Вскоре Эстель потеряла капитана из вида. Корбо скрылся в гуще схватки, и сеньорита, широко раскрыв глаза, продолжала с ужасом следить за картиной безумного сражения. Она видела, как мужчины с перекошенными физиономиями убивают друг друга, и не понимала, зачем они это делают? Что движет ими? Ради чего они лишают жизни других и ради чего готовы расстаться со своей? Ничего человеческого не осталось в лицах людей, окружавших сеньориту. Охваченные жаждой крови и одержимые единственным желанием – убить, мужчины наносили друг другу смертельные удары. Достигнув цели и поразив противника, пираты с иступлённой злобой в глазах бросались на следующего.

Над кораблём бушевал шум битвы: звон металла, хруст костей, отборные проклятия, вопли раненых, стоны умирающих, топот ног, удары кулаков, грохот падений. Всё это слилось в единый оглушающий гул, превращаясь в ужасное злорадное завывание смерти. Язвительно хохоча над бесконечной глупостью людей, эта костлявая ведьма буквально носилась над головами и, бурно радуясь обильному урожаю, собирала жуткую кровавую дань.

Раненые падали и, смешиваясь с убитыми, пытались отползти, тщетно выискивая безопасное место. Дерущиеся не замечали ни тех, ни других и, спотыкаясь о распростёртые тела, а порой и наступая на них, продолжали резать друг друга. Кто-то с распоротым животом упал и внутренности вывались из несчастного; ещё живой он в бессильном отчаянье орал, пытаясь их собрать, но по частям, принадлежащим человеку, тут же начали топтаться дерущиеся, не обращая внимания на вопли умирающего. С гулким стуком на палубу упала чья-то голова и покатилась по полу, мешаясь в ногах. Нихель её пнул в сторону, и она словно пушечное ядро улетела за борт. Кровь, заливая палубу, хлестала из раненых и убитых, и десятки ног топтались в страшном месиве, растаскивая её сапогами, а то и голыми ногами. Санчес поскользнулся в кровавой луже и грохнулся о палубу, весь вымазавшийся в жуткой жижи; полуиндеец снова бросился в атаку, вселяя панику в окружающих: казалось, мёртвый восстал и ринулся в бой.

Весь этот кошмар кипел на корабле. К горлу Эстель подступала тошнота, ей хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть чудовищного зрелища, творящегося вокруг. Но сеньорита, не в силах пошевелиться, словно окаменела, и её глаза, не желая слушаться хозяйку, в ужасе застыли. На лестнице, под которой укрылась бедняжка, происходила драка, девушка слышала над собой топот и угрозы, ей хотелось вжаться в стену ещё больше и просто растворится в ней. Вдруг слева от сеньориты что-то свалилось. От неожиданности несчастная вздрогнула и, наконец, вышла из оцепенения. Эстель смогла отвести глаза, но взглянув на упавший предмет, леди похолодела, то была рука сжимающая кинжал. Невольно отшатнувшись, испанка с изумлением увидела, как пальцы кисти разомкнулись, и клинок выпал. С испугом разглядывая руку, девушка робко потянулась, желая подобрать оружие, но тут с другой стороны громыхнуло. Эстель подскочила и, повернувшись, увидела тело хозяина руки. Человек с перерезанным горлом издавал хлюпающие хриплые звуки, но вскоре затих.

Бедняжка вскрикнула и задрожала, и лишь одна мысль терзала её: как бы забиться в стену ещё дальше и сделаться совсем маленькой и незаметной? От охватившего её смятения по щекам девушки потекли слёзы, и она, наконец, смогла зажмуриться и уткнуться лицом в колени. Эстель сидела так, стараясь не смотреть по сторонам, но шум схватки продолжал терзать слух. Тогда, не желая больше ничего ни видеть и ни слышать, сеньорита закрыла уши руками и, стараясь голосом заглушить звуки резни, принялась читать вслух молитву.

Команда «Поцелуя Фортуны» во главе с капитаном отбила первую нахлынувшую атаку. Корбо с боем пробрался на ют, откуда можно было следить за всем, что происходило вокруг. Он по мере необходимости отбивался от нападавших англичан и с тревогой следил за сражением. На корабле англичан флибустьеры сражались с тем же остервенением, что и на «Поцелуе Фортуны», но, несмотря на отвагу французских пиратов, Корбо с досадой замечал, как редеет его команда, а перевес врага остаётся очевидным. Тут внимание капитана привлёк Хьюго, сражающийся на корабле противника. Квартирмейстер уверенно продвигался к мостику, явно намереваясь подобраться к английскому главарю. Корбо встретился взглядом с англичанином и, решив отвлечь его внимание, галантно раскланялся.

– Может, сдашься, Корбо? – гаркнул английский капитан. – Обещаем сохранить тебе и твоей команде жизнь! Высадим вас на каком-нибудь милом островке, – ядовито улыбнувшись, предложил он.

Флибустьер ничего не ответил, а сжав кулак, согнул руку в локте, показав противнику неприличный жест. Англичанин захохотал над глупым упрямством француза и уже собирался отпустить едкую шутку, но тут Хьюго заскочил на мостик и кинулся на капитана. Завязался бой. Правда, Корбо не следил за его исходом, а с нетерпением ожидал появление Кловиса. Юркий пират должен был уже вернуться, и Тэо беспокоился: вдруг его затея провалилась, и Кловиса убили на вражеском судне? Напряжённо хмурясь, Корбо судорожно размышлял, что ему предпринять, если его худшие опасения подтвердятся, но тут, к своему облегчению, заметил знакомую выцветшую шевелюру. Щуплый пират, торжествующе улыбаясь, поднял над головой руку с широко расставленными пальцами. Тэо расцвёл и, догадавшись, что у них пять минут, тут же гаркнул во всё горло:

– Рубить абордаж!

Команда французов радостно встрепенулась. Те из них, кто находился на корабле англичан рядом с бортом, сцепленным с «Поцелуем Фортуны», откинув противника, поспешили на свой фрегат, ловко запрыгивая на планширь и торопливо перебегая по накинутым между бортами доскам, а в следующую минуту ударили клинками по канатам, расцепляя парусники. Освободившись от «кошек», «Поцелуй Фортуны» лениво потянулся и, медленно отдаляясь от мощного собрата, устало вздохнул. В ту же секунду Корбо мгновенно слетел с юта и, сам взявшись за штурвал, уверенно повернул колесо. Фрегат послушно поменял направление и радостно захлопал парусами, будто только этого и ждал.

– Корбо, решил удрать, бросив своих людей? Трус! – зло заорал капитан англичан, но это было последнее, что он успел сказать: Хьюго мастерским ударом достал противника, и тот свалился замертво, а сам квартмейстер кинулся в море.

Потеряв вожака, англичане на мгновение опешили, но этой заминки оказалось достаточно, чтобы оставшиеся французы, тут же прекратив бой, дружно повалили к бортам английского судна. Посыпавшись в воду друг за другом, словно горох, флибустьеры оставили противника в полной растерянности. Когда последний француз с разбегу бросился в воду, один из англичан возмутился:

– Трусы! Как и ваш капитан! Бегут словно крысы с тонущего корабля! – с издёвкой крикнул он вслед улепётывающим парням и насмешливо переглянулся с приятелем. Но неожиданно моряка осенило: похоже, ключевое слово в его фразе было «тонущий»! Нутром почуяв надвигающуюся опасность, англичанин испуганно вылупил глаза и тоже бросился за борт. Кто-то, также догадавшись о причине бегства французов, последовал примеру товарища.

Неожиданно над морской гладью раздался мощный взрыв. Столб огня взмыл в небо, на несколько метров захватывая с собой части парусника и поднимая вокруг водяной вихрь. Корабль англичан взметнуло изнутри и разорвало в районе шканцев. В следующую секунду во все стороны полетели ошмётки судна, разлетаясь кусками обшивки, обломками мачт, рассыпаясь по воде бесчисленными щепками и осколками. Клочья горящих парусов, уносимые ветром, неторопливо парили. Остатки снастей извивались тлеющими чёрными змеями и, касаясь воды, злобно шипели и дымились. Человеческие тела, пушки, бочки –всё, что было на корабле, отброшенное взрывной волной, хлёстко шлёпалось о бирюзовую поверхность и тут же поглощалось ненасытной пучиной. Казалось, что океан жадно заглатывая бесчисленные жертвы, довольно чавкает мягкими челюстями. Оставшиеся неразорвавшиеся части парусника, жалобно вздыхая, стремительно погружались в воду, и судно словно прощаясь, взмахнуло над волной бушпритом и, испустив последний тяжёлый стон, исчезло в прожорливой пасти океана.

Успев отвести «Поцелуй Фортуны» на безопасное расстояние, Корбо удовлетворённо наблюдал за скоропостижной кончиной английского корабля, и вскоре о существовании вражеского парусника напоминали только покачивающиеся на волнах щепки и мусор. Осознавая потерю корабля и большей половины команды, англичане, сражающиеся на «Поцелуе Фортуны», растерялись и, тут же прекратив бой, сдались.

Празднуя разгром неприятеля, команда подняла ликующий звериный вопль. Флибустьеры заходились в буйном восторге, хлопая друг друга по плечам, а измазанные кровью физиономии светились неподдельной радостью. Парни восторженно поздравляли товарищей и приветствовали капитана. Именно благодаря его изобретательности они смогли одолеть превосходящего по численности противника! Одобрительно оглядывая своих парней, Корбо торжествующе засмеялся: они одержали блистательную победу, смогли сохранить фрегат и не потеряли добычу!

Глава 16.

Оглушающий грохот заставил Эстель вздрогнуть, и вместе с ней всем телом затрясся и сам фрегат. По корпусу «Поцелуя Фортуны» пробежала нервная дрожь, словно корабль ужаснулся страшной гибели собрата. Сеньорита перестала произносить молитвы, и, испуганно распахнув глаза, опустила руки, больше не пытаясь закрыть уши. На несколько секунд девушку оглушила тишина, а затем палубу окатило дождём всё же долетевших до фрегата мелких брызг, и тут же громкие радостные возгласы мужчин разнеслись над кораблём, сливаясь в единый триумфальный рык. Эстель растерянно огляделась и с удивлением поняла: корабль англичан исчез, а сами джентльмены удачи бросали оружие и поднимали руки. Притаившись под лестницей и не смея шелохнуться, сеньорита, словно мышонок из норки, наблюдала за морскими разбойниками.

Французы спустили шлюпки и помогли товарищам выбраться из воды и подняться на корабль. Не оставили за бортом и оставшихся в живых англичан. Вскоре выловленные враги, опустив головы и плечи, присоединились к своим понурым, но сухим приятелям. Выстроившись на палубе, английские пираты обречённо ожидали расправы и были похожи на мокрых нашкодивших котов или виновато поджавших хвосты собак.