Взглянув с высоты юта на светлые локоны пленницы, Тэо на секунду отвлёкся. «А этой пташке что тут надо?» – недовольно подумал пират и снова перевёл взгляд на команду. Капитан с досадой заметил, что парни, застыв на реях, провожают сеньориту заинтересованными глазами. «Похоже, пока мы доберёмся до порта, хлебну я горя с этими пленницами», – про себя вздохнул Корбо и строго прикрикнул на команду:

– Чего застыли? Работайте!

Продолжая коситься на девушку, моряки вяло зашевелилась. Всех остальных пленниц пираты уже видели, а эту сеньориту никому толком в тумане разглядеть не удалось, и как её заперли в каюте, так она оттуда и не выходила. Теперь мужчины, удовлетворяя любопытство, навёрстывали упущенное. Заметив, что, несмотря на возобновление работы, парни делали всё значительно медленнее, Корбо, разозлившись на появившуюся на палубе помеху, нахмурился.

Эстель по трапу поднималась на корму, но капитан, не спуская глаз с моряков на реях, не обращал на аристократку никакого внимания. Остановившись за спиной пирата, испанка замерла, но мужчина даже ухом не повёл, словно её и не было вовсе. Девушка сначала растерялась, но, неожиданно возмутившись откровенно пренебрежительному отношению к себе, собралась с духом и на французском языке выпалила:

– Капитан, если ваши люди приходят на свидание к честным женщинам, то пусть они перед этим хотя бы моются! От них разит, словно от паршивых собак! Моя служанка боится, что её стошнит от этой вони!

На корабле сделалось тихо, он словно оцепенел, и стало слышно, как ветер треплет паруса. Каждый моряк с искренней растерянностью обнюхал себя, а в следующую секунду команда в настороженном ожидании уставилась на вожака. Услышав слова девчонки, Корбо, чувствуя, как нарастающее раздражение поднимается в груди, ещё больше сдвинул брови и медленно повернул голову: «На этом корабле я никому не позволю указывать мне и моей команде, что делать! Тем более бабе!» – готов был рявкнуть капитан, но, встретившись глазами с девушкой, просто обомлел, и грубые слова застыли у пирата на губах.

Нет, Тэо не раз видел красивых женщин. Вовсе не красота сеньориты поразила его. Корбо изумил цвет её глаз. Они были такими же синими, как море за её спиной. Капитан стоял не в силах оторвать взгляда от девушки и молчал. За эти несколько секунд он успел разглядеть пленницу. Золотистые локоны, чарующе переливаясь на солнце, обрамляли нежное лицо. Далее волосы, каскадом ниспадая на плечи, струились по спине, заботливо охватывая её хрупкую фигурку. Милый небольшой носик, алые чувственные губы, тонкие брови и огромные синие глаза, обрамлённые длинными и удивительно тёмными для белокурой девушки ресницами. Всё, каждая черточка, только подчёркивало её очарование. Капитану показалось, что в глубокой синеве этих чистых глаз можно утонуть, и он продолжал заворожённо смотреть на пленницу.

Громко выплеснув возмущение, Эстель неожиданно осознала, где она находится, а главное – поняла, что посмела сказать разбойникам. Вся уверенность гордой испанки тут же улетучилась, и кожей ощутив на себе десятки мужских глаз, девушка похолодела. Но отступать было уже поздно. Сеньорита успела пожалеть о своём неразумном поступке и растеряно смотрела на капитана.

Оказалось, он вовсе не пожилой, а, наоборот, довольно молодой мужчина. В его иссиня-чёрных волосах не светилось ни одного седого волоска. Волевое лицо пирата не имело никаких безобразных шрамов, а было даже приятным. Широкие развернутые плечи и гордая осанка говорили о внутренней силе и уверенности в себе, и подобное впечатление усиливал заносчиво вскинутый упрямый подбородок. Между бровей капитана залегла недовольная глубокая складка, а огненно-карие глаза просто обжигали. Девушке сделалось не по себе. Бедняжку словно с головы до ног окатили кипятком. Предположив, что сейчас на неё обрушиться гнев жестокого главаря, Эстель испугалась и, не выдержав испепеляющего взгляда пирата, смутилась и потупилась.

Заметив детскую робость в глазах пленницы, Корбо неожиданно для себя расхохотался. Ему показалось забавным, как сеньорита, словно бестолковый воробышек, выскочила на палубу, грозно что-то прочирикала, а теперь стушевалась и, похоже, не знает, каким образом ей упорхнуть обратно. Вслед за капитаном заржал и весь корабль.

Отсмеявшись, капитан крикнул:

– Слышали, чего просят дамы?! – обратился Корбо к команде. – Исполнять! – весело гаркнул он.

– Капитан! – взмолился боцман. – Где ж я наберусь столько воды?

– Фабьен, за бортом воды предостаточно, – ответил Тэо и, взглянув на девушку, насмешливо спросил: – Вы довольны, мадмуазель?

Эстель в благодарность смущённо кивнула и, желая, наконец, скрыться от внимания мужчин, поспешила вернуться в каюту. Боцман сердито насупился. «Да, оказывается, держать на корабле женщин сопряженно с некоторыми неудобствами, – кисло подумал Фабьен. – Вот ведь! Мыться заставляют!» – мысленно посетовал он.

Идея освежиться морской водой не приходила в голову просоленным от пота мужикам, да и мочиться прямо с борта теперь не всегда удобно, размышляли они. Боцман тяжело вздохнул и вернулся к своим обязанностям, а капитан, заметив, что вся команда, продолжая бездействовать, следит глазами за девушкой, вновь прикрикнул:

– Хватит пялиться! Представление окончено! За работу!

Парни с новой энергией дружно потянули тросы, и паруса, заняв своё место, вскоре наполнились бодрым ветром. Корбо спустился к рулевому, и тот, не удержавшись, спросил:

– Капитан, вы заметили, какие глаза у сеньориты? – восторженно проговорил пират. – Они цвета моря!

– Я не слепой, – буркнул Тэо.

– Какая девушка! Просто ангел, – не унимался матрос.

– Ангел на пиратском корабле? – усмехнулся Корбо. – Это уж слишком!

День прошёл в обыденных заботах. Вечером, капитан вернулся в каюту и, ожидая ужин, подошёл к окну. Солнце вальяжно опускалось к горизонту, устало омывая лучи в потемневших водах океана, но от созерцания светила Корбо отвлёк стюард:

– Капитан, вам ужин на две персоны?

– Да, Жюлиан.

Вскоре парень расставил на столе кулинарные изыски пиратского кока. Запасы, захваченные на галеоне, ещё не иссякли, и команда наслаждалась свининой, а не солониной, зачастую становившейся основным продуктом в долгом морском переходе.

– Пригласить к вам сеньору Долорес, капитан? – услужливо предложил Жюлиан.

– Пригласи, – согласился Корбо.

Через некоторое время стюард вернулся с виноватой физиономией и доложил:

– Сеньора Долорес не может прийти, она заболела. Лежит на кровати бледная и несчастная.

– Что с ней? – забеспокоился капитан. – Не хватало ещё нам на борту болезней, – нахмурился он.

– Ничего страшного. Я так понял сеньора дня через три-четыре придёт в норму, – осторожно намекнул врач, и капитан, догадавшись, какая болезнь настигла женщину, успокоился. – Что делать со вторым прибором, убирать?

Корбо уже хотел согласиться, но, вспомнив про девушку с синими глазами, попросил:

– Раз уж ты всё равно накрыл стол, приведи сеньориту, – мужчину разбирало любопытство, и ему захотелось вновь увидеть пленницу.

Продолжая наблюдать за закатом, капитан услышал, как дверь каюты негромко скрипнула. Корбо повернулся. Девушка в нерешительности замерла в дверях и настороженно уставилась на пирата. Капитан устремил на гостью взгляд, от которого Эстель снова сделалось не по себе.

– Вы хотели меня видеть? – напряжённо спросила она на французском.

– Не утруждайте себя, сеньорита. Ваш французский ужасен, – ответил Тэо на чистом испанском. – Садитесь, – указал капитан на стул. – Поужинайте со мной, составьте компанию.

Хотя сердце бедняжки металось от страха Эстель, стараясь сохранять спокойствие, молча подошла к столу. Пират галантно, словно испанский идальго, придвинул сеньорите стул, она удивилась, но покорно опустилась на сиденье. Капитан налил девушке вина, затем себе и расположился, напротив.

– Меня зовут Корбо, что значит – Ворон, – пояснил пират. – Как вы заметили, я капитан этого корабля, – несколько высокомерно улыбнулся он и поинтересовался: – Хотелось бы узнать имя моей гостьи.

– Пленницы, – упрямо насупившись, поправила пирата девушка. – Моё имя Эстель дель Маркос, – всё же представилась она. – А у вас вполне подходящее имя для капитана пиратского корабля, – с некоторой издёвкой заметила сеньорита.

– Если вы пытаетесь задеть меня, то зря, – почувствовав шпильку в интонации испанки, сухо произнёс мужчина и усмехнулся. – Мне приходилось слышать оскорбления и похлеще. Надеюсь, впредь вы не станете испытывать моё терпение? Я не всегда бываю таким благодушным, как сегодня, – предупредил Корбо и твёрдо посмотрел на Эстель. Догадавшись, что капитану не понравилась её сегодняшняя выходка, девушка виновато потупилась. – Ну что же вы ничего не едите, сеньорита Маркос? – сменил тон пират. – Угощайтесь! – любезно улыбнувшись, показал он на стол.

Эстель послушно взяла приборы и приступила к еде. Мужчина некоторое время понаблюдал за гостьей и тоже взял нож и вилку. Заметив удивлённый взгляд испанки, Корбо проговорил:

– Судя по вашему взгляду, вы считали, что все пираты неотёсанные болваны и неучи, – усмехнулся он, и девушка растерялась: пират словно прочитал её мысли. – Научиться манерам несложно, – пояснил капитан. – Не обязательно родиться идальго, чтобы выглядеть, как он.

– Выглядеть можно, но стать поистине благородным человеком невозможно, – гордо фыркнула испанка.

– А в чём, по вашему мнению, заключается благородство, сеньорита? – отправляя кусок ветчины в рот и запивая его вином, поинтересовался Тэо.

– Благородный человек никогда не похитит девушку и не станет требовать у её несчастного отца выкуп! – с вызовом заявила Эстель.

– Да бросьте! – засмеялся Корбо и, откинувшись на спинку стула, весело взглянул на пленницу. – Вы действительно верите, что ваши конкистадоры35 – благородные бескорыстные рыцари, не способные обидеть женщину? Думаете, они готовы отказаться от куша, заботясь чувствами другого человека? – с издёвкой спросил капитан. – Да пираты нежные, невинные овечки по сравнению с вашими солдатами и тем более высокородными господами, – уверено возразил Тэо.