Проснувшись, Эстель, вспоминая события прошедшего дня, продолжала смотреть в окно, как дверь неожиданно открылась и на пороге появилась Долорес. Девушка отметила всклокоченную причёску и небрежно зашнурованное платье графини. Сеньора лениво зашла в комнату, опустилась на соседний диван, томно потянулась и легла. Долорес с мечтательной улыбкой уставилась в потолок, и Эстель испугано спросила:

– Долорес, что с вами? Вам плохо? – девушке показалось, что графиня пьяна.

Приподнявшись, сеньора удивлённо взглянула на соседку, будто только что увидела её, и засмеялась:

– С чего ты взяла, что мне плохо?

– Но у вас такой вид…

Женщина устремила на девушку карие надменные глаза и, хмыкнув, спросила:

– Какой? Я похожа на несчастную?

Эстель внимательно посмотрела на Долорес: графиня удивляла её всё больше.

– Нет, сеньора. Наоборот…

– Вот и замолчи глупышка, раз ничего не понимаешь, – довольно улыбнувшись, ответила женщина и снова потянулась. – Лучше помоги мне раздеться, – словно служанке приказала она. Эстель беспрекословно подошла и исполнила просьбу, и графиня снова растянулась на диване.

– Где вы были всю ночь? – не унималась Эстель.

– У капитана, – сладострастно вздохнув, ответила Долорес.

– У капитана? – растеряно захлопав глазами, переспросила Эстель. – Всю ночь? И что вы делали?

– Ты и вправду такая дурочка? – раздражённо спросила Долорес. – Что можно делать всю ночь у мужчины?

– Но вы говорили, что убьёте его? А теперь даже как будто довольны, что были у капитана.

– Говорила, – усмехнувшись, согласилась женщина. – Но оказалось, этот пират довольно галантный кавалер, – загадочно улыбнулась сеньора. – Его каюта обставлена не хуже покоев короля, и он прекрасный любовник, – довольно хмыкнула аристократка, и Эстель, услышав последние слова, густо покраснела:

– А как же ваш муж, сеньора? – искренне поразилась она.

– Ты видела моего мужа? – зло посмотрела Долорес на собеседницу. – Толстый безмозглый тюфяк! – фыркнула графиня. – Он сопит и потеет так, будто целый день взбирался на гору, и, даже не успев приступить, через минуту отваливается, словно сытая пиявка, и тут же начинает храпеть.

Слушая женщину, Эстель от удивления всё больше раскрывала глаза, а её дыхание перехватило праведное возмущение. Если бы Долорес пришла, рыдая, девушка бы поняла и пожалела сеньору, но то, что произносила испанская леди, до глубины души поразило Эстель. Таких циничных слов невинной девушке слышать ещё не приходилось, и бедняжка, больше ничего не спрашивая, затихла. Ей казалось ужасным то, что говорила и сделала графиня. Эстель видела мужа Долорес, он ей казался добрым, весёлым, немного забавным, но любящим жену человеком. Девушка замечала, насколько внимательно граф относился к супруге, и после слов Долорес о муже, ей даже стало обидно за него. Она считала, мужчина не заслуживал того, что о нём говорила супруга, и не понимала, как можно так спокойно изменять человеку, если поклялась ему в верности перед алтарём? Да ещё с каким-то разбойником?!

– Ну, что ты замолчала? Осуждаешь меня? – догадалась Долорес. – Просто ты ещё глупая девчонка и ничего не понимаешь, – беззлобно добавила женщина и, улыбнувшись, пояснила: – Когда тебя сжимают крепкие руки, и ты ощущаешь силу его тела, а страстные губы впиваются в тебя! Просто теряешь голову от желания, – задумчиво произнесла графиня и счастливо вздохнула.

– Вы влюбились в капитана?! – изумилась Эстель, совершенно не понимая, как благородная женщина могла полюбить недостойного пирата?

Долорес засмеялась и снова поднялась с дивана:

– Влюбилась? С чего ты взяла? Просто решила приятно провести время, раз уж появилась такая возможность. Почему мужчины могут иметь столько женщин, сколько им захочется, и никто не осуждает их за это, а женщина должна всю жизнь терпеть одного? – недовольно пожала плечами сеньора. – И чего только не придумают сеньоры для оправдания своей распущенности! До самых абсурдных! Например, что у женщины можно определить, был ли кто у неё до мужа или нет, – язвительно фыркнула графиня. – Глупцы! Разве после первой ночи можно посчитать, сколько их было? – засмеялась она. Выговорившись, Долорес неожиданно поняла, что сболтнула лишнего, и, взглянув на Эстель, подозрительно прищурилась: – Надеюсь, ты не станешь трепать языком, когда мы вернёмся домой? Правда? – ядовито улыбнулась графиня. – Ты будешь хранить мой секрет, а я твой. Твоему жениху тоже не стоит знать, что ты была ему неверна.

– Я храню верность Альваро! – искренне возмутилась Эстель.

– Думаешь, до тебя дело не дойдёт? – усмехнулась Долорес. – Наверняка на корабле найдётся проходимец, которому ты понравишься. Вон парень, что приносит нам еду… Я заметила, с каким интересом он на тебя поглядывает, – хихикнула она и лукаво добавила: – И для пирата он очень даже привлекательный.

– Мне никто не нужен! Тем более пират! Я люблю Альваро! – сердито нахмурившись, упрямо заявила девушка.

– Ну, мало ли, кого ты любишь! – засмеялась Долорес. – Ты на пиратском корабле, милочка! А ожидать благородства от бандитов не приходится, поэтому, думаю, тебе придётся изменить своему ненаглядному Альваро. Ну а я тоже буду помалкивать о твоих грехах, – миролюбиво улыбнулась сеньора.

Эстель испуганно взглянула на женщину:

– Если такое случится, я не смогу скрыть этого.

Долорес внимательно посмотрела на девушку и, вскинув брови, спросила:

– Ты что, всё ещё девственница? – удивилась графиня. Эстель скромно опустила глаза. – Вы столько времени почти муж и жена и так ни на что не решились? – засмеялась сеньора. – Понятно, чего ты боишься! Мечтай дальше о своём женихе, а я буду наслаждаться жизнью, – томно потянулась Долорес и отвернулась. Через некоторое время раздалось её мерное сопение.

Прислушиваясь к ровному дыханию женщины, Эстель никак не могла успокоиться. С ней ещё никто не разговаривал о такой стороне жизни, да ещё подобным образом. Девушке не нравилось то, что говорила Долорес, и её мысли тревожно метались, поднимая в душе волну протеста. Оказывается, жизнь была грубее и циничнее её восторженных фантазий. Представления детского мира, рассыпаясь на мелкие кусочки, рушились, но Эстель не хотелось мириться с этим.

От размышлений пленницу отвлёк Жюлиан. Парень принёс завтрак и поставил его на стол. После разговора с графиней Эстель обратила внимание, каким заинтересованным взглядом смотрит на неё молодой пират, и девушка, нахмурившись, отвернулась к окну.

– Куда вы дели наших служанок? – поинтересовалась она по-французски.

– Не беспокойтесь, мадмуазель, с ними всё в порядке. Им предоставили отдельные каюты.

«Тоже мне ответ, – сердито подумала Эстель. – В каком смысле всё в порядке? Как может быть «всё в порядке» на вашем дурацком корабле?» Сеньорита поела, а затем, не зная, чем себя занять, открыла сундук и, порывшись в вещах, достала портрет Альваро. Некоторое время несчастная невеста с нежностью всматривалась в черты благородного юноши, затем, погладив пальчиком его лицо, положила эмаль в специальный мешочек и повесила у пояса: пусть любимый будет всегда рядом с ней, решила Эстель. Подумав, леди достала рукоделие и, устроившись возле окна, принялась вышивать. Но света не хватало, и она попыталась открыть окно. Щеколда не поддавалась, тогда сеньорита постучала в запертую дверь. На пороге появился всё тот же молодой человек.

– Откройте, пожалуйста, окно. Душно, – попросила девушка.

Парень зашёл, распахнул створки и, ни слова не говоря вышел, снова заперев пленниц на ключ. Из окна хлынул свежий воздух, и Эстель, наслаждаясь живительными запахами моря, глубоко вздохнула и даже улыбнулась. Ничего ужасного с ней пока не происходило, и пленница почти успокоилась.

Сеньорита вышивала и слушала раздающиеся с палубы звуки обыденной работы. Через некоторое время лёгкие покачивания судна заставили глаза слипаться, и она решила прилечь и вскоре тоже уснула.

Разбудил пленниц шум раскрывшейся двери – то стюард принёс обед. Долорес, увидев молодого пирата, улыбнулась и, ничуть не заботясь отсутствию корсажа и платья, сладко потянулась и поднялась. Сквозь тонкую рубашку хорошо просматривалась пышная грудь, но женщина невозмутимо прошлась по комнате и остановилась у окна. Молодой человек опасливо покосился на бесстыдную сеньору, поставил поднос и собрался уходить, но Долорес его остановила:

– Постой! Скажи, где сейчас капитан? Я хочу его видеть, – по-хозяйски заявила она. Женщина говорила по-испански, и пират её не понимал. Сеньора разозлилась, тогда Эстель перевела вопрос.

– Капитан занят и не может с вами встретиться, – ответил стюард.

– Передайте ему, что мне нужна моя служанка! Кто меня приведёт в порядок?

– Хорошо, мадам, я передам вашу просьбу.

После обеда Эстель снова села за рукоделие, а Долорес, устроившись перед закреплённым на стене зеркалом, вытащила из головы оставшиеся шпильки и принялась расчёсывать волосы. Через некоторое время дверь отворилась, и в комнату зашла служанка сеньоры, Каролина. Долорес обрадовалась, и девушка занялась туалетом и причёской госпожи. Лицо служанки выглядело припухшим и заплаканным, но сеньора ни о чём не спрашивала бедняжку, а Эстель, не желая лишний раз расстраивать ни её, ни себя, решила не приставать с расспросами.

Графиня старательно прихорашивалась, и Эстель, между делом наблюдая за соседкой, не могла не отметить, насколько женщина была красивой. Горделиво любуясь собой в зеркале, Долорес изредка делала замечания, а её губ время от времени касалась мечтательная улыбка. Закончив работу, Каролина опустилась на стул возле окна и молча взирала на бескрайнее море.

Ближе к вечеру в каюту принесли еду, но после ужина служанку увели, и аристократки остались вдвоём. Эстель достала из сундука книгу любимых стихов, а Долорес, не зная, чем себя занять, начала ходить по каюте взад и вперёд: похоже, сеньора нервничала. Тут дверь снова распахнулась, и Жюлиан сообщил, что капитан хочет видеть графиню. Женщина, торжествующе улыбнувшись, вышла.