— Да-да-да, а Варвара ещё когда запеканку картофельную с фаршем делает, тоже как в садике, — поддержал меня адвокат.

— Да ладно, скажите тоже. В садике технология другая совсем, — поспорила Варвара.

— А запах такой же! — засмеялась я, садясь за накрытый стол.

— А ты Оля светишься прям вся, — с восхищением заметила Варвара, поставив ещё одну тарелку и положила мне сразу три пухлых сырника с золотистой корочкой.

— Такой чудесный день, любимая работа, поводов для грусти нет, а если и есть, то ну их, хотя бы на это утро! — я махнула рукой и с улыбкой взялась за приборы.

— Вот и правильно. Молодец! — похвалил Степан Геннадьевич.

А я специально увильнула от ответа насчёт причины моего свечения от счастья. Оно ведь, как известно, любит тишину.

После завтрака сразу принялась за работу и до обеда всё шло ровно, но после него Степан Геннадьевич заговорил со мной о разводе. Я уже вернулась из столовой за свой рабочий стол и открыла файл, чтобы набирать текст, написанный Изотовым от руки, как он лишил меня рабочего настроя.

— Оленька, а я хотел спросить, так ты будешь на развод подавать? — спросил, проходя мимо меня к себе в кабинет.

— Не знаю пока, я ещё думаю, время же есть, — почему я так сказала?

Сама сидела после этого ответа и краснела от стыда, что ли. Но говорить что мы с Олегом, кажется, услышали друг друга, я не хотела. Как раз именно потому, что мешало это чёртово «кажется». Если бы я знала наверняка что завтра всё будет как сегодня и даже лучше, я бы и слова развод не произносила вслух.

— Время есть у тебя, а у меня его на самом деле немного, — я подумала, что он намекает на возраст и скорую смерть, но Степан Геннадьевич меня тут же невольно успокоил, — Два сложных судебных процесса на носу, — Изотов постучал по кончику носа.

— И вам будет не до развода Олега? — предположила я.

— Верно, но при разводе ты ничего не потеряешь, подашь на алименты. Дом всё равно Олегу принадлежит, он по дарственной оформлен, а имущество, которое можно разделить стоит копейки, но Олег и не против его поделить. Решайся, без твоего заявления смысла нет начинать, вас не разведут.

— Хорошо, я подумаю и скажу. Завтра.

Посмотрю, что Олег скажет вечером о моём желании работать и если мне его ответ не понравится...


Освободилась раньше шести вечера. Я не специально так подгадала, просто Степан Геннадьевич уезжал и отпустил меня пораньше. Хотела подождать Олега у подъезда, но он уже ждал меня у машины.

— Сбежать хотела? — супруг посмотрел на меня серьёзно и без тени улыбки, я даже повелась и начала оправдываться;

— Нет! Я освободилась чуть раньше и собиралась подождать тебя! Подышать свежим воздухом, — говорила так быстро, что воздуха не хватило, задохнулась почти, когда Олег, рассмеявшись притянул меня к себе.

— Олька, я же пошутил, — признался Олег, крепко обняв меня.

Уткнулся носом в шею, жадно втягивая воздух, словно дышал мной.

— Дурак, я напугалась даже, — выдохнула, осознав, что всё снова хорошо, но хрупкость нашего мирного неба всё равно напрягала.

— Не сметь пугаться, — мягко потребовал Олег, осторожно поцеловал сначала шею, потом щёку и наконец-то в губы, — И так, чем мы займёмся? Домой? Телек посмотрим? Последний раз, — он задумался, вспоминал, потирая пальцами свои пересохшие губы, — На Рождество так развлекались, да? — взгляд его был тёплым, добрым, родным и я начала вновь расслабляться.

— Один дома смотрели, — заставить Олега несколько часов ничего не делать было невозможно и этот редкий момент нашей семейной жизни запомнился как один из самых счастливых дней.

— Ты печенье напекла тогда с шоколадом и изюмом, там ещё что-то цветное в нём было, — напомнил мне муж.

— Цукаты, это были, — отвечала с улыбкой, мне было так тепло от осознания того, что Олег помнит, казалось бы, для него такую ерунду.

— Ну да, вот видишь, я много что помню, а ты говоришь у меня память плохая, — с обидой вдруг выступил супруг и мне тоже стало обидно.

Не за то, что он испортил такой милый момент этой дурацкой фразой, а за то, что прав. Я ведь даже не подозревала, что ему это дорого и запомнилось. Всегда такой собранный, серьёзный и деловой, но на самом деле помнит печенье и при каких обстоятельствах оно было.

— Хорошая. Прости, я была неправа, — обняла Олега и уже сама уткнулась носом ему в шею.

— Это что за?! — муж возмутился, явно при этом матерясь, но про себя.

— Что? Где? — отпрянула от Олега и стала осматриваться вокруг, решив, что причина его возмущения точно не я.

— Да вот же! — муж поймал тёплыми пальцами меня за нос, — Ледяной нос, ты замёрзла, — заключил он, лишь по одному моему кончику носа, — Быстро в машину, — шикнул на меня и сам пошёл садиться за руль.

— Нос да, а я нисколечко не замёрзла, — и это была правда, даже несмотря на ледяные руки, а изнутри меня явно грела любовь.

Открыв дверь с пассажирской стороны, я ахнула от удивления. На сидении стоял горшок с цветами. Милейшего пурпурного цвета хризантемы. Цветы Олег хоть и дарил, но редко.

— Прелесть какая, спасибо! — взяв в руки увесистый горшочек, первым делом сунула свой замёрзший нос в ароматные цветы, а потом уже села в машину, обняв подарок.

— Там в кусте ещё кое-что, посмотри, — велел Олег, был он при этом сама серьёзность.

С любопытством и широкой улыбкой на лице начала осматривать кустик, пока не обнаружила между стебельками серый свёрточек. У меня даже предположений не было, что бы это могло быть, а развернув рассмеялась.

— Ключи, — ну да, милей вернуть их было просто невозможно, а если бы Олег вернул их просто так, осадок бы всё равно оставался, а так почти не было его.

Почти...

— Поехали домой? — спросил Олег, посмотрев на меня с тоской, и я кивнула.

Не хотелось сегодня выяснять что-то, ни к чему. Завтра скажу Изотову, что развода не будет, или попрошу Олега поговорить с ним. Но за работу всё же поборюсь и, возможно, не стану этот разговор откладывать.

После возвращения домой я буквально выпросилась у Олега на минуточку, не хотел отпускать, а мне нужно было добежать до соседской домработницы. Вернула ей деньги, которые она мне занимала и поблагодарила за помощь.

Вернувшись домой не успела переобуться, а Олег уже встретил меня, и сам начал разговор, который я откладывала. Просто не верила в успех этой беседы, думала, что снова поцапаемся.

— Я насчёт работы, — начал Олег.

— Я работу не брошу, — сказала мягко, перебив мужа, чем он был крайне недоволен.

Взгляд его сразу стал жёстким, и я уже ждала взрыва, но его не последовало.

— Вот если бы ты меня не перебивала, то я бы тебе сказал, что работать тебе даже полезно, но только до декрета.

Олег

Все дела сделать не успел, по заводу Артур поехал разбираться, а на свою машину, брошенную у обочины, тупо забил. Зато успел сделать дубликат ключей для Ольги, старые искать времени не было. И удачно так к дому Изотова я подъехал чуть раньше, чем из подъезда вышла Ольга.

Я реально увидел в этом подвох и думал, что она хотела сбежать, даже скрывать своих предположений не стал.

Дурак!

Ольга так разнервничалась, пытаясь оправдаться, и я поспешил перевести всё в шутку. Прав был малой, я идиот и лечению похоже не поддаюсь.

Когда вернулись домой, не хотел отпускать от себя свою жену ни на шаг, а ей приспичило вернуть деньги соседке, с трудом отпустил. Пока она бегала до соседского дома, я набрал Изотова. Хотел решить вопрос с Олиной работой, не устраивало меня, что она находится не дома.

Старик сначала не взял трубку, но тут же сам перезвонил, собственно, как обычно.

— Здравствуй, дорогой, звонишь сказать, чтобы я сворачивал твой развод? — с ходу спросил Геннадьевич, а я и забыл с ним про этот развод поговорить.

Как-то было не до этого, то деньги, то водила, то ключи и прочие дела, а о разводе уже и не думал.

— Здравствуй, не для этого звоню, хотя и это тоже, — говорил быстро, наблюдая в окно за дверью, через которую должна была вернуться Оля.

— А для чего? — Изотов заметно насторожился, и это отразилось на его голосе, — Олю не уволю, даже не проси, — заявил он, не дождавшись моего ответа.

Вот же дьявол проницательный!

— Ясно, доброго вечера дорогой, — понимал, что спорить с Изотовым мне было себе дороже, но в принципе и знал, что есть и другой вариант решения моей проблемы.

— И вам!

Когда Оля вернулась, я ей, грубо говоря, всучил бочку мёда, уже зная, кто в эту бочку положит ложку дёгтя. Но главное я останусь как бы и ни при чём и во мне она не увидит врага и деспота пытающегося закрыть её дома.

Оля запищала от радости и с разбега бросилась мне на шею, словно её не на работу отправили, а она выиграла в лотерею.

— Ясно, вместо цветов надо было тебе бумаги подарить пачку и скоросшиватель, — выдохнул про себя, всё складывалось неплохо.

— Нет, этого добра у моего работодателя навалом, — смеясь, похвасталась Ольга, — Так что, дари мне цветы в горшочках, — сама поцеловала меня тут же интересуясь как губа, — Болит? — спросила с сочувствием.

— Зараза ты Смолина! Сама же прокусила, — про то, что Оля меня чуть утром не загрызла, я уже и думать забыл, даже место укуса не болело, пока жена о нём не напомнила.

— Ну, ты сам виноват, — произнесла с улыбкой, — Нельзя заставлять женщину целоваться, когда она хочет кусаться.

Она отводила глаза в сторону на секунду и вновь поглядывала на меня, заводя одной только этой игрой взглядов. Я держался как мог, пока эта ведьма губу не прикусила. На этот раз свою, и медленно скользя зубами по коже, выпускала её изо рта.