Александра Салиева - Чёрная орхидея

Ну, точно псих!!!

– Уйди с дороги, Маркус, – прошу снова, крепче сжимая пистолет.

Во взоре цвета тёмный ультрамарин вспыхивает новая насмешка.

– Так и думал, что не сможешь, – констатирует факт, аккуратно перехватывая огнестрельное в моей руке.

Но не забирает. Не предпринимает ни одной попытки даже к чему-то подобному. Просто держит «Glock» вместе со мной.

– Если бы ты действительно верила в то, что я убил тех девушек, то давно бы выстрелила. Не стала бы мне ничего объяснять, – улыбается неожиданно ласково.

Я почти теряюсь в этой улыбке.

И стараюсь не думать о том, насколько он банально прав.

– Пожалуйста, Маркус, просто уйди, – скатываюсь до едва слышимого шёпота.

Уже не просьба. Мольба.

– Не уйду. И тебя не отпущу, – снова улыбается брюнет. – У тебя что, с памятью проблемы? – интересуется задумчиво в довершение. – Говорил ведь уже тебе это неоднократно, – добавляет великодушно.

Кажется, у меня скоро начнётся нервный тик.

– Точно псих, – невольно срывается с моих уст ворчливо, как очередное отражение моих мыслей.

– Это мы с тобой тоже уже обсуждали, – напоминает он.

Притом в голосе слышится столько тепла и странной нежности, что я окончательно теряюсь. Вроде бы ещё минуту назад я реально была готова его убить. А теперь…

А что теперь?

– Если ты не расскажешь мне о том, что я хочу знать, то я уйду, Маркус. И, так или иначе, всё равно узнаю. Не сейчас, так позже. Ты не сможешь контролировать меня круглосуточно, все ближайшие пять лет, даже если я останусь с тобой, – проговариваю предельно мягко. – Тем более после того, как Эбби отдала мне ту флешку, за которой давно открыта охота. Можешь упрямиться сколько угодно и напоминать мне о том, кто из нас двоих тут главный, но факт есть факт – проблема не исчезнет, пока её не решить. Сегодня снайпер не успел совершить второй выстрел. Но что будет завтра – не может с точностью знать никто.

Я разжимаю пальцы, отпуская пистолет. Он остаётся у мужчины. Ненадолго. Маркус забрасывает оружие обратно на пассажирское сиденье автомобиля.

– Хорошо. Ты права, – сдаётся он подозрительно быстро. – Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать. Но в этом случае ты должна пообещать мне кое-что сначала.

А вот и подвох…

– Что именно? – интересуюсь встречно.

– Ты не будешь делать поспешных выводов. И больше не сделаешь абсолютно ничего, предварительно не поставив меня в известность. Даже если это будет что-то совсем незначительное на первый взгляд. А также отдашь мне ту флешку. Договорились?

Ох, и нравится же ему заключать сделки…

А вот мне – нет. Совсем-совсем не нравится.

Но что поделать?

– Так уверен, что я сдержу данное слово? – всё ещё пытаюсь увильнуть от навязанных обязательств.

– Об этом уж я позабочусь, не сомневайся, – на удивление довольно хмыкает Маркус.

Ничего не остаётся, как прогнуться под обстоятельства.

– Значит, договорились, – копирую его тональность.

Моё подсознание давно готово воспринимать то, что последует за этим обещанием, однако англичанин не спешит исполнять свою часть сделки. Как и в начале нашей встречи на этой дороге, он придирчиво осматривает меня с ног до головы, а после снимает с себя пиджак, накидывая его на мои плечи. Притягивает к себе и крепко обнимает, то ли пытаясь согреть таким образом, то ли просто желает быть ближе.

А ведь, и правда, давно замёрзла…

– Ты верно сказала насчёт верфи. «AlsoppLine» отошла «в наследство» ещё три месяца назад. Но не благодаря каким-то моим усилиям. Я тут, честно говоря, особо не при чём, цветочек. В данном случае я всего лишь пытаюсь исправить ситуацию с наименьшими потерями… Для нас обоих, – заговаривает Маркус, спустя долгую паузу. – Компания перешла в твоё законное владение с той самой минуты, как только ты переступила порог здания, в котором решила продать свои будущие пять лет в пользование тому, кто больше заплатит, и в одностороннем порядке подписала открытый контракт на аукцион. Все, кто был в том зале из участвующих в торгах, – в действительности они покупают не девушек, а компании, которые на них записаны, чья история в прошлом, мягко говоря, была не очень чистой. Лот на сцене – всего лишь «приятное дополнение», как бы мерзко то ни звучало. В том мире, где мы с тобой познакомились, ни одна живая душа не стоит миллион евро.

У меня в голове буквально атомная бомба взрывается. Кусочки пазла, что я так старательно собирала на протяжении последней недели, разлетаются на неопределённые составляющие части и собираются в совершенно другой образ.

– Когда мой отец умер, «GreenGroup» была на грани банкротства. Я смог сохранить его наследие только благодаря тому, что стал частью всего этого, – продолжает Маркус приглушённо. – Риск минимален. Фактически участники торгов получают новый капитал от иностранок, которых можно обвинить, в случае чего, в чём угодно – тем самым выйти из этой грязи чистыми. Мне удалось провернуть подобное одиннадцать раз. На двенадцатый… Твоя сестра оказалась не такой покорной, как другие девушки. Она захотела больше, чем я ей предложил. Выставила свои условия. Мне пришлось считаться с ними, поскольку официальная сделка с моей стороны должна быть предельно чистой. В итоге… Всё закончилось плохо, – сжимает меня в своих объятиях крепче прежнего, словно я исчезну, будь то иначе.

А я… просто-напросто перестаю дышать.

Потому теперь точно знаю, кто убийца!

Но ведь я обещала не делать поспешных выводов…

– Так вот почему ты решил, что к убийствам причастны люди «Oz», – обозначаю вслух лишь малую долю того, что сейчас буквально кипит в моём разуме.

Маркус не отвечает. Мне приходится приподняться и потянуться к нему выше, касаясь мужского лица в лёгком успокаивающем поцелуе.

– Флешку разнесло снайперским выстрелом. То, что от неё осталось, я выбросила по дороге, пока ехала сюда, – исполняю свою часть обязательств, по-прежнему прижимаясь губами к его щеке. – Нет больше никакой флешки, Маркус.

Понятия не имею, с чего бы мне тревожиться за стоящего рядом, но почему-то никак не отпускает противное давящее чувство, пока ощущаю, насколько сильно он напряжён и мрачен.

– Хорошо, – выдыхает Грин спустя целую минуту, кажущуюся лично мне настоящей вечностью.

Не уверена, поверил ли он мне на самом деле, но всё равно беззаботно улыбаюсь ему в ответ. И не сопротивляюсь, пока брюнет ведёт за руку к своей машине, усаживая на пассажирское сиденье. Терпеливо жду, пока он забирает всё необходимое из автомобиля Эбби и отгоняет «Mercedes» к обочине, а после возвращается за руль. И самым бессовестным образом засыпаю, пока немецкий спорткар несётся по загородному шоссе в направлении поместья медиамагната.

Наконец-то, согреваюсь…

Вязкая тьма не отпускает сознание даже тогда, когда я открываю глаза. Жутко холодно. И сыро. Сверху, одна за другой, мне на голову падают капли воды. Судя по ощущениям, лежу в неглубокой луже. Не на улице. Ветра нет. Воздух затхлый. Пахнет сыростью. Подо мной бетонные плиты. Платье насквозь мокрое. Как и я вся.

Какого чёрта?!

Проходит не меньше минуты, прежде чем зрение относительно приспосабливается к темноте. Комната, в которой я нахожусь, довольно маленькая. Потолок – низкий. Можно вытянутой рукой достать. Ни одного окна. Больше напоминает клетку, нежели помещение. Или могилу.

Как я здесь вообще оказываюсь?!

Засыпаю в машине Маркуса Грина, а просыпаюсь… Здесь.

Впрочем, догадаться не трудно.

Хотела знать, кто убийца?

Похоже, теперь я буду знать не только это.

Обуви на мне нет. Когда я поднимаюсь на ноги, уровень воды достаёт до щиколотки. Достаточно сделать всего пару шагов, чтобы наткнуться на стену. Из того же бетона.

И долго мне тут сидеть?

Стоять…

Если ответ на первые вопросы живёт в моём разуме без лишнего подтверждения, то вот последнее остаётся неизвестным ещё долгое время.

Ненавижу тишину…

Но и нарушать её не спешу.

Просто жду дальнейшего развития событий, стараясь не обращать внимания на промозглый холод, пронизывающий каждую клеточку организма.

Уровень воды постепенно убывает. Правда, проходит несколько часов, прежде чем влага окончательно уходит сквозь необработанные швы напольных плит. И вот тогда в моей персональной темнице становится чуточку светлее.

В железной двери открывается небольшой заслон снизу – сквозь него кто-то просовывает поднос, на котором… белая фарфоровая чашка, наполненная латте с корицей, а рядом на блюдечке – круассан в яблочном сиропе.

На фоне всего того, что меня окружает, поданное кажется полнейшей несуразицей. Нет, даже не так. Настоящим своеобразным издевательством.

Прям долбанное откровение какое-то!

Очередное…

На самом деле я не голодна, но от предложенного не отказываюсь. Если, конечно, угощение не отравлено, то оно пойдёт на пользу. Не только в качестве демонстрации моего послушания. Силы мне ещё совершенно точно пригодятся.

Кофе и булочку я съедаю, вернув пустую посуду обратно на поднос. Спустя примерно минуту его забирают. Мужчина, если судить по размеру ботинок. В чёрных кожаных перчатках.

Как только заслон в двери опущен, с потолка начинают литься хлёсткие разрозненные потоки воды, будто я нахожусь в душевой кабине, а не в непонятном подземелье. Спасибо, горячая, а не холодная. Это в какой-то степени, помогает согреться. Впрочем, то длится не так уж и долго. А вода довольно быстро остывает. И снова я начинаю замерзать.

Секунды плавно перетекают в минуты, а те – в часы, которые складываются в мучительную череду сплошного ожидания и неопределённости. Влага вновь постепенно уходит через швы между бетонными плитами. Но на этот раз еды мне больше не приносят. А вот горячий напор сверху включается снова. И снова… И снова… Высчитываю закономерность в три с половиной часа между этими циклами. Заняться-то особо всё равно нечем. Вот и считаю. Чтобы не сойти с ума.