Я поперхнулся.

-Что, один на двоих?

-А ты как думал? - заржал Стас. - Сам же обещал, что у нас с тобой однажды будет так же, как у родителей. Я свою часть программы уже выполнил. Женщину любимую нашёл, ребёнка родил… Максимум, чем мы с Верой  можем тебе помочь, это однажды ещё раз сделать тебя дядей. Ну максимум два. Большего Вера мне не простит.

-Что-то как-то непропорционально выходит, - покачал я головой. Мне нравилось его настроение, впервые за долгое время Стас отсвечивал лёгкостью и весельем. Интересно, что случилось за те несколько дней, что мы не виделись?

-Ну уж извините. Как говорится, кто первый… встал, того и тапки.

-То есть тебе тапки, а мне где-то ещё четверых детей искать?

-Я бы на твоём месте всё-таки с женщины начал, - гоготнул он. Я тоже засмеялся, правда, чисто номинально, ибо в голове опять всплыл вчерашний поцелуй с Катей, отозвавшийся новым уколом тревоги.

Примерно в таких вот пикировках прошло наше утро. После завтрака мы поехали за Полькой. Я слегка волновался, впрочем, это была моя естественная эмоция перед встречей с Настей. Мы все себя чувствовали перед ней виноватыми. И пусть им со Стасом удалось более или менее наладить общение ради дочери, нам было сложнее. И дело тут вовсе не в Соболевой, а в том, что наша семья, так и не сумевшая в своё время полностью принять её в роли девушки Стаса, сыграла не последнюю роль в их расставании. И это на самом деле мучило. Родителям было чуть проще, они узнали обо всём, когда Стас уже успел наломать дров. Мы же с Ромой были непосредственными участниками всего происходившего. И если Ромке было всё по барабану, то отсюда и все муки совести достались  мне.

Настя нас встретила непроницаемым видом, выглядела она как всегда прекрасно, так и не скажешь, что дочку всего несколько месяцев назад родила. Хотя что я понимаю в молодых матерях? Весь мой опыт ограничивался Саней, и то только в случае с Китом. Все остальные дети в их семье появились ещё до того, как я стал её частью. Но Санька всегда была… какая-то уютная, домашняя, слегка переполошенная. А вот Настя… Настя была другой, потому что даже утром в воскресенье она встречала нас накрашенная, с безупречной причёской и немым укором во взгляде, на что, однако, имела полное право.


Пока они со Стасом обсуждали какие-то свои дела и собирали Польку, с которой нам предстояло пойти на прогулку, я стоял в прихожей, привалившись к стене, и думал о том, что совершенно не представляю, как сам бы смог пойти с кем-то на вот такие компромиссы. Нет, ясное дело, что если бы жизнь подкинула сюрпризы, я бы ещё и не такое осилил. Но вот сейчас… сейчас всё внутри меня сопротивлялось мысли, что можно делить любимого человека с кем-то, будь то твой ребёнок или женщина…

Вновь мысли меня вывели к Кате с Ванькой, что совсем мне не понравилось, потому что моя собственная ситуация была и вовсе патовой, без шансов… хоть на что-то. И как мне после этого общаться с Катей? Ведь как-то придётся. Или она теперь всё время будет засылать за сыном мужа? Или вовсе заберёт Ваню с тренировок. Я бы не удивился ни одному из вариантов. Может быть, оно и было бы к лучшему, по крайней мере, через какое-то время обоим стало бы легче, вот только во мне всё начинало сопротивляться этому при одной только мысли, что я могу их больше не увидеть. 


До безумия хотелось сделать для них что-то хорошое… Позаботиться, что ли. Раз я не мог никаким другим образом приблизиться к Кате (иначе я бы просто не простил себе, что сунулся в чужую семью), то должен был придумать иной способ позаботиться о них.

* * *

Мы неспешно брели по парку, в который нас привёз Стас. Он нёс на руках не спящую дочь, прижимая её к своему плечу, мне же досталась коляска.

-Вера-то где? - наконец удивился я отсутствию Синевласки. Отчего-то я был уверен, что она присоединится к нам здесь, показываться на глаза Насте она пока ещё не решалась.

-У Веры завтрак в тесном семейным кругу, - недовольно пояснил он. С родителями Веры у него не клеилось от слова совсем.

-Тебя не звали?

-Звали, ради приличия. Но Вера запретила.

-И ты согласился?

-Пришлось, - обречённо выдохнул он, явно не согласный с решениями девушки. - Родители её прессуют, воспитывают, видите ли. А мне что делать? Молчать не получается.

Именно поэтому каждая последующая встреча у них выходила ещё напряженней предыдущей.

-Переключай внимание на себя, - посоветовал я. Хотя на самом деле как таковой необходимости в этом не было, Вера вполне неплохо научилась отгораживаться от недовольных нападок своей семьи, от которой когда-то давно сбежала. Но Стас не мог за неё не переживать, поэтому в нём жила острая необходимость её защищать.

-Пытался. Но всё всегда заканчивается одним. “И когда ты уже женишься на нашей дочери?”, - вполне натурально скопировал он хорошо поставленный голос Вериного отца. - А что я ему скажу? Извините, я-то и сам рад бы, но ваша дочь малость против. Они же ей тогда мозг на месте вынесут. Вот и приходится строить из себя пингвина из Мадагаскара.

Мне только и оставалось, что улыбнуться такому сравнению.

Впрочем, продолжать тему дальше нам не позволила Полина, решившая, что давненько не обращала на себя внимание, пронзительно запричитав что-то своё младенческое.

-Доча, ну что такое, что случилось? - тут же подобрался Стас, словно действительно думал, что ребёнок ему ответит. Но Полька ожидаемо ничего пояснять не собиралась, всячески демонстрируя своё недовольство нашей недогадливостью.

Дальше всё было по отработанной схеме. Проверить памперс, попытаться накормить, начать укачивать… А если не помогало, то повторить в произвольном порядке.

От меня в этом деле толку было мало, только так - подержать, подать, найти. Моё общение с младенцами сводилось к редким встречам с Никитой. Действия Стаса хоть и носили более разумный характер, как-никак он почти всю жизнь прожил с пятью младшими братьями и сестрами под одной крышей, но всё равно слегка отдавали паникой.

-С Никитой не так страшно, - вдруг заключил он, когда Полинка наконец-то уснула, и он смог переложить её в коляску.

-Это потому что он свой, - нашёл я подходящее объяснение, а Стас напрягся, его как всегда выдавали эмоции, тенью промелькнувшие на его бледном лице.

-Она тоже СВОЯ, - отчеканил он, играя желваками.

-Нет, ты не понимаешь. Кит - он наш. Для тебя, для меня, для Ромы… А Полька - она твоя. Вот для меня наша, а для тебя уже нет.  Потому что как для отца, она ТВОЯ. Твоя и Настина, точно так же, как для папы с мамой Никита - их. А это, видимо, какой-то совсем иной уровень… ответственности.

 Он тряхнул головой, обдумывая мои слова, а я в очередной раз отругал себя за то, что опять лез со своими нравоучениями туда, куда меня не просили. Была у меня такая привычка. Хоть и старался помалкивать, но порой  прорывало. Можно подумать, что мне вчера было мало ситуации с Катей. И кто, спрашивается, тянул меня за язык? Нужно было держать его за зубами, причём во всех смыслах. От этой нечаянной мысли опять стало неловко. И не имело значения, что там творилось у неё на душе, ведь в первую очередь именно я должен был держать себя в руках, а не накидываться на неё…

-Ты чего притих? - словно прочитал мои мысли Стас. - Ты так-то ещё не рассказал мне историю появления пирога на нашей кухне.

-На моей, - поправил я его, опять проигнорировав первую часть вопроса.

-Тааааак, - протянул он, ехидно выгибая свою бровь. - Кажется, мне пора ревновать?

-Ну что ты, сладенький, - расплылся я в приторной улыбке, переводя всё в шутку. - Можешь быть спокойным, моё сердце навеки с тобой.

  -Ну смотри, - подхватил он мой тон. - А то ведь я могу и…

Дальше он не стал договаривать, поймав возмущённый взгляд женщины, сидевшей рядом с нами на одной лавочке. Брат попытался сделать невинный вид, обычно противоположный пол, независимо от возраста клевал на него только так, но женщина лишь сильнее помрачнела и, схватив мальчика лет восьми, потащила его подальше от нас, приговаривая, что нет покоя от этих самых…

-Шеф, кажется, мы спалились, - философски заметил он.

-Ага, Штирлиц ещё ни разу не был так близок к провалу, - согласился я с ним, после чего оба заржали, чуть не разбудив спящего ребёнка.


Через пару часов мы вернули Полинку матери, после чего Стас заметно помрачнел.

-Уходить всегда тяжело, - мы ехали уже в его машине, когда он, не дожидаясь того момента, как я начну задавать вопросы, сам решил пояснить своё состояние. - Сразу чувствуется… неправильность всего происходящего.

-Жалеешь?

-То, что не с Настей? Нет. Но я бесконечно виноват перед своей дочерью. И этого уже не исправить.

Сказать на это мне было нечего. Брат сам был в ответе за свои поступки и обычно он достаточно достойно нёс этот “крест”, но иногда и с него слетали все маски.

И в такие моменты мне с трудом верилось, что ещё каких-то лет пять назад мы ещё жили с родителями и считались детьми. Было в этом что-то безмятежно важное и навсегда ушедшее, с налётом светлой грусти. Ибо жили и не ценили, стремясь к свободе и свершениям. Никогда бы не подумал, что мой путь взросления будет напрямую связан с жизнью брата. Хотя сейчас это и казалось вполне предсказуемым. Мы с начальной школы были вместе, сидели за одной партой, постоянно торчали друг у друга в гостях, пока однажды… их дом не стал моим, мы даже жили в одной комнате… Понимая мысли другого с полуслова и умея предсказывать следующий поступок, мы слишком долго представляли из себя единый симбиоз. И вот он ушёл вперёд. С ошибками и своими трагедиями, но ведь ушёл. А я подвис… Словно не зная, как жить самому.

Жизнь вообще штука странная. Головой своей вроде как думать научился, а вот жить вне русла своей семьи так и не научился. Слишком много лет почти все мои мысли были сосредоточены на проблемах Черновых. Теперь же… Теперь же я вдруг потерялся в поисках собственного пути, не имея ни малейшего представления, что там дальше. Образование получил, работу нашёл… А дальше вдруг тупик. Тусить и развлекаться был как-то ни разу не мой вариант. Строить семью… Не хотелось тоже. Вернее как… Не хотелось так, чтобы это было долженствованием. Не потому что надо… А вот так, банально, по любви. Так, как было у родителей. У обоих. Я пытался строить отношения, у меня даже когда-то была девушка, но ни разу в жизни я не испытал и йоты тех чувств, о которых мне в своё время рассказывал отец. Отчего на самом деле я ощущал себя достаточно глупо, словно маленький ребёнок, всё ещё верящий в сказки. И я уже почти был готов махнуть на всё это рукой… До вчерашнего вечера. И да, перед глазами вновь была Катя с этим неподдельным ужасом во взгляде, отскакивающая от меня.