное. Ведь меня пытались убить уже дважды. И если первый способ был весьма хорошо организован, то вот второй…

– Девушка, – припоминаю сказанное Закери. – Её нашли?

Блондин тяжело вздыхает и качает головой в отрицании.

– Но её ищут, – звучит в качестве утешения. – Служащий парковки видел, как она покинула ипподром на сером седане. Городские камеры… – продолжает рассказывать мужчина.

Но я уже не слушаю. Мои мысли совершенно далеки от поисковых мероприятий подлившей яд в стакан с кофе. В конце концов, в их успешность я не верю. Да и девушка – всего лишь исполнитель, наверняка. Девушка…

– Эбби, – перебиваю находящегося рядом.

– Эбби? – недоумённо переспрашивает Закери.

– Эбби, – киваю в подтверждение. – Нужно найти её.

– Причём тут Эбби?

То ли та дрянь, которую я выпила, начинает действовать, то ли догадка, посетившая разум, является настолько яркой, что меня, наконец-то, «отпускает».

– Недавняя авария, – поясняю поспешно, поднимаясь на ноги, и до боли в пальцах сжимаю мужские наручные часы. – И Анна.

– А Эбби тут причём? – напрягается Закери.

Он, как и я, принимает вертикальное положение. Но идти куда-то не спешит. И мне не позволяет сдвинуться с места. Хватает за руку, сверля требовательным взглядом.

Я замечаю неподдельное изумление в голубых глазах в тот момент, когда произношу вслух имя названной старшей сестры. Той, кто когда-то не только спасла мне жизнь, но и дала новую. Всё, кем я являюсь сейчас, – благодаря ей. Никому другому.

Вот только прямо сейчас я рассказывать об этом не намерена.

– Авария. И Анна, – повторяю уже сказанное. – Маркус ошибся, когда посчитал, что к этому причастны… – замолкаю ненадолго, не договорив.

Целую секунду я обдумываю, стоит ли настолько сильно открываться перед мужчиной, но неуместная мысль быстро испаряется, затмеваемая единственной целью – найти Эбигейл Олдридж.

– Oz, – заканчиваю раннее предложение с опозданием. – Не они это сделали. Поверь, я знаю, о чём говорю, – выдерживаю новую паузу, на этот раз давая собеседнику время осознать всю суть подоплёки моих слов. – И если не люди с аукциона, то кто тогда? Кто убил Анну и пытался убить меня? Кому мы обе внезапно помешали, стоило только появиться рядом с Маркусом Грином? Вылить яд в кофе уже после того, как я оставляю стакан и ухожу, а после надеяться на то, что я вернусь за ним, – это самый тупой способ преднамеренного убийства из всех, которые я встречала… Очень даже в стиле отчаявшейся женщины. К тому же она мне в открытую заявила, что против будущего брака. Уговаривала отказаться от этой затеи. И ты сам мне рассказал про разрушенную оранжерею. Эбигейл вполне способна на агрессию. Уравновешенной её тоже сложно назвать. Да и в близком окружении Маркуса не так уж и много людей. С Анной она тоже была знакома. А про то, что Эбби до сих пор испытывает к Маркусу… – тут я запинаюсь, не сразу подобрав правильное выражение на замену слову «любовь», – некоторую привязанность, думаю, знают вообще все, – умолкаю, а после всё же добавляю: – Разве что Аарон не в курсе того, каким именно образом его подружка проводит время за закрытыми дверями кабинета старшего брата.

Блондин прищуривается, смерив меня пристальным нечитаемым взором. Он мне явно не верит. Или просто-напросто пытается осознать озвученное мною.

– С чего ты взяла, что к аварии причастны… не они? – нехотя отзывается в итоге Закери.

Похоже, всё остальное выглядит в его глазах более-менее убедительно.

– Не спрашивай, откуда я знаю. Всё равно не отвечу, – пожимаю плечами, показательно уставившись на его руку, по-прежнему удерживающую мой локоть. – Но достоверность моих слов – стопроцентная. Если бы Анну убили люди, работающие на «Oz», мы бы с тобой никогда не встретились. Как и с Маркусом.

Мужчине требуется некоторое время, чтобы переварить информацию. Проходит минимум минута, прежде чем задумчивость в небесно-голубом взоре преобразовывается в твёрдую решимость.

– Хорошо. Я найду Эбби, – проговаривает Закери и отпускает мою руку. – А ты пока останешься здесь. Уверен, Маркус захочет увидеть, что с тобой всё в порядке, когда очнётся, – поясняет миролюбиво в видимой просьбе. – Потом ты ещё раз расскажешь мне, но уже подробно: всё от и до. Договорились?

Вряд ли меня можно отнести к той категории людей, которые будут бестолково сидеть перед запертыми дверями реанимации и ждать, когда кто-то что-то сделает за них, если есть возможность всё сделать самостоятельно.

Однако…

– Договорились, – киваю утвердительно.

Мужчина выдыхает с заметным облегчением, кивая мне в качестве прощания, а затем направляется к дальней двери на другом конце узкого коридора. Я же некоторое время просто смотрю ему вслед, продолжая сжимать в руках мужские наручные часы.