В каюту зашёл Жюлиан. Парень исполнял обязанности судового врача. Молодого человека на Тортугу отправил запрет лицам протестантского вероисповедования заниматься во Франции определёнными профессиями, и, как нарочно, среди них было и врачевание. Достигнув пиратского острова, Жюлиан понял, что хотя лечение на Тортуге оплачивается куда щедрее, чем в Париже, но самый верный способ быстро разбогатеть – это устроиться хирургом на корабль. Так он и оказался на «Поцелуе Фортуны». Но поскольку его работа не требовала круглосуточных усилий, к тому же парень был освобождён от несения вахты, а также ему запрещалось участвовать в бою, Жюлиан решил дополнительно выполнять должность стюарда при капитане, и команда, посовещавшись, согласилась, тем более это им ничего не стоило.

– Капитан, команда уже поела, кок интересовался: вам подавать ужин? – спросил стюард.

– Да, Жюлиан, приготовь на две персоны и достань королевскую посуду, сегодня мы заслужили подобную роскошь, – улыбнулся пират и добавил: – И пригласи ко мне Ланса, надо кое-что с ним обсудить.

Юноша бросился выполнять и так быстро подал еду, будто повар ждал под дверью. За изысканные угощения команде стоило благодарить испанских аристократов. Именно для них предназначались яства, заимствованные пиратами на захваченном корабле. Последние две недели флибустьеры доедали остатки солонины, запивая её несвежей водой, сдобренной небольшой порцией эля, а тут такая удача! Матросы стащили на фрегат клетки с курами, несколько свиней, овощи и фрукты и теперь могли пировать несколько дней.

Самое удивительное насчёт посуды – это что капитан не шутил. Сервиз, на котором подали ужин, действительно принадлежал когда-то королю. Его Величество отправил её в дар губернатору Кубы, но так получилось, что до сеньора она не добралась, и теперь на ней ел и пил сын обычной шлюхи. На столе Корбо аппетитно разлеглась на серебряном блюде с полудрагоценными камнями жареная курица, начинённая яблоками и орехами. Жюлиан также подал немного сыра, ветчину, экзотические фрукты и хлеб. Вино плескалось в великолепном кувшине с тонкой витиевато уложенной поверх серебра золой нитью. Крышка кувшина, выполненная в виде головы льва, взирала изумрудными глазами на два хрустальных бокала закованных в серебро и украшенных мелкими изумрудами. Вскоре зашёл первый помощник, и капитан поинтересовался:

– Женщин накормили?

– Сейчас им всё подадут. Таким птичкам лучший кусочек приготовили, – и лицо мужчины расплылось, словно медовый пряник на солнце. – Уж наш толстяк постарался, превзошёл себя сегодня, – нахваливал Ланс повара.

Да, коку на пиратском корабле приходилось изощряться, стараясь угодить отчаянной вольнице. Заплесневелыми сухарями бандитов не накормишь, когда они знают, что трюмы заполнены провизией. В противном случае можешь сам отправиться на корм акулам.

– Садись, поешь со мной, – предложил капитан. – Я хотел поговорить.

– Спасибо, Корбо, я сыт, – суетливо отказался помощник. – А дела столь срочные? Может, подождут до утра? – настороженно спросил он и пояснил: – Парни начинают розыгрыш. Я бы хотел присоединиться к команде, – произнёс Ланс и извиняющимся взглядом взглянул на капитана.

Догадавшись, что тому не терпится попытать удачу, Корбо понимающе усмехнулся. Вдруг помощнику повезёт, и он уже сегодня получит в объятья красотку.

– Ладно, иди, – отпустил сгорающего от нетерпения мужчину капитан и сел за стол.

Помощник вышел, и в каюту заглянул Жюлиан:

– Корбо, я на сегодня свободен? – с надеждой спросил стюард, и Тэо подумал: «И этот туда же!» На секунду задумавшись, капитан ответил:

– Да, Жюлиан. Только приведи сначала мне ту даму… В красном, – попросил Корбо, неожиданно понимая, что не знает имён пленниц.

– Как скажите, капитан, – ответил парень и скрылся за дверью.

Кают-компания находилась за стеной, и Корбо слышал громкие возмущения и ругань женщины. Покачав головой, он улыбнулся: «Шумит, словно Марго из «Тихой Лагуны»», – подумал пират, вспоминая взрывную проститутку портового борделя, постоянно закатывающую на весь зал скандалы. Буквально через минуту изящный стюард еле затащил даму в каюту. Сеньора кинулась обратно, пытаясь ударить Жюлиана, но парень ловко перехватил её руки, не давая драться:

– Вот чертовка! Царапается! – недовольно пробурчал он. – Вы с ней аккуратней, капитан, – предупредил молодой человек.

Корбо подошёл к женщине и крепко взял её за руку:

– Не беспокойся, Жюлиан, и не таких тигриц усмирял, – с усмешкой взглянув на даму, ответил капитан, и стюард закрыл за собой дверь.

– Да как вы смете! – вскинула голову женщина. – Я знатная дама, вы не посмеете меня изнасиловать.

– Успокойтесь, я не насилую женщин, – невозмутимо ответил пират. – Это противоречит кодексу флибустьера, – насмешливо проговорил он по-испански. – Они сами мне сдаются.

Сеньора на мгновенье оторопела, но быстро пришла в себя и снова вспылила:

– Не дождётесь! Я никогда вам не сдамся!

– Посмотрим, – спокойно ответил Корбо и, показав на стул, приказал: – Садитесь, сеньора.

– Вы приказываете мне, будто я ваша служанка! – гневно воскликнула она.

– Хуже, мадам, – усмехнулся он. – Вы моя пленница и будете делать то, что я захочу. А я хочу, чтобы вы со мной поужинали, – обаятельно улыбнулся пират. – Не откажите мне в такой любезности? – как можно вежливее проговорил он и, галантно поклонившись, поцеловал её руку. – Не зря же повар так старался? – добавил Корбо, показывая на стол.

Брезгливо сморщившись, сеньора резко выдернула руку, надменно фыркнула и, наконец, огляделась. Дама явно растерялась, и на её лице появилось искреннее удивление. Каюта капитана напоминала скорее апартаменты знатного аристократа, а не лачугу пирата. У стен стояли шкафы красного дерева, богато украшенные резьбой и инкрустацией. На полках шкафов расположились книги в кожаных переплётах, подзорная труба, различные красивые вещицы и посуда. У большого окна в перегородке кормы возвышался массивный стол, покрытый зелёным сукном. На нём разместились бронзовая чернильница с крышкой, украшенной полудрагоценными камнями, такая же подставка для письменных принадлежностей и подсвечник. Тяжёлый резной стул с подлокотниками, обтянутый кожей, выглядывая спинкой из-за стола, привлекал взгляд позолоченными шляпками гвоздей для обтяжки мебели. Женщина с подозрением взглянула на богатое изголовье кровати, стоящей слева от входа, и несмело прошла вглубь каюты. Шаги заглушал персидский ковёр, а закреплённые на стенах бронзовые подсвечники с хрустальными подвесками, казалось, вот-вот издадут мягкий перезвон. В центре висела люстра того же стиля, что и подсвечники, освещая изящный резной стол, сервированный на две персоны.

Когда Тэо захватил корабль, сам немало удивился шику, с каким была обставлена каюта. Сначала пират забеспокоился: как отнесётся команда к такой роскоши, но пираты восприняли подобное богатство благосклонно. Поскольку тщеславие никому ни чуждо, в том числе и авантюристам, они даже гордились пышностью капитанской каюты. Сами морские разбойники, спускаясь на берег, наряжались не хуже знатных господ, не брезгуя ни драгоценностями, ни дорогими одеждами. Правда, зачастую после бесшабашной гульбы в ближайшем кабаке парни возвращались на корабль уже в одних подштанниках.

Внимательно наблюдая, с каким интересом сеньора оглядывает каюту, капитан заметил в её взгляде появившееся восхищение. Тонкая усмешка коснулась губ пирата и, пользуясь растерянностью женщины, он подвёл пленницу к обтянутому парчой стулу и, усадив её на него, сам расположился напротив.

– Угощайтесь, – жестом указал Корбо на накрытый стол, и дама, взглянув на тарелку, взяла серебряную вилку, украшенную гранатами среднего размера, и начала вертеть её в руках. Тэо налил гостье вина. – Попробуйте, – предложил пират. Сеньора подняла кубок и поднесла к губам, по её виду он понял: аристократка оценила вкус. – Ну как? – спросил капитан.

– Превосходное вино. Честно скажу, вы меня удивили, – уже более миролюбивым тоном произнесла сеньора и приступила к трапезе. Попробовав угощение, она отметила: – У вас отменный повар, – похвалила гостья.

– Я ему передам, – вежливо ответил Корбо, будто они находились на светском приёме в дворянском особняке, а не на разбойничьем судне. Капитан тоже взял в руки приборы.

– А вы, я вижу, ценитель красивых вещей, – улыбнулась дама, и капитан уловил в её глазах некоторую заинтересованность.

– Многое из того, что вы видите, вполне могло принадлежать лицам королевских кровей, но по стечению обстоятельств всё это оказалось у меня, – улыбнулся в ответ Тэо. – Когда-то я прекрасно засыпал на соломенном тюфяке и сидел на простом табурете. Но однажды подумал, что достоин окружающей вас роскоши не менее, чем бездельники-аристократы, – с некоторым вызовом заявил капитан. – Сознаюсь, подобное богатство льстит моему самолюбию, особенно когда вижу реакцию знатных господ, вроде вас, – с определённой долей сарказма добавил пират. – Кстати, неловко осознавать, но мы до сих пор не знакомы, сеньора, – вспомнил Корбо и представился: – Теодор Эмери. Хотелось бы услышать имя моей гостьи.

Женщина испытывающе взглянула на мужчину, словно не могла решить, стоит ли проявлять благосклонность пирату, но потом снизошла до простолюдина и, высокомерно улыбнувшись, произнесла:

– Графиня Долорес дель Кастильо.

– Какое прекрасное имя, – проникновенным голосом проговорил Корбо. – Оно, несомненно, подходит такой ослепительной красавице, как вы, – польстил он женщине, заметив, как самодовольно загорелись глаза сеньоры. – Вы больше не испытываете ко мне столь сильной неприязни, как раньше? – вежливо поинтересовался пират. – Поверьте, я постараюсь сделать ваше путешествие незабываемым, – многообещающе произнёс мужчина, посмотрев на Долорес долгим чувственным взглядом.

Графиня в ответ кокетливо улыбнулась, но тут же приняла гордый вид и фыркнула:

– Не сомневаюсь, – капризно сложила губки сеньора. – Вряд ли я смогу забыть, как вы захватили наш корабль и взяли меня в заложницы.