В целом этим утром все были молчаливы, перекидываясь лишь редкими фразами-комментариями.

Вано разревелся уже в машине, крайне неожиданно, но и до ужаса горько. Я даже испугалась, резко вырулив к обочине.

-Яяя в-вчера ннне поуччч-частвовал в спппарринге, - слегка заикаясь, повинился сын.

-И что из этого? - гладя его по голове, не поняла я.

-Яяя обб-бещал Ддд-дамиру… - ещё горше простонал ребёнок.

-Он ругался?

Заяц отрицательно помотал головой, жалобно всхлипнув.

-Тогда что?

-Я его разочаровал! - вдруг достаточно чётко выпалил сын, после чего стыдливо покраснел и уткнулся мне в область подмышки. 

-Ну что за глупости? - удивилась я, уже достаточно неплохо успев изучить манеру общения тренера и понимая, что он не сможет причинить вреда Ване, даже если очень захочет. Каким-то неведомым образом Дамиру удавалось понимать Ивана в разы лучше, чем нам со Славой.

-Он, наверное, больше не пригласит нас в гости, - уже чуть подуспокоившись вздохнул сын.

-Пригласит, - сама того до конца не осознавая, пообещала я. - Я попрошу его об этом.

На это ребёнок ничего не ответил, лишь чуть сильнее сжал меня в своих объятиях. Дальше до садика добрались уже без эксцессов.

День прошёл вполне ровно. В обед позвонил тесть с напоминаем о том, что завтра они на ужин приедут к нам. Я вполне радушно заверила, что мы уже вовсю их ждём, а сама прикидывала в голове список дел, которые было необходимо выполнить к завтрашнему вечеру.

Вечером всей семьёй съездили в гипермаркет, затарившись продуктами на маленькую голодающую армию. Потом был дом, где не совсем довольный Слава бродил по комнатам с пылесосом, а я крутилась у плиты. Ванька сидел тут же и что-то рисовал в своём альбоме, при этом не разрешая мне заглядывать туда, вызывая у меня улыбку умиления.

Первым сдался сын, отчего-то уснув прямо за столом, хотя если быть честными, время уже было позднее. Слава отнёс ребёнка в детскую, а я продолжила колдовать над своими сковородками.

Спустя ещё час, когда я ставила очередной корж в духовку, сдувая с лица выбившуюся чёлку, муж вновь появился на кухне, перехватив меня поперёк живота, из-за чего я чуть не уронила уже испечённую основу, отдыхавшую на верху плиты.

-Мне показалось, что ты скучаешь, - проворковал он, целуя меня за ухом, за что я вполне ощутимо ударила его по руке. Но мужа это не остановило, и, сжав руки чуть сильнее, он оторвал меня от пола, я только и успела, что движением ноги толкнуть дверцу духовки, чтобы та закрылась.

-У меня торт печётся, - ворчала я на Ларина, пока тот со мной на руках шагал в спальню.

-Успеем, - игриво пообещал он мне. Я попыталась сопротивляться, но Слава был на удивление настойчив, расстёгивая мой домашний халат. От вчерашнего трепета, что кто-то меня любит и хочет, не осталось и следа, но при этом доводы разума подсказывали, что держать мужа на “голодном пайке” больше двух недель тоже не есть хорошо. И… наступив себе и своим желаниям на горло, я подчинилась. Хотя это, наверное, было нечестно, в первую очередь по отношению к нему, потому что муж искренне старался сделать так, чтобы мы оба получили удовольствие. Меня же раздражало всё, в том числе и его выверенные движения с ярко-выраженным нетерпением…

Я тоже старалась совершать какие-то телодвижения, чтобы уж совсем не выглядеть бревном в его и своих глазах, не забывая хоть иногда выказывать признаки удовольствия и умоляя судьбу о том, чтобы муж так ничего и не понял.

Когда всё закончилось, удовлетворённый Слава навис надо мной, улыбаясь своей сытой улыбкой, и поцеловал меня в голое плечо. Я же лежала на спине, зажмурив глаза, и отсчитывала секунды до того момента, как можно будет сбежать в ванную. Сама себе казалась до безобразия грязной и всё удивлялась, как Ларин этого не замечает. Как не испытывает ко мне никакого отвращения, когда я элементарно скатилась до того, что начала имитировать “любовь” к собственному мужу. Наконец-то он благостно вздохнул и перекатился на бок, а я, схватив халат, начала заворачиваться в него на ходу, чем лишь вызвала короткий смешок у супруга.

-Никуда твой торт не денется.

Торт и вправду никуда не делся. Лишь пригорел, однобоко и безнадёжно. Обнаружила я это уже после короткого душа и сначала ругалась на себя за нерасторопность и глупость, ибо после спальни надо было сразу же бежать на кухню, спасать корж. А потом незаметно для себя разревелась прямо на полу, сжимая прихватками горячий противень с почерневшей выпечкой. Истерика была беззвучной, и даже вполне контролируемой, но на самом деле я уже и не помнила, когда мне было настолько плохо. Слёзы лились по щекам, оплакивая испорченный торт, преданного мужа, который об этом ничего не знал, больно раннего парня и… запутавшуюся себя.

Часы на стене показывали половину первого ночи. Стрелки неумолимо бежали вперёд, отсчитывая ход времени. Был четверг. И два дня, как я не видела Дамира. А ещё мой день рождения, наступивший уже полчаса как. 

Глава 19 (Дамир)

Происходящее наваливалось на меня неподъёмным грузом, заставляя чувствовать себя беспомощным и неожиданно... маленьким. Весь абсурд случившегося заключался в том, что мне нельзя было ничего делать. Вообще ничего и никак. Гордость и собственное нутро требовали бороться, а вот совесть и благоразумие заставляли держать себя в руках, плотно сжав кулаки. Если бы это касалось только меня одного… я бы тогда из кожи вон вылез, но добился бы её, завоевал. Но на другой чаше весов стояли Катя и Ванька, и каждое моё движение невольно било по ним.

Я так и не понял, чем закончилась их встреча с Леной. Катя вышла из кабинета непривычно молчаливая и слегка ошалелая, зато Иван был расслабленный и на редкость активный. И, наверное, это вполне естественно, когда после посещения психолога испытываешь некий сумбур, что читался в Катиных глазах. Тогда я ещё был уверен, что поступаю правильно, что это было верным решением - упросить Кудякову пообщаться с матерью и сыном, да и свой разговор с Катей я тоже одобрил, даже несмотря на то, что обоим было нелегко.  Ощущения были такие, словно я сдирал с себя кожу, обнажая душу. Вера, уверенная, что я обычно скрываю свои истинные чувства от окружающих, могла мною вполне гордиться.

И да, это было правильно, признаться во всём и попытаться установить границы. Ведь как поступают цивилизованные люди? Выявляют проблему и договариваются. Вот только всё внутри меня начинало бунтовать, не соглашаясь принимать мою симпатию к Кате за проблему. Меня всегда учили, что любовь, если она настоящая, то это хорошо. Светлое чувство, несущее в мир тепло, свет и заботу. Моя любовь неведомым образом оказалось болезненной и неправильной. А ещё - никому не нужной… От неё было только хуже: мне, совершающему абсолютно идиотские поступки, и Кате, отчаянно реагирующей на каждую мою попытку приблизиться.

Что и доказала очередная сцена в сквере. Обвинения Кати и мои собственные нападки, когда самообладание вдруг дало сбой. Впервые в жизни я не понимал, что творю. Она говорила, что я специально затащил их с Ваней сюда. А я… А я сам до конца не осознавал да или нет. Не планировал, это уж точно. Но и не возражал, что дороги, так или иначе, вели нас к моему дому. Неужели мне настолько хотелось видеть Катю на своей территории, чтобы она просто расслабилась, как тогда, на лавочке, пока ещё ничего не случилось, когда мы просто разговаривали, а она слушала меня, широко распахнув глаза и немного приоткрыв рот, а не беспокойно оглядывалась по сторонам, как если бы мы делали что-то запретное.

А потом был дождь и встреча с моим семейным балаганом.

Когда я столкнулся со Стасом у подъезда, у меня душа ушла в пятки от понимания, что Катя у меня дома встретила Веру с Полькой, и только одному провидению было известно, как она на это отреагировала. Отреагировала на удивление неплохо, лишь немного смутилась. Зато Ваня в очередной раз поразил меня, усмотрев в моём брате и его девушке своих новых друзей.

Впрочем, Стас тоже кайфовал от сложившейся ситуации, ещё бы, такой информационный повод сунуть нос в мою личную жизнь. Как-то так получалось, что до этого я не давал ему никаких зацепок. А тут вот. Женщина, живая и настоящая, да ещё и на пороге моей квартиры.

Но всё это меркло по сравнению с тем, что творилось между мной и Катей. Я безнадёжно упустил тот момент, когда внутри меня всё начало разрываться от желания прикоснуться к ней, и не просто прикоснуться, а схватить… и уже не отпускать. Я смотрел в зелень её глаз и видел там отражение  всего того, что пылало ярким огнём у меня на душе. Её тоже со страшной силой тянуло ко мне, но в отличие от меня, у Кати ещё срабатывали стоп-сигналы, я же держался из последних сил, на одном лишь чувстве морального долга.

Сложнее всего оказалось отпустить. Я был как фанатичный маньяк, и жадность к наличию Кати в моей жизни росла с геометрической прогрессией. Коснуться губами её запястья и… на этом всё, хотя хочется катастрофически другого. Стас увёз Катю с Ваней, а я остался метаться по квартире, не зная, в какой угол себя примкнуть. И понимал, что пропал без шансов на спасение.

* * *

Утро началось с хаотичных сборов на работу. На меня это было не похоже. Я никогда не просыпал и не опаздывал, но очередная бессонная ночь давала о себе знать.

Уже по пути в центр, до меня дозвонилась Лена.

-Даже боюсь представить, что заставило тебя подняться в такую рань, - смешливо заметил в трубку, бодрым шагом пересекая улицу.

-Ты, мой мальчик, исключительно ты, - зевнув, рассмеялась моя рыжеволосая фея. - Ты должен оценить на какие жертвы я иду ради тебя.

-А я что? Я ценю, готов воспевать оды твоей неземной красоте и великому уму.

-Божечки, ну хоть одного ребёнка Черновы воспитали правильно! - с деланным восторгом воскликнула моя собеседница.