Согласно законам флибустьерского моря, оценщики в порту должны будут произвести опись добычи, после чего её поделят на части, и каждый участник похода рассчитывал получить причитающуюся ему долю. Но Корбо не собирался возвращаться на Тортугу, а потому с дележом барыша приходилось подождать. Распрощавшись с испанцами, команда шумно обсуждала, где лучше реализовать награбленное, и неожиданно парни решили: раз уж они всё равно планировали пойти в сторону Старого Света, а не завернуть ли им в порт Англии? При этом морских волков вовсе не смущало, что им придётся отдалиться от берегов Северной Африки, где располагался порт Алжир, но, как говорится, для бешеной собаки сто верст не крюк… Прекрасно осознавая, что в Европе груз специй и какао исключительно дорогостоящ, пираты рассчитывали таким образом получить гораздо более справедливую цену за товар, чем давали скупщики пиратских портов. Флибустьеры уже как-то проделывали подобный трюк, навещая под видом торгового судна английскую гавань, и теперь решили его повторить. Хотя все понимали: дабы губернатор закрыл глаза на пребывание в его владениях подозрительного французского корабля, долю чиновнику заплатить всё равно придётся. Но какая разбойникам разница, кому отдавать положенную «десятину»?

Команда продолжала выполнять привычную работу, но капитан заметил, что все без исключения бросают заинтересованные взгляды на дверь, за которой заперли женщин.

– Чёрт побери, словно коты вокруг клетки с канарейками, – с досадой буркнул Тэо. – Говорят же: женщина на корабле к несчастью.

Тут к капитану неловко пряча глаза, подошёл боцман:

– Корбо, парни интересуются, что ты намерен делать с женщинами?

– Мы, кажется, всё решили, Фабьен, – поморщился капитан. – Везём на невольничий рынок. Если господа не принесут выкуп, постараемся подороже их продать.

Но нам предстоит больше месяца пути, если ещё ветер будет попутный, – осторожно проговорил Фабьен. – Команда изголодалась. Мы уже пять недель не заходили в приличный порт и не видели женщин.

Догадавшись, к чему он клонит, Корбо зло взглянул на боцмана:

– Морского ежа тебе в штаны! – вспылил капитан. – Говорил же, что надо было сразу всех выкинуть за борт вместе с их мужьями! – запоздало пожалел он. – Не хватало мне бунта на корабле из-за этих баб, – нахмурился Корбо, понимая, что появление такого соблазна на судне может лишить рассудка добрую половину команды. «Сам виноват! – подумал Тэо. – Решил подзаработать – теперь расхлёбывай!»

– Нет, ты всё правильно сделал, Корбо. Зачем выбрасывать такие деньги? – поспешил возразить боцман. – Просто мы тут с парнями подумали: не будет худого, если в дороге ребята немного утешатся, а с них не убавиться, – кивнул разбойник в сторону каюты. – Команда заслужила это. Сам понимаешь, какого это столько времени без женщины, – вздохнул пират, заискивающе взглянув в глаза капитана.

Тэо отвёл глаза и нахмурился: ещё бы он не понимал! Но он-то терпит! Вдруг капитан неожиданно подумал: «И правда, какого чёрта?! Я в монахи не записывался. Та красотка в красном уж больно аппетитная и, похоже, горячая, – хмыкнул про себя мужчина, вспоминая, как кипятилась аристократка. – А её мужу я никаких обещаний не давал, – быстро нашёл оправдания для своей совести пират. – Думаю, судья простит жене небольшую интрижку, – усмехнувшись, рассудил разбойник и, оглядев корабль, заметил, как выполняя работу, парни бросают на него вопрошающие взгляды: – Похоже, вся команда в курсе, о чём мы сейчас разговариваем», – понял он и громко спросил:

– Ланс, а что у нас записано в кодексе по поводу баб? – обратился Корбо к первому помощнику.

Каждый пиратский экипаж определял собственный свод правил, в котором были расписаны все моменты жизни корабля и поведения на нём, от отхода ко сну до дележа добычи, и каждый член экипажа, подписывая грамоту перед выходом в море, соглашался их исполнять.

– Нельзя приводить женщин на борт, – нехотя начал вспоминать соглашение пират, понимая, куда клонит капитан. – Когда мы находимся в порту, а не захватываем их в бою, – торопливо уточнил он. – Написано про рабов, что деньги после их продажи делятся, как от обычной добычи. А что делать с пленницами, ничего не оговаривается. Мы как-то упустили этот момент, – пожал плечами Ланс.

– Насколько я помню, там ещё говорится, что нельзя трогать женщин без их согласия? – осуждающе осмотрел команду Корбо.

– Корбо, так это же правило для женщин в наших портах! – неожиданно возразил кто-то из матросов. – А когда, например, берём город, то все, кто там находятся, становятся трофеем. Как оружие! И никто уже об этом правиле не вспоминает, – честно признался флибустьер, оправдывая выражение: закон что дышло… – А эти женщины – тоже добыча, – лихо выкрутился хитрец, и над палубой пронёсся одобрительный рокот мужских голосов.

– Ладно, чёрт с вами! – окончательно сдался Корбо, и команда радостно загудела. – Только поделить как обычную добычу не получится, мы же не можем женщин разделить на равные части, – справедливо заявил он, и команда озабоченно уставилась на капитана. Строго оглядев своих ободранных ловеласов, Тэо огласил решение: – Позволю взять только прислугу, дам оставить! Мне нужно их доставить до места в подобающем виде, – пояснил он. – Да и не сильно-то радуйтесь, – увидев расплывшиеся в улыбках рожи бандитов, посоветовал Корбо. – Чтоб вы не перерезали друг друга в ходе дележа, бросите жребий! Пусть случай решает, кому из вас улыбнётся фортуна, и кому, когда и какая женщина достанется, – укоротил пыл подчинённых капитан. – К каждой даме за ночь может прийти только один из вас, – сообщил он, и команда сразу помрачнела и недовольно зашепталась.

– Капитан, но их всего пятеро! А остальным как быть? – озабочено выкрикнул кто-то с реи.

– Они же не портовые шлюхи, чтоб принимать вас десятками ради заработка, – с усмешкой урезонил кавалеров Корбо. – Ничего, подождёте своей очереди. Дольше терпели. А мы всё-таки джентльмены, пусть и удачи, – засмеялся он. – Зато женщина всю ночь будет только ваша, – заметил капитан, и у парней сразу поднялось настроение. Вообще-то это неплохо, никто не подгоняет рядом – рассудил каждый из мужчин, а Тэо предупредил: – И будьте аккуратнее с дамами. Это порядочные женщины, они привыкли к более тонкому обращению. Я не хочу привезти на рынок истерзанный товар. Да, Хьюго? – строго обратился Корбо к квартирмейстеру.

Пират отличался садизмом вообще и по отношению к женщинам – в том числе. Когда Хьюго появлялся в борделях, распутные девки разбегались и старались не попадаться ему на глаза. После ночи с таким клиентом бедняжки выходили с синяками и кровоподтёками. Корбо пришлось даже как-то заплатить хозяину одного заведения, когда упившийся Хьюго отгрыз одной из несчастных сосок, и хозяин орал, что бандит испортил ему товар. Тэо терпел этого отморозка на корабле исключительно из-за его одержимости в бою: он один мог уложить с десяток человек. Правда, и в схватке Хьюго своей жестокостью подчас поражал видавших виды пиратов и после боя добивал противников медленно, наслаждаясь их мучениями.

Понимая, на что намекает капитан, пират зло зыркнул на него:

– Нам на всех пятеро, а себе ты оставил двоих? – выкрикнул Хьюго.

Команда замерла: возражать капитану, особенно во время похода – это вызов. Правда, по закону квартирмейстер имел такое право. Но у Корбо было другое право: капитану полагалось двадцать пять процентов от общей доли добычи, а две красотки из семи – примерно так и получалось. Так, что всё по-честному, всё по закону, – рассуждали разбойники.

– Ты хочешь возразить? – злобно прищурился Корбо. – Пока я капитан, я буду решать, что делать с пленниками. Эти бабы стоят почти полмиллиона серебром, и ты думаешь, я отдам их тебе? Если мы по дороге вдруг попадём в переделку, и кто-то из парней отличится, возможно, я выделю одну из них в качестве приза. Но конкретно ты, Хьюго, не получишь ни одной, как бы ты не старался, – твёрдо ответил главарь.

Парни, осуждающе поглядывая на Хьюго, заворчали. Квартирмейстер, угрюмо оглядевшись, осознал, что его никто не поддерживает, и, презрительно скривившись, ретировался. Капитан отдал распоряжение боцману организовать жеребьевку и освободить тесные каюты под шканцами: не следует дразнить менее удачливых занимательными сценами, – рассудил Корбо. А проживающие там по рангу пираты пусть ютятся вместе со всей командой, раз уж всем так приспичило. Боцман кинулся исполнять и без вопросов освободил свою крохотную каюту. Его примеру последовали и другие «офицеры младшего состава», как бы они назывались, если бы служили на корабле Его Величества.

С мостика Корбо наблюдал, с каким азартом мужчины включились в новую игру. Пираты шумно спорили, как лучше провести розыгрыш, пока боцман не оборвал всех и не заявил, что сам подготовит лотерею с учётом вахт каждого члена команды. Тэо усмехнулся: «Теперь до конца плаванья ребята нашли занятие на свободное время. Ты смотри, как оживились! – мысленно смеялся пират. – Просто удивительно: головорезы, не страшащиеся ни бога, ни чёрта, готовые терпеть лишения и рисковать жизнью, при виде женщин теряют разум, – с досадой подумал Корбо и, вспоминая даму в красном, заново ощутил под своей рукой тепло её груди. – И эта чертовка не выходит у меня из головы», – пришлось признать капитану.

Близился вечер. «Поцелуй Фортуны» уверено шёл намеченным курсом, на палубе остались только вахтовые, а команда разошлась на отдых. Ещё раз окинув взглядом корабль, Корбо понаблюдал, как солнце, оставляя на воде багровую дорожку, опускается к горизонту, и направился в свою каюту. Отстегнув оружие и сгрудив его на письменный стол, капитан потянулся и почувствовал усталость. Да, денёк выдался жаркий… Тэо скинул рубашку, зашёл в отсек ванной и обдался из умывальника водой. Мужчина сразу взбодрился. Открыв сундук, капитан достал свежую рубашку и облачился в неё. Белый цвет ткани контрастировал с загорелой бронзовой кожей мужчины, ещё больше подчёркивая упругость мускулов, перекатывающихся под шёлком.