Тати Блэк - Да, Босс!

— Вы можете вписать в контракт все, что хотите. И трахаться с кем угодно — тоже. Если пожелаете после того, что сейчас было, — кинул Адам напоследок и вышел. В висках при этом билась только одна потребность: скрыться. Незаметно ускользнуть от любопытных глаз, чтобы никто не видел, до какого состояния довела Адама Левандовского его так называемая «невеста».

— Ева! Е-ва-а-а! Да просыпайся ты уже, на часах скоро три!

Я буркнула что-то нечленораздельное, перевернулась на другой бок и на всякий случай накрылась одеялом с головой. Это не может быть Галка. Это не её голос взывает к моей совести, пока я болтаюсь где-то между сном и явью. И вообще, какие три часа дня? В это время я должна быть на работе. Должна говорить раз за разом: «Да, босс!», и получать от этого удовольствие.

О, Господи… удовольствие… То самое, которое снилось мне во всех подробностях и казалось настолько реальным, будто настигло меня взаправду. В моей фантазии мы с Левандовским занимались сексом у всех на виду, пока сонм женщин, мечтающих быть на моём месте, кривил свои накаченные губы и пил мартини. А Адам творил со мной такое, будто и не было рядом всех этих зрителей, готовых растерзать любого, кто не вписывался в их представление о богемной жизни.

— Галка, исчезни… я хочу спать.

— Не, нормально вообще. Я к тебе сорвалась посреди выходных, чтобы ты меня за порог выставила? Просыпайся давай и рассказывай, что у тебя стряслось.

Точно, выходные. Вероятнее всего, воскресенье, раз в субботу мы с Левандовским были на том самом приёме. А это значит — у меня есть несколько часов до момента, когда придётся решить, какими огородами возвращаться на работу, если вдруг окажется, что всё, случившееся на фуршете, мне не привиделось.

Я села на постели, щурясь от яркого света, льющегося в окна. Убрала от лица прилипшие прядки волос и, приоткрыв один глаз шире, воззрилась на подругу, наблюдающую за мной с интересом, который больше бы подошёл Дроздову, увидевшему спаривающихся самцов богомола.

— А что у меня стряслось? — уточнила я хрипловатым со сна голосом, пытаясь восстановить в памяти события минувшего вечера.

— Ну ты звонила мне вчера… То рыдала, то смеялась. Я так поняла, что ты напилась. Остальное не уловила. — Галя тяжело вздохнула и припечатала: — Знаешь, когда в одном предложении смешиваются «свадьба, контракт, минет и сволочь», тут даже моя обширная фантазия пускается в такие дали, что толком понять хоть что-то невозможно.

— Я так сказала? Контракт, минет и свадьба?

— Ещё сволочь. И гад. И люблю. Ты это о своём красавчике, да?

— Галка-а-а…

Упав обратно на подушку, я с шумом втянула в лёгкие воздух. И дёрнул же меня чёрт выпить сразу две порции совсем не лёгкого алкоголя. Теперь всё, что я помню, мне решительно не нравится, но при этом я совсем не уверена, что запомнила события, реально случившиеся вчера вечером.

— Ну что — Галка? Я к тебе как Чип и Дейл примчалась на помощь.

Подруга подхватила с пола пакет, в котором звякнули бутылки.

— Только не это! Я отказываюсь снова пить, — простонала я.

— Не парься. Вино только для меня, тебе я захватила Боржоми. Вставай и дуй в душ. Я жажду подробностей относительно свадьбы со сволочью, которой ты вчера делала минет. И я не шучу.

— Я почти ничего не помню.

— Не ври.

— Ну, хорошо, я помню только половину.

— Рассказывай.

Я отпила ещё глоток минералки и мрачно посмотрела на Галку. Мне никогда не нравилось подобное выражение её лица, как будто она знала что-то такое, до чего я сама не дошла бы собственным мозгом, сколько бы ни старалась.

— Ну, сначала всё было нормально. Мы с Адамом… Даниловичем приехали на этот фуршет, к которому я должна была быть готова. Он, кстати, заранее сказал, что я должна понравиться каким-то его партнёрам.

— Так. Ну это нормально. Секретарь такого влиятельного человека тоже должна уметь производить впечатление. И?

— И я видимо, настолько всем понравилась, что Левандовский сделал мне предложение.

Зря я не дождалась, пока Галя проглотит вино. Не прошло и доли секунды с того момента, как я произнесла последнюю фразу, как светлая скатерть стола окрасилась веером вишнёвых брызг.

— Ты это… серьёзно? — откашлявшись, уточнила Галка, глядя на меня с восторгом и ужасом одновременно.

— Совершенно серьёзно. Он сказал, что мы поженимся. Но не взаправду.

— Это как?

— Фиктивно.

Я пожала плечами, как будто говорила о каких-то прозаических вещах, которые хоть раз, но происходили в жизни любой уважающей себя женщины.

— Да пофиг, как! Ты станешь женой Левандовского!

— Может, и не стану.

— Почему это?

Я замялась, не зная, стоит ли озвучивать то, что меня тревожило. Одна фраза Адама: «Я думал, что вы другая», чего стоила! Интересно, если он думал, что я другая, чего ожидал не просто предлагая мне фиктивный брак, но поставив меня перед фактом? Что я откажусь и устрою истерику прямо на фуршете? Или вытворю что-нибудь ещё? Какая моя реакция была нужна этому чёртову Левандовскому? И почему он до сих пор не понял, что в мире существуют ещё и те люди, которые не просто не умеют просчитывать все его шаги наперёд, но даже не желают этому учиться?

— Потому что я почти ничего не помню из того, что было после.

— Давай попробуем восстановить цепочку событий.

Галка снова наполнила свой бокал вином и посмотрела на меня с выражением на лице а-ля «включаем детектива».

— Что было после того, как он озвучил своё желание сделать тебя своей женой?

— Он проводил меня туда, где не было посторонних глаз.

— Так…

— Там меня увело немного не в ту сторону.

— Та-а-а-ак…

— Я начала нести околесицу, следствием которой стало обсуждение контракта.

— О! Почти как в том самом крутом фильме.

— Не говори глупостей.

— Продолжай.

— Кажется, он предложил внести в этот самый контракт пункт о супружеском долге.

— Левандовский предложил тебе трахаться с ним в соответствии с какими-то бумагами?

— Ну, да… а что?

— Ева…

Я замолчала, пытаясь переварить всё то, что бушевало внутри. Зря я вчера напилась. Останься я трезвой, сейчас, по крайней мере, у меня было бы хоть несколько ответов на мои вопросы. Например, относительно того, почему мне так некомфортно сидеть, если секса у меня не было ни разу за последние полгода? Или — куда отправился Адам после фуршета, если меня домой отвёз водитель?

— Я понимаю, как это звучит. И в этом вопросе у меня огромные сомнения.

— Какие?

— Ну… не приснилось ли мне всё это, например. Я немного перебрала вчера, и как-то явь и сон для меня сейчас не особо отличаются друг от друга.

— То есть, ты намекаешь, что у тебя с Левандовским могло быть что-то ещё, а ты забыла об этом?

С выражения Галкиного лица можно было писать картину Репина «Приплыли». Даром, что принадлежала она совсем не его кисти и называлась совсем иначе.

— Вряд ли у меня с ним что-то было. Хотя, надо признаться, отдохнуть мне особо не удалось — беспрерывно снилось, как он меня берёт сзади. Рукой.

— О! Какая ты, оказывается, развратница.

Галка покачала головой и допила вино, покосившись на бутылку, где уже оставалось на донышке. А я с ужасом смотрела на часы. Каждая минута приближала меня к тому, что мы с Левандовским снова увидимся. И я сильно опасалась, что предстоящая встреча не принесёт мне ничего хорошего.

— Так что ты думаешь делать в итоге? — поинтересовалась подруга, когда пауза в нашей беседе затянулась.

— Ничего. Завтра поеду на работу, буду выполнять свои обязанности. А если тема со свадьбой мне не приснилась, и Адаму действительно нужно, чтобы я стала его женой, он наверняка мне об этом напомнит. Ну а если нет — значит, нет. Только бы не сбылось моё предчувствие относительно вчерашнего вечера.

— Наоборот! Если у вас всё было — это лишний повод думать, что контракт и свадьба с ним — дело решённое!

— Вряд ли. Адам дал мне понять совершенно ясно — отношения со мной его не интересуют. Всё это лишь сделка, где я — товар, а он — потребитель.

— Он так и сказал?

Глаза Гали округлились настолько, что стали похожи на блюдца из сказки «Огниво». И я только теперь осознала, насколько чудовищно звучит то, что сказал мне вчера Левандовский. Впрочем, стоило отдать ему должное — он был честен со мной во всём. Я в его глазах была всего лишь вещью, за пользование которой он готов был платить большие деньги.

— Ну, да. Теперь ты считаешь, что мне нужно передумать? Уже не кажется, что это предложение — манна небесная для любой женщины?

— Нет. Оба раза. Я не думаю, что это предложение можно назвать тем, о котором мечтает каждая женщина. Но и не считаю, что тебе нужно передумать. С волками жить — по-волчьи выть. Если теперь ты вращаешься в кругах, в которых приняты подобные финты — надо уметь извлекать из них максимальную выгоду.

— А если я не хочу?

— Значит, ты дура.

Протестовать было бессмысленно. Я прищурилась, глядя на Галку, весь вид которой говорил о том, что она готова отстаивать своё мнение до победного. А я и не собиралась с ней спорить. Мне хватило даже тех «прекрасных» десяти дней, которые я провела бок о бок с Левандовским, чтобы понять одну простую вещь — в его мире всё продавалось и покупалось. Люди становились товаром, который с удовольствием был готов выставить себя на торги по собственной воле. И я не была исключением, недаром Адам «продегустировал» меня перед тем, как купить.

От последней мысли в голове выстроилась совершенно ясная цепочка событий. И воспоминания о том, как сладко и болезненно было чувствовать вчера губы Левандовского на своих губах, явственно подтверждали, что картинки в моей голове, где я занимаюсь сексом с боссом, появлялись не просто так.