Конечно, Эстель понимала: Корбо – её единственная защита на корабле. Девушка, прижав руки к груди, продолжала стоять у двери и с замиранием сердца следила за поединком. Она вздрагивала от каждого удара, нанесённого капитану, и испуганно жмурилась, когда Хьюго особо яростно нападал на него. Каждый раз, наблюдая, как Тэо отбивая атаку, оставался невредим, сеньорита с облегчением вздыхала. «Господи, не дай ему умереть!» – отчаянно шептала Эстель, не отдавая себе отчёта, связаны ли её переживания только мыслью о своём будущем, или страх за жизнь пирата имел другие, более глубинные причины.

Между тем Хьюго оттеснил противника к борту. Преграда за спиной ограничивала капитану возможность для манёвра, и отступать ему больше было некуда. Квартмейстер отвлекая врага взмахом палаша, кинжалом в другой руке нанёс удар, намереваясь пронзить грудь Корбо. Но капитан, разгадав манёвр, успел увернуться и от клинка, и рука Хьюго, не обретя ожидаемой цели, двигаясь по инерции, глубоко вогнала нож в планширь корабля. Стараясь вытащить застрявший в дереве клинок, пират дёрнул рукоятку, но тот не поддался.

Этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы Корбо успел ускользнуть от соперника и отскочить от планширя. В следующее мгновение капитан сделал разворот и, одновременно сверкнув сталью палаша, оказался за спиной Хьюго. Но вместо того чтобы нанести удар, Корбо опустил смертоносное оружие и замер на месте, уставившись в спину противника. Ко всеобщему изумлению Хьюго тоже застыл и не торопился разворачиваться к врагу. Команда в недоумении открыла рты, не понимая промедления ни капитана, ни квартмейстера.

Несколько секунд они так и стояли: Корбо за спиной противника с поблёскивающим у ноги палашом, и Хьюго, невозмутимо схватившись за загнанный в дерево кинжал. Вдруг голова квартирмейстера медленно накренилась, неожиданно поползла с плеч и, ударившись о планширь, отскочила и исчезла за ботом. Пираты оторопело смотрели на стоящего обезглавленного человека, пока тело квартмейстера не начало оседать и, наконец, не повалилось на палубу, продолжая сжимать рукоятку кинжала. Тот взмах клинка, оказался настолько стремительным, что некоторые даже не успели его заметить. Парни растеряно уставились на

Корбо. Капитан, злобно скривившись, презрительно разглядывал поверженного противника. Затем он поднял глаза и ледяным взглядом обвёл команду. Суеверный ужас охватил флибустьеров. Да их капитан сам дьявол! Теперь все знали: ему нет равных на всём Атлантическом побережье!

Пара человек бросились к Хьюго, намереваясь выкинуть тело за борт, но Тэо остановил парней:

– Похоронить с остальными, – глухо приказал Корбо. – Он был дрянным человеком, но пиратом был храбрым и заслуживает почтения, – по достоинству оценил заслуги мертвого квартирмейстера капитан, чем снискал дополнительное уважение товарищей.

Обтерев клинок, Тэо вложил оружие в ножны и неожиданно заметил продолжающую стоять на виду у команды Эстель. Капитан разозлился и гаркнул:

– Ты всё ещё здесь?! Убирайся!

– Я не могу открыть дверь, – показывая на труп англичанина, виновато пролепетала девушка.

Не дожидаясь приказания, моряки тут же подскочили и оттащили тело, и Эстель моментально юркнула в каюту.

Корбо невозмутимо поднялся на мостик, а команда взялась приводить корабль в порядок. Необходимо было починить снасти и паруса, восстановить повреждённый рангоут, залатать обшивку фрегата, но, прежде всего, очистить палубу от крови, нечистот и прочей грязи. Работа кипела. Тела убитых сложили в ряд: своих упаковывали в парусиновые мешки, англичан же оставили без подобной почести. Когда мертвецов подготовили, все взгляды обратились к капитану: перед погребением товарищей именно ему предстояло произвести отпевание.

– Господи, взываем к тебе, – начал молитву Корбо. – Среди этих храбрых парней есть католики и протестанты, а один из них даже мусульманин. Но все они верили в тебя! И какая тебе разница, господи, каким образом они молились и насколько часто вспоминали о тебе?! Прости им, боже, совершённые прегрешения! Прими души рабов своих и даруй им вечное благоденствие в ином мире. Аминь!

Гулко прогудев вслед за капитаном «Аминь», команда дружно перекрестилась и принялась скидывать погибших в море.

Из-за двери каюты Эстель внимательно прислушивалась к словам капитана и по окончании ритуала удивлённо пожала плечами. Девушке никогда в жизни не приходилось слышать более странной молитвы и такого короткого отпевания. Но по тому, как пираты торжественно произнесли «Аминь», она поняла: команда вполне довольна и самой проповедью, и ораторскими способностями своего вожака. Возможно, слова пирата на самом деле были более искренними и честными, чем все красивые и витиеватые обращения к богу именитых господ и высокопоставленных священнослужителей?

После скорых похорон пираты с минуту постояли молча и вернулись к делам, но работа завершилась только с сумерками. По завершении тяжёлого дня парни отправились отдыхать и в ожидании порции эля, обещанного капитаном, радостно переговаривались. Корбо тоже вернулся в каюту.

Переступив порог, капитан увидел застывшую у окна Эстель. Девушка заворожённо наблюдала за багряным огненным шаром, медленно опускающимся в морские глубины.

Казалось, солнце, коснувшись воды, пытается избавиться от крови, пролившейся сегодня. Светило плескалось в волнах, растекаясь пурпурными красками по поверхности, и, заполнив собой океан, перетекало на небо, наполняя его немыслимыми тонами, от нежно-лилового до кораллового. Облака, спустившись до самой воды, игриво ласкали морскую гладь и, словно помогая солнцу отмыться, нежно обволакивали его бока, окрашиваясь розовыми оттенками.

Услышав стук двери, Эстель повернула голову и встретилась с капитаном взглядом. Девушка была столь восхитительна и трогательна на фоне заходящего солнца, что у мужчины перехватило дух. Он вновь ощутил щемящее чувство, сжимающее грудь, а к горлу подступило желание её поцеловать. Корбо молча прошёл в ванную и, скинув забрызганную кровью одежду, решил освежиться. Через неплотно прикрытую дверь Эстель слышала, как мужчина шумно разбрызгивает воду. Она смотрела на море и вспоминала страшные события дня и сражающегося капитана. Сеньорита понимала: сегодня он два раза спас её, и чувство благодарности заполнило душу испанки.

Натянув только бриджи, Корбо взял полотенце и, вытираясь, подошёл к окну, задумчиво разглядывая роскошный закат. Девушка почувствовала странное волнение, она больше не испытывала страха, хотя помнила насколько капитан ужасен в бою. Аристократка и пират стояли рядом и любовались красотой отходящего ко сну океана и неожиданно почувствовали возникшую между ними таинственную связь. Они оба молчали, словно каждый боялся нарушить царящую в природе гармонию. Неожиданно Эстель посмотрела на Тэо и, заметив на его плече порез, нарушила тишину:

– Ты ранен? – взволновано спросила она.

– Где? – нахмурился он.

В пылу схватки капитан даже не заметил, когда получил ранение, а потом, чувствуя зудящую боль, решил, что просто ударился, и не обращал на плечо внимания.

– Вот здесь, – осторожно провела пальцами рядом с запёкшейся раной, девушка.

– Это? – удивился Корбо. – Пустяки, – небрежно взглянув на царапину, ответил капитан и взял руку сеньориты.

Хрупкая ладошка утонула в огрубевших руках, и Тэо не мог не прикоснуться губами к таким изящным и тонким пальчикам. Пират и гордая испанка встретились глазами, и непонятное ощущение обволокло обоих, стягивая незримой нитью. Они молчали, но без слов знали, что хотели сказать друг другу.

Она упрекала его за грубые слова, которые он произносил о ней на палубе. Он ругал её за то, что она так долго оставалась на виду у парней, привлекая внимание. Она извинялась, что стала причиной схватки, в которой он мог погибнуть, а он сетовал, что мог потерять её, если бы команда поддержала Хьюго. Этот молчаливый диалог завораживал обоих, и они не могли отвести глаз друг от друга.

Корбо нежно прикоснулся к волосам Эстель и провёл кончиками пальцев по щеке и губам сеньориты. Девушка смущённо отвела глаза и, чувствуя, как взволновано, забилось её сердце, хотела отстраниться. Но прикоснувшись к обнажённой груди мужчины, она ощутила тепло его кожи, неожиданно ещё больше разволновалась и растеряно взглянула ему в глаза, не понимая, что же с ней происходит. Испытывая не меньшее волнение от робкого прикосновения испанки, Тэо не в силах отвести от неё глаз взял лицо сеньориты в ладони. Эстель заметила, как разгораются глаза капитана. Она уже знала, что означает этот взгляд, и затрепетала. Он коснулся её губ…

Долгий поцелуй пирата обжёг, и, чувствуя, что не в состоянии противостоять этому поцелую, девушка беспомощно теряла силы. Корбо наконец осторожно отпустил её губы. Снова встретившись глазами с капитаном, Эстель вдруг явственно осознала: сегодня она испугалась не только за себя, но и за него. Неожиданно доверчиво прижавшись к мужчине, сеньорита закрыла глаза, пытаясь понять, что такое тревожное засело в её груди. Крепко стиснув пленницу, Тэо прижал её к себе и, уткнувшись лицом в волосы, готов был раствориться в ней и ни за что не хотел выпускать это желанное тело из рук.

Они стояли, обнявшись, и, ощущая томительное волнение, не смели произнести ни слова.

Чувствуя всё усиливающееся влечение, капитан подхватил девушку на руки и понёс к кровати. Эстель безропотно обхватила шею мужчины и, прислушиваясь к гулким ударам сердца, робко замерла. Но новый поцелуй неукротимой стихией подхватил её, и она поняла, что теряет разум. Задавленная нахлынувшим безумством гордость забилась в самый далёкий уголок души и оттуда не в силах была достучаться до сознания хозяйки. Слабые отголоски напоминаний гордости о девичьем стыде не мешали Эстель быть просто счастливой и, растворившись в горячих объятиях пирата, невеста совсем забыла о долге перед Альваро.

Глава 17.

      Утром капитан проснулся и, взглянув на Эстель, мирно спящую на его руке, улыбнулся. Стараясь не разбудить девушку, Корбо осторожно высвободил руку, оделся и подошёл к окну. Солнце поднялось уже высоко, и морская гладь, переливаясь глубокой синевой, искрилась под его лучами. «Как её глаза», – подумал Тэо и посмотрел на пленницу. Обнажённые нежные плечи, заботливо прикрытые золотыми локонами, припухшие от его страстных поцелуев губы завораживали взгляд. Сеньорита выглядела безумно соблазнительно. Капитан некоторое время любовался девушкой и вдруг с удовлетворением отметил: вчера он одержал победу. И не только над англичанами и Хьюго. Сегодня ночью эта гордая испанка сдалась… Она по собственному желанию была нежной и страстной. Ему ничего не пришлось предпринимать, чтобы добиться её. Сладостное чувство торжества наполнило самолюбивое сердце капитана, но к своему удивлению звона литавр он не услышал. Корбо был спокоен, и это спокойствие его радовало.