Зло нацепила эротичную комбинацию, которую, пока с сестрой бродила по магазинам, прикупила для ночи с Ханом. Шёлк, кружево — живая ткань, нагло облизывающая силуэт и позволяющая соскам вызывающе торчать.


Придала своему виду растрёпанности, покусала губы, чтобы припухли и кровью налились. По щекам постучала… И включила ноут.

Звонок прилетел ближе ко сну. Пришлось операцию по «развратному образу» повторить и ответить без торопливости, скорее запыхавшись и толикой «я сейчас так занята»:

— Да? — приподнимая экран.

— Что за истерика Дань? Я же пошутил. Ты начала. Я всего лишь продолжил…

— Ну а я кончила… Не-не, — нарочито торопливо и глядя мимо экрана и тоже вниз, между ног:

— Андрюш. Это не тебе. Я ещё не кончила, продолжай…

И невинно на Хана опять посмотрел. В эфире висело молчание.

Суровый взгляд, плотно сжатая полоса рта, скулы зло ходящие вверх-вниз. Он меня убить хотел. А нас разделял экран…

— Отыгралась? — наверное, несколько минут вели ожесточённую борьбу тишиной и взглядами.

— Не сполна. Мне было больнее и неприятней.

— Уверена? — прищурился Хан.

— Да. Потому что я дико тебя хочу. Уже умерла от одиночества, а ты… с какими-то Анитами…

— Уверена, что эта та самая тема на которую нужно говорить?

— Нет. Но зато теперь будешь знать, что нельзя жену бросать неудовлетворённой! — отчеканила на одном духу.

— У меня нет Анит, если тебе от этого будет легче.

Мне было…

— Можешь не верить, но я думаю только о тебе.

Боже, как хотелось верить…

— Спокойной ночи! — настроения всё равно не поднялось, горечь продолжала отравлять мозг. — Ах, да, — натянуто улыбнулась, — забыла, — и как бы невзначай позволила лямкам ночнушки с меня соскользнуть вместе с тканью.

В глазах Хана полыхнуло пламя, но я была беспринципна в мести, поэтому тотчас закрыла ноут.


Таких игр он больше не просил, хотя я успела погуглить: сексом так и занимались. Каждый из партнёров себя ласкал перед экраном, глядя друг на друга.

Чёрт!

Зря такое читала и глядела. Чуть комнату не спалила от злого неудовлетворения, поэтому зареклась: никакого скайп-секса, а то точно пойду приключений искать.

А мне и без того не нравилось себя нимфоманкой ощущать.


Вот только Хана всё не было…

Глава 53

POV Даниила/Дань


Уже экзамены прошли, приближался день ИКС — выпускной, аттестат, попойка…


Меня подруги затаскали по магазинам в поиске «ОНО!» «ИХ!» «И ЭТО!!!»: платье, туфли, аксессуары для полноты образа прЫнцессы.

Своё нашла быстро. Пастельный тон. Светло сиреневое, нежное, а обрамлении красных веточек цветов. Корсет, увы, был, но интересной драпировки. Короткое, с глубокими вытачками, чтобы силуэт имел чёткие прямые линии, при всей расклешённости юбки.

Необычное.

Первое, что я о нём подумала.

МОЁ!

С ним наравне подоспела мысль.

К нему — красные шпильки, клатч, лента выпускника. Чулки телесного цвета и трусики в тон туфлям. Бижутерию дорогую. Серьги, кулон…

Я тоже была куколкой.


Церемонию награждения/поздравления выстояла с трудом. Сеструха за меня переживала, хотя сама носилась, закрывала хвост по сессии, потому что Карим был за то, чтобы она училась дальше, а, стало быть, запускать учёбу не стоило.

Регина меня всё равно решила поддержать и была в зале… Гавр и Тернистый тоже. К ним я вообще привыкла. И привыкла так, что мне казалось, что эти паразиты были в моей жизни всегда и неистребимы…

Без преувеличения… они хуже мышей! Даже серых можно изгнать, а этих… Они вообще прижились дома.

А почему? Потому что не имели своей жизни! Да и удобно…

Еда — постоянно, обстиранные, места спальные есть, телики, гаджеты ну и работка не пыльная.

Ни разу не слышала: Ой, к жене нужно, ну или подруге. Ого, любовница психует, что я давно не приезжал. Или о семье хоть слово. Родителях… бабушках, дедушках… О братьях, сестрах. У них была только Я и жратва!

Если первое время это жутко напрягало, то со временем привыкла. А ещё, узнавала информацию, и те крохи складывала в общую картину — у них реально не было НИКОГО. Вообще. Они из детдома. Оба. Из одного. Ещё там сдружились. Поэтому как братья…

Хан их на улице в какой-то заварушке нашёл. Они промышляли мелочами, а к себе забрал только, когда они на чужую территорию забрались и их должны бил грохнуть. Он за них вступился, назвав своими. Отстегнул прилично, с тех пор они ему верой и правдой…

Вот такая у меня теперь семейка!


— Вы, блин, — не выдержала накануне выпускного, — уже настолько нарастили жирок, что Хан вас не узнает. У меня скоро праздник. Если вы собираетесь идти со мной, в трениках…

— Это спортивки! — буркнул Тернистый, дожевывая кусок курицы.

— Один хрен разница! В этом! — зло ткнула в заляпанную соусом футболку и спортивных брюки, а в таком наряде их застала на кухне, когда они подъедали то, что Валентина Георгиевна приготовила к обеду! — Короче, в этом, вы со мной не пойдёте!

Я была решительно настроена.

А потом приятно удивлена, когда оба в костюмах меня встретили в зале. Не Дольче Габбано — классика, чёрный цвет. Отлично! Хоть от стыда не сгорю перед своими.

И так устала от:

— А где твой муж? Почему не приезжает? Ты нас стесняешься? Не знакомишь! Стыдишься!.. Почему эти вечно за тобой ходят?..

Я же не могла им всё рассказать, поэтому, как могла, отмазывалась.

Но уже по дороге в школу с горечью поняла, сегодня меня забросают вопросами, и от этого никуда не деться. Лишь бы врагов не нажить, отбиваясь и не рассориться, потому что сама на взводе.

— Не грусти, — я даже не сразу среагировала на реплику Гавра. Он рядышком сидел. Мягко в плечо своим пихнул:

— Нормально всё будет!

— Спасибо, — задумчиво кивнула. Вроде благодарно, но отстранённо.

Лгать не любила. Как бы они меня не поддерживали, не были рядом, они не ОН. А, стало быть, я всё равно без НЕГО! Я ОДИНОКА!


Отсидев стандартную церемонию, следующим пунктом программы было катание на лимузинах по городу. Толпой. Распивали алкоголь, орали песни, прощались с детством и радовались свободе.

Поначалу и я пыталась веселиться, даже в клуб на главное празднование пошла.


— Слушай, они всегда вот такие мрачные? — Алёнка кивнула на моих охранников.

Мы вроде танцевали в толпе, но почему-то остановились поговорить о Гавре и Тернистом.

— Не, разные бывают. Бывают прожорливые. Бывают отупевшие от телика. Бываю ехидные, ленивые, драчливые… Бывают злые, но это если я постараюсь, а что?

— Они только твои?.. — как-то смутилась Алёна и на Светика покосилась.

— Смотря ты о чём, — признаться уже замечала странную реакцию от девчонок, когда рядом Тернистый и Гавр. Алёна и Света начинали хохотать идиотски, краснеть, волосы трепать чаще, взгляды томные и игривые бросать. Я же не тупая, такие улыбки подруг невозможно не заметить.

— Гавр или Тернистый? — решила уточнить на всякий.

— Бугай, — выдохнула Алёна, сглотнув, будто дико пить хотела. Не успела я отвернуться, Светка меня за руку схватила, глазки жалостливые состроив:

— Пожалуйста, скажи, что зеленоглазый тоже свободен?

— Вы что, реально?.. — недоговорила — подруги померкли, словно я их отругала. — Да вы не поняли, я не моралистка или вас чему-то учить собралась. Они мне, типа, братья старшие. И если вам хихиканье, я их вам на расправу не отдам.

Покосилась на Гавра и Тернистого — охранники так резко отвернулись, занимаясь разговором, что меня осенило, да они не ради меня выряжались.

Вот же скоты!

— Дань, — проскулила Светка, — очень нравятся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Дело-то ваше, но тебя папаша, — беззлобно шикнула Алёнке, — с потрохами сожрёт, если ты домой простого смертного женихом приведёшь!

Это не шутка. У неё отец прокурор.

Вот же засада!

— Ты так далеко смотришь, — покраснела Алёна. — Мне бы с ним вообще заговорить, а там… твой муж мог бы замолвить словечко перед моим.

А вот это вообще несусветная наглость, зато в лоб.

— А я думала у нас бескорыстная любовь, — нарочито подосадовала, но чтобы подруги расслабились, отмахнулась: — Лан, сейчас, — буркнула, к своим «братьям» шагая.

— Если обидите девчонок, грохну, понятно? — отчеканила, остановившись напротив охранников.

— Да ну, Дань, мы не развлекать малолеток приехали, — отвернулся Гавр.

— Ага, тогда глаза не ломайте. Вы уже свою озабоченность выдали! — заверила без шуток. — Раньше думать было нужно, а теперь не портите моим подругам праздник…

— Молодые больно, — косясь друг на друга, словно выискивая поддержки, пробормотали мужики.

— Если вы надеетесь на моё осуждение — хрен дождётесь! А девчата там грустят, плесневеют. Можете сидения до дыр протирать, изображать из себя глупое благородство, а их более смелые и беззаботные уведут.

— Такие ветреные? — вскинул брови Тернистый.

— Не тупите. Это же Выпускной! День — огромных ошибок и отчаянных поступков!

— Они совершеннолетние хоть? — сбивчиво уточнил Гавр.

— Для всяких разных неприличных дел! — заверила кивком. — Хотя я намекала только на приятно проведённый вечер, — тотчас добавила, чтобы немного поиздеваться. Мужики на меня уставились, как на злобную ведьму. — Мальчики, мы уже взрослые для жизни с вами наравне… почти, — брякнула тихо и уже самой себе.


Взяла бокал с коктейлем и встала у колонны, с тоской глядя на счастливых друзей, отжигающих на танцполе в огромной тусовке таких же хмельных, диковато-радостных физиономий. Мне становилось всё хреновей. Может и некрасиво завидовать, но я завидовала. По-хорошему. По человечески, потому что тоже хотела хоть кусочек счастье… себе.