Плевать. На все плевать! Я спать хочу, а желательно таблетку для амнезии. Р-раз — и все забыла! И нет больше этих странных травмирующих воспоминаний о бабушке с этими чертовыми пакетами и обломанным зубом!

Глава вторая

ГЛАВА ВТОРАЯ


— Мамочка, со мной все хорошо! — эти слова я хотела сказать в трубку, когда раздался звонок из родительского дома, но… не судьба…

— Тебя правда старушка покусала? — гнусный смех на том конце провода принадлежал брату. Иногда это исчадье ада бесило меня настолько сильно, что я искренне полагала — его усыновили. Причем аист, принесший сей подарок моей семье был не только пьян, но умудрился по дороге люльку уронить, раз пять, не меньше! — ну ты даешь, сестра… Я знал, что тебе не везет по жизни, но что бы так…

Бесит. Тяжело вздохнув, я медленно потянулась в кровати, вспоминая, что прошлым днем даже раздеться не успела. Став шарить под одеялом ногами, я тут же осознала, что…обуви на моих ногах не было.

Платья, кстати… тоже… Оно висело в шкафу, где и должно было быть. Туфли стояли на полке в коридоре, где им и место. Посуда вся вымыта… Как странно, я забыла закрыть за собой дверь и некто особо добрый решил убрать мою квартиру, заодно и помочь с переодеванием? Ну не могла же я сама во сне все это сделать, или просто уже не помню?

— Эй, Сонька! — раздалось в трубке. Брат активно пытался привлечь мое внимание, но получалось не очень, — родители хотят к тебе приехать, посмотреть, как ты живешь.

— Ой, да ладно, — зевнула я, — мы с тобой прекрасно понимаем, что они просто хотят от тебя подальше сбежать. Ты же у нас такой громогласный, что сил нет. Как дела, кстати? Подтянул английский?

Языки в нашей семье больная тема. Все дело в том, что я родилась с природным талантом к изучению, а вот брату так не повезло, он с английским не дружит от слова совсем. Вообще. Никак! За это родители довольно часто его ругали, поражаясь, насколько разными могут быть дети в одной семье и почему им приходится оплачивать ему репетитора, в то время как я сама со всем справлялась. Сразу понятно, что это не укрепляло нашу с ним братскую/сестринскую любовь. Зато у него хорошо выходило работать с компьютерами и что-то там программировать. Родители в этом ничего не понимали, да и не особо обрадовались, когда его пригласили работать в одну крупную иностранную компанию, браузером которой пользуется полмира. Брат на сей счет не долго возникал, но от работы не отказался, с большим удовольствием переехав жить заграницу. После этого наши с ним отношения немного наладились, я подтягивала его в английском, а он помог родителям купить большую, я бы даже сказала огромную, квартиру. Вот только те все равно припоминали ему репетиторов…

Может, нас обоих усыновили? Я, конечно, люблю маму с папой, но иногда совсем их не понимаю. Брат часто страдал из-за этого, но держал в себе обиду. Став чуть старше внутренняя замкнутость вошла в привычку и вытянуть из него важную информацию становилось все сложней и сложней.

— Ты надолго к родителям? — прошептала я, осознав, что за окном уже далеко не рассвет, а полуденное солнышко. Это сколько же я проспала?

— Через два дня улетаю, — голос Димы изменился, стал более серьезным. Таким, к которому я уже давно привыкла, — знаешь, они мне опять припоминают этих несчастных репетиторов и то, что я дурак.

— Дим, смирись, — вновь шепнула я, чувствуя, как горло сдавливает каким-то странным спазмом, — что-то я так пить хочу… Знаешь, Дима, ты для мамы с папой очень многое сделал. Я и половину не смогу сделать того же, что и ты. Ты стал мужчиной — сильным и уверенным в себе, способным заработать и обеспечить свою семью. Ты у меня потрясающий брат! Правда!

Повисло молчание в трубке, затем я услышала какое-то сипение и после этого брат повесил трубку.

Плачет, мой миленький нежный братик. Стоит мне его похвалить, как он тут же кидается в слезы и это при том, что он почти под два метра ростом. Люблю его.

Тем временем горло сдавливало все сильнее. Какая странная тянущая боль. Может заболела?

Прыснув лекарство, я почувствовала, как спазм заметно уменьшается, уходит боль и уже было обрадовалась своему состоянию, как сверху у соседа вновь что-то упало. Да что он там делает? Еще и этот странный запах железа…

Никак не могла избавиться от этого непонятного мне привкуса во рту. Да что со мной происходит?

Рана под повязкой сильно ныла, встав перед зеркалом, я стала медленно отклеивать медицинский пластырь и снимать марлевую основу, которая все же присохла к окровавленной ране.

Четкий укус, конкретный такой! Прям вся челюсть отпечаталась! Нет, чтобы как у вампиров — две аккуратненькие точечки, так нет же! От клыка до клыка, да с клыком осталась!

Вернув повязку на место, я предварительно смазала кожу вокруг раны специальным кремом, который мне выписали в приемном покое, проверила почту, на которую должны были скинуть результаты анализов крови и мазка, печально вздохнула и вновь вышла на балкон.

— Привет, соседка, — мужчина напротив выглядел очень уставшим, бледным. Впрочем, как и всегда. Черные волосы свисали лохматой копной, слегка кучерявились, взгляд казался воспаленным — опять работал до самого утра.

— Ты вообще спал сегодня?

— Нет, — печально зевнув, мужчина, чье имя я так и не знала, указал молча в сторону повязки, — это тебя так на собеседовании приложили? Что, послала начальство на чисто китайском и не успела увернуться от самозабвенно летящего в тебя словарика?

— Меня бабушка укусила! — рявнув, я тут же многострадально взвыла, рассказав эту невообразимо печальную историю, — представляешь? Иду я, никого не трогаю! Помочь решила, а она меня со всей дури грызанула! Да еще и зуб сломала! Надо мной пол отделения хохотало, хотя потом к ним пришли лампожуи… или лампососы…

— Кто-кто там пришел? — бабка, сидящая под окнами на лавочке, как всегда внимательно подслушивала любой разговор, — Слышь, Семеновна! Тут это, пенсионная реформа уже дает о себе знать! Кажись скоро на нашу пенсию всех подряд жрать станем! Вон, уже есть первая жертва!

— Да ты че, Марковна! — с первого этажа послышался знакомый скрипучий голос. Анна Семеновна очень любила свою соседку, вечно сидящую на лавочке, а уж как сплетни пообсуждать это вообще всегда пожалуйста, — ну нет, я людей есть не хочу! У меня челюсть вставная… хотя если взять мясорубку…

— Блин, я на седьмом этаже живу, бабушки! — мне даже орать не приходилось, эти две старые карги и так все чудесным образом слышали, — хватит подслушивать!

— Вот еще! Тут такие новости, а ты нас гонишь? Шиш тебе, жертва пенсионной реформы!

Сбоку послышалось хоровое хрюканье, отдаленно похожее на человеческий смех, сосед сверху вообще впал в историку, переходя на более высокие ноты, я от стыда сползла на пол, а сосед напротив нервно курил свои отвратительные сигареты, пытаясь, видимо, сдержать икоту. С ним словно что-то странное происходило, он будто бы злился… На бабушек, что ли? Подумаешь, они, конечно, бред несут, но на то они и бабушки — им вообще все позволено и только попробуй слово поперек вставить, тут же клюкой по попе получишь.

— Слушай, ты осторожней с бабушками, — успокоившись, сосед откинул назад свои взъерошенные волосы и я впервые за долгое время увидела его лицо. Боже, а он… красивый… Но уставший до одури. Честно сказать, я уже очень давно испытываю странные чувства всякий раз, как слышу его голос. Будто бы наваждение — не логичное, не понятное, но… наваждение… — а то видишь, они от голода уже совсем с ума сошли. Как плечо? Сильно болит?

— Эй, Рыжая Сонька! — Семеновна не дала мне ответить, перебив еще в самом начале, — а че, правда прям зуб свой сломала? Эх, везучая была бабка, с зубами! У меня вон вообще полные съемные протезы, с ними мяско не пережевать толком.

— Ну так та же на особой диете, питательной! — поддержала подругу соседка с первого этажа и в нашем дворе вновь разразился старческий гогот.

— Болит, — ответив, я заметила, как сосед дернулся, будто надеялся другой ответ услышать. Смотрит так пристально… да что не так-то? — со мной что-то не то? Ты так смотришь, словно у меня за спиной черти стоят, а на голове рога выросли.

— Я просто спать хочу дико, — отмахнулся мужчина, — всю ночь уснуть не мог, на твой стриптиз смотрел. Красивое у тебя белье, кружевное, прозрачное…

Да что б тебя…

На мгновение замерев на месте, я тут же высказала все, что думаю по поводу этого хама, этого дома и всех соседей вместе взятых! При чем орала я это на всех известных мне языках, включая русский!

— Я прям завидую, — печально вздохнули еще одни соседи сверху, — ты хотя бы можешь кружевное носить, а мне так не удобно…

— За твоим милым пузиком белье и так не видно, — мягко прошептал мужчина, явно целуя свою девушку в ушко.

Кажется, молодая пара въехала в наш дом совсем недавно. Девушка была беременна, ее муж работал как проклятый, почти сутками, а жили они в маленькой однокомнатной квартирке, которая по площади была как моя студия. Кошмар — вот вам и доступное жилье!

— Видно — не видно, а хочется! — обижено пролепетала та, — ну ничего, вот рожу и сразу пойду по магазинам!

— Ага, по магазинам она пойдет! — расхохотались молодые мамочки откуда-то сбоку, — до ванны дойди сначала, пока твое чудовище спит в кроватке! Ты когда родишь, примерно первый год жизни своей прелести себя собой чувствовать вообще не будешь! Вампиром станешь, начнешь бредить от хронической усталости и недосыпа! Но ничего, мы тебя поддержим! Сами в такой же ситуации оказались!

Все вокруг тут же подключились к разговору, а я думала лишь о том, что это полная жесть — жить в этом доме. Пусть и среди более-менее хороших людей, но…

Но так не правильно.

— Слушай, а я когда встала с кровати? — спросила я напоследок, как раз перед тем, как сосед затушил сигарету и собирался вернуться в квартиру.