С интересом слушая обходительного француза, испанки беззаботно смеялись. Корбо больше молчал и, чувствуя себя на этом празднике аристократической жизни лишним, постепенно начал злиться. Особенно раздражало капитана то, с каким интересом слушала приятеля Эстель и как восторженно улыбалась ему. Тэо решил, что пора завершать эту салонную беседу, и, сославшись на то, что ему надо переговорить с другом, вежливо выставил женщин за дверь.

Оставшись вдвоём, Оделон, пристально взглянув на капитана, насмешливо поинтересовался: – И какой выкуп ты планируешь получить за них?

Корбо не удивился проницательности друга и, несколько смутившись, ответил. Но граф не стал осуждать приятеля. В конце концов, не один Тэо брал высокородных господ в заложники. Подобная практика широко практиковалась по всему миру, и даже короли не избегали подобной участи.

– Сеньора Долорес, по-моему, отменная стерва, – усмехнувшись, проговорил Одэлон и, спохватившись за резкое высказывание о женщине, добавил: – Прости меня, Тэо, – виновато взглянул граф на друга, чем насмешил пирата, который и не такие выражения мог применить к знатной вертихвостке. – А вот сеньорита, дель Маркос… – и он задумался. – Не понимаю, тебя… У тебя на корабле такая девушка, а ты говоришь, что не можешь найти любимой женщины. Ты слепой? Или я боюсь предположить, что мой друг предпочитает мужчин? – решив поддеть товарища, хихикнул де Тюрен.

– Ты с ума что ли сошёл? – бурно обиделся Тэо. – Какие мужчины? Меня бы парни на кол посадили! – возмутился он. – А девушка… – Корбо замолчал. – Согласен, девушка хороша, да только что с того? Она направляется к своему жениху, с которым помолвлена и в которого влюблена без памяти. Кроме того, она знатная дама, а я пират, как ты себе это представляешь? Её отец да и она сама скорее удавятся, чем согласятся породниться с простолюдином, и тем более с пиратом, – с холодной иронией усмехнулся он. – Да и зачем мне это? – пожал плечами капитан.

– Да, Тэо, ты прав… Девушка не твоего поля ягода, – подумав, вздохнул Одэлон.

– Без тебя знаю, – хмуро буркнул Корбо.

Внимательно взглянув на Тэо и заметив, что тема не нравится другу, Одеон решил больше не говорить об этом.

– Ну, давай выпьем за твою удачу, капитан! – тут же засмеялся граф и поднял бокал.

Товарищи вспоминали детство, радуясь общим светлым моментам и почти беззаботному времени. Потом разговор перешёл на нынешние будни, и Одэлон рассказал о своей жизни во Франции.

Граф достал небольшой медальон с секретом. Раскрыв его, Одэлон с нежной улыбкой посмотрел на него и передал в руки приятеля. На одной половинке вещицы находился портрет жены графа, а на второй – его дети. Капитан взял медальон и с интересом разглядывал миловидную сероглазую девушку с копной каштановых волос и двух ребятишек. Мальчик, очень похожий на Одэлона, каким его помнил Тэо, и маленькая девочка со светлыми вьющимися волосами, как у отца, и такими же глазами и лицом, как у матери, мило улыбались пирату. Корбо несколько секунд изучал семью друга, улыбнулся им в ответ и передал медальон обратно.

В этот момент что-то кольнуло в груди у капитана: не то грусть, не то зависть. У Тэо никогда не было настоящей семьи, и пират знал: никогда такой семьи у него не будет. Он давно смирился с этим и не тревожил себя подобными размышлениями. Семьёй Корбо была его команда, а домом – корабль, а своей любимой мужчина считал море. Оно было таким же своенравным, капризным и непредсказуемым, как и женщина. Море то нежно шептало ему о любви, то обрушивалось неистовым гневом. Порой оно убаюкивало капитана на своей мирно колышущейся груди, а то яростно терзало, вздымаясь огромными волнами.

Но сегодня Корбо увидел, что жизнь может быть другой… И неожиданно Тэо почувствовал неумолимую тоску одиночества и явственно ощутил: он одинокий волк, или вернее ворон, как окрестила его команда. Никто не ждёт его, никто не скучает, и если завтра его не станет, никто и не вспомнит о нём и не прольёт слёз на его могиле… В голове капитана вдруг всплыл вопрос, заданный недавно Эстель: любил ли кто его? А любил ли он кого? Мужчина вздохнул, грусть овладела сердцем, и он глубоко задумался. Заметив удручённое состояние друга, Одэлон ободряюще улыбнулся:

– Ничего, Тэо, и ты встретишь хорошую девушку и заведёшь детей.

– Не думаю Одэлон, – кисло усмехнулся Корбо. – Хорошие девушки не любят пиратов. Да ещё настолько, чтобы рожать им детей. Да и не надо мне этого, – не хотел сдаваться Корбо и упрямо заявил: – Море – вот моя любимая!

Друзья ещё немного поболтали, а на прощанье де Тюрен передал обещанную грамоту. Товарищи договорились, как только «Поцелуй Фортуны» покинет Алжир, встретиться во Франции, и на этом мужчины расстались, а корабли взяли каждый свой курс.

Но как только фрегат заскользил по воде, к капитану подошёл канонир по имени Понс – приятель убитого Хьюго:

– Корбо, а не слишком ли большую долю ты оставил королевским солдатом? Главную работу сделали мы, а им достался полный галеон серебра! – недовольно поинтересовался плешивый разбойник, и Тэо по глазам парней догадался: остальных подобный вопрос волнует не меньше.

– Этим галеоном мы выкупили у короля своё помилование, – невозмутимо объяснил капитан и показал выданную Одэлоном бумагу. – И отныне будем грабить испанцев от имени Его Величества и на совершенно законных основаниях, – засмеялся Корбо. – А каждый из вас теперь при желании может совершенно спокойно сойти на берег, не опасаясь, что окажется повешенным на ближайшем столбе. В конце концов, какая нам разница, кому отдавать часть добычи: королю или очередному губернатору на Тортуге? – задал закономерный вопрос главарь.

Передавая свиток с рук на руки, разбойники внимательно его оглядели. Парни с удовлетворением отметили высокое качество бумаги, подивились выгравированным затейливым королевским вензелем, оценили размашистую подпись под изящными строчками и потрогали солидную сургучовую печать. Большинство членов команды читать не умели, но документ выглядел действительно внушительно: «Не чета жалким бумажкам, раздаваемым кому не лень на Тортуге!» – перешёптывались моряки. В конце концов, пираты одобрительно загалдели и согласилась:

– Это хорошая сделка! – довольно оскалилась команда, и Понс мигом стушевался и больше не задавал ядовитых вопросов.

Поднявшись на капитанский мостик, Корбо наблюдал за будничной работой вахтовых. Вскоре ночь прохладным шёлковым покрывалом накрыла океан, рассыпав по небу тысячи звёзд, но капитан не спешил возвращаться в каюту.

Замерев на юте, Тэо устремил взгляд в бездонное чёрное пространство. Он находился посреди безбрежного океана, огромного и могучего, пугающего холодной глубиной и расстилающегося на многие мили вокруг. Над человеком зияла завораживающая необъятная вселенная, равнодушная к жалким существам, которые, суетясь на земле, неустанно посылают к небу свои никчёмные мольбы. Скользивший по безмолвной зыби воды корабль показался пирату крохотной скорлупкой, затерявшейся в неизведанной стихии между водой и небом, а сам он был ничтожной пылинкой в огромном мире, чуждом слюнявым сантиментам.

Величие океана и вселенной захватывало и, подавляя своим царственным спокойствием и первозданной мощью, заставило пирата задуматься о смысле бытия. Взирая на торжествующую гармонию вселенной, Корбо устало вздохнул. «Ради чего он и его парни ежедневно рискуют жизнями? – вдруг задался странным вопросом капитан. – Ради, желания получить шальные деньги? Ради возможности пожить несколько дней, словно высокородные господа? Ради мечты почувствовать себя хозяевами жизни?»

И неожиданное озарение пронзило Тэо: насколько ничтожными, по сути, являются люди, жаждущие в своей жизни только одного: нажраться до блевотины, напиться до потери сознания и развлекаться без меры, предаваясь без разбора плотским утехам. Насколько нищими становятся божьи создания, стремящиеся выделиться из толпы лишь за счёт богатства. И вот такой баловень судьбы, завладев непомерно дорогой вещью, раздувается от собственной никчёмной значимости и надменно торжествует, замечая искорки зависти в глазах у подобного себе похотливого индюка. А весь смысл жизни такого мучающегося от безделья «избранника» заключается в бесконечной погоне за вещью, которую он ещё не приобрёл.

«А в чем, в сущности, разница между беспринципными разбойниками и уточёнными аристократами?» – философски задумался капитана и неожиданно пришёл к смелому выводу: одним приходится, рискуя быть повешенным, драться за возможность прожигать жизнь, а другим такая возможность передаётся совершенно безнаказанно по наследству. Но суть у первых и вторых остаётся единой. И как часто люди, получая без особых усилий все удовольствия жизни, превращаются в омерзительное напыщенное существо, упивающееся собственной значимостью. Зато Корбо знал, какими жалкими делаются подобные господа, когда появляется угроза их никчёмной жизни. Как быстро, желая избежать возмездия, они теряют лицо и надменную спесь. Как мерзко ведут себя, готовые перегрызть друг другу глотки даже за жёсткое место в шлюпке.

Но тут капитан подумал: «Одэлон не такой. Но он не в счёт. Он тоже был изгоем. А эта девушка? Эстель… Она тоже другая, – понимал пират. – Тогда зачем ты обижаешь её?» – спросил себя Корбо и грустно взглянул на небо. Разглядывая звезды, он вспомнил осуждающие синие глаза сеньориты, и мысли снова понесли его по волнам размышлений.

«А чего от жизни хочу я?» – задался вопросом пират и, не зная ответа, тяжело вздохнул.

Когда-то мальчик Тэо мечтал разбогатеть и купить матери большой дом. Он надеялся избавить любимого человека от оскорблений и хотел заботиться о ней. Незаконнорожденный ребёнок мечтал добиться признания окружающих его людей, чтобы больше не слышать за своей спиной гнусных издевательств. И вот он стал капитаном… Его уважают и побаиваются. Никто уже не крикнет вслед Тэо Эмери оскорбительных слов, и даже знатные господа разговаривают с пиратом учтиво. Денег он скопил достаточно и мог бы безбедно жить долгие годы. А сегодня пират Корбо стал корсаром…