В моей всеохватывающей печали мой идеальный “Давид” казался прекрасным как никогда. Прекрасным и несчастным. И этого я себе тоже не могла простить. Мне вообще начинало казаться, что я только и делаю, что несу боль дорогим мне людям.

Я планировала повторить свой вторничный фокус и выйти с работы вовремя, но на этот раз не сложилось, и я опять опаздывала. Вот только сегодня мне казалось это чем-то фатальным. Потому что с моих опозданий всё началось… неужели ими всё и окончится?!

Не хотелось никаких воспоминаний. Не хотелось никаких параллелей. Но стоя в пробке, я упорно вспоминала вкус его губ и прикосновения ласковых, слегка шершавых пальцев на своей коже, и акцент… тихий и едва различимый, но пробирающий до самых остовов.

В комплекс я вбежала уже запыхавшись, запнувшись на привычном месте. На этот раз обошлась без травм. Отмахнувшись от девочки на ресепшене, я пробежала мимо, краем глаза отметив для себя, что скамейки с родителями уже успели опустеть.

Я чуть ускорилась, сворачивая в коридор, который вёл к тренерской, и со всего размаху врезаясь в кого-то. Ойкнула и испуганно шарахнулась в сторону, чуть опять не полетев со своих шпилек. Ну вот ничему не учит меня жизнь!

Надёжные руки перехватили меня за талию, и я по инерции полетела прямо на Дамира. Впрочем, он не возражал, теснее прижимая меня к себе.

Знакомый запах вскружил мне голову, и я, готовая уже на всё, резко вскинула голову вверх, моментально растворяясь в глубине его глаз.

Взгляд его тут же потемнел, становясь практически чёрными. Губы слегка дрогнули.

-Привет, - одновременно выдохнули мы оба.

Сердце в груди пропустило удар.

Надо было высвободиться из его объятий, но вместо этого я протянула свою ладонь к его лицу, проводя по колючей щеке, словно не веря, что это действительно он.

Дам извернулся и коснулся губами основания моей кисти. Такой знакомый жест. Такой свой. Такой родный.

Мне казалось, что я готова разреветься опять, но его взор удерживал меня от такой глупости, потому что зачем тратить время на бессмысленные рыдания, если его и так почти не осталось ни на что.  

-Вот и всё? - прохрипел Бероев, чуть сильнее сжимая пальцы на моей талии.

Вместо ответа я закрыла рукой его рот.

-Молчи, просто молчи, - очумело приказала я Даму, оттягивая приход реальности хоть на чуть-чуть. - Я не должна была к тебе приходить. Ни тогда, ни сейчас.

Оправдание так себе, но это всё, что у меня было.

-Не должна, - подтвердил он, отводя голову в сторону. - Не должна. Но чёрт возьми, я так этого хотел!

Сказано было с таким неистовым чувством, что я даже рот приоткрыла от удивления.

Дамир, уставился на мои губы, предупреждающе рыкнув.

-Я тебя сейчас поцелую.

Я зачем-то облизала губу, заворажённая тем, что плескалось на дне его глаз.

-А я так боялась, что не захочешь…

Остатки самообладания в нём всё-таки ещё были. Дамир повернул меня к стене, давая опереться на неё спиной, а сам воровато осмотрелся. В коридоре мы были одни.

-Когда же это уже прекратится?! - неведомо кому пожаловался он и поцеловал меня.

Стенка оказалась очень даже не лишней, потому что у меня тут же подкосились ноги, но Дамир, нависающий надо мной, уверенно придерживал, не давая рухнуть со своих шпилек.

Внутри меня всё трепетало, полыхало и плавилось…

Время вновь потеряло всякое значение.

И если бы была возможность, я бы так и осталась с ним навсегда в том коридоре...

Но протяжное детское “Нееееееет” обрушилось на меня всей своей неотвратимостью.

Глава 28 (Дамир)

Катя отреагировала быстрее, с силой оттолкнув меня от себя. Я отскочил на пару шагов, и мы оба замерли, во все глаза смотря на Ивана, застывшего в конце коридора возле выхода из раздевалки. Ошеломлённый мальчик стоял, открыв рот, из которого ещё совсем недавно доносился крик, а в зелёных глазах, так похожих на материнские, стояли наворачивающиеся слёзы. Из детского рюкзака с формой, который упал к его ногам, эпично выкатилось красное яблоко… Одного взгляда на Ваню хватило, чтобы понять: наше и без того призрачное будущее рухнуло раз и навсегда. Но это была очень плохая мысль, поскольку она была о нас, а думать нужно было о другом… о том, как один шестилетний ребёнок только что пережил предательство двух дорогих ему людей.

-Вань, - почти срывающимся голосом позвала его Катя. - Ванюш, мы сейчас всё объясним.

Но Ванька тряхнул головой, при этом глядя на меня. И я невольно подался к нему, но Катя перехватила меня, взглядом заставляя оставаться на месте.

Так мы и стояли, пока мать не попыталась сделать к сыну неуверенный шаг. Тот сразу встрепенулся и выдал своё болезненно-отчаянное:

-Я думал, ты мне длууууг! - нещадно картавя, проголосил Ванька. Я же всё-таки не выдержал и, вопреки Катиному предупреждению, рванул вперёд. Но не зря она была мать, которая явно лучше представляла, что ждать от собственного сына. Ибо стоило мне начать движение в его сторону, Ваня резко развернулся и кинулся бежать от нас вглубь спортивного комплекса.

-Не смей, - рыкнула на меня Катя, тут же сорвавшаяся за ним, на ходу скидывая свои туфли. Они оба скрылись за поворотом, а я так и остался стоять в коридоре в сюрреалистичной компании яблока и разбросанной пары туфель. Как назло в коридоре стали появляться люди, направляющиеся в зал. Я глухо выматерился, подхватив с пола вещи Лариных.  

  Меня потряхивало. Только сейчас до меня со всей неотвратимостью стало доходить, что на самом деле на кону стояло счастье лишь только одного-единственного человечка - Ваньки.

И да, я мог иметь хоть трижды прекрасные отношения с ним, но его отец - Слава. А это значило очень многое, если не всё.

Нагнал их минут через двадцать, когда порядком растрёпанная и босая Катя усаживала в машину подавленного Ивана. Завидев меня издалека, он тут же скрылся в салоне, с чувством хлопнув дверью.

Она тоже на меня не хотела смотреть, на автомате протянув руку за рюкзаком и туфлями. Обуваться не стала, закинув вещи на сиденье.

-Всё плохо, - бегло пояснила она, нервно крутя в руках ключ от автомобиля. - Как знала… Ты ему как друг был необходим, а не как… претендент на маму, - бросила быстрый взгляд на машину, где сидел Вано. После чего покачала головой и наконец-то подняла на меня свои затравленные глаза.

-Кать… - сам не знал, что собирался сказать, но она всё равно не позволила.

-Не надо. Это я во всём виновата. Позволила себе… помечтать о сказке.

Посильнее сжал челюсти, сдерживая рвущиеся наружу возражения. Даже показалось, что зубы хрустнули. А может быть, это просто что-то в душе надломилось.

-В любом случае… Спасибо тебе за всё. Спасибо и…

-Не смей извиняться.

Её горькая усмешка.

-... и прощай.

Всё, что мы могли себе позволить - это секундное прикосновение пальцами, после чего Катя тут же скользнула на водительское место и хлопнула дверью, отрезая нас друг от друга.

Не стал смотреть им вслед, чувствуя, что просто сдохну, здесь же, на стоянке.

Отработал ещё положенный час в тренажёрке, понимая, что мне теперь элементарно некуда торопиться. Странное дело, Ларины и так всё это время были не со мной. Но оказывается, во мне теплилась надежда, что однажды я добьюсь Кати… и они с Ваней станут моими. Фатальная ошибка… не воспринимать Ванькино решение как основополагающее. Нет, я не стал бы его задабривать… Но я нашёл бы нужные слова… Или, по крайней мере, постарался.

Если бы я только знал…

Презрение к самому себе накатывало волнами, заставляя задыхаться… Внешне я был непроницаем настолько, что ни один человек не смог бы ничего прочитать по моему лицу. Даже Стас… А вот внутри я агонизировал… Сгорая вместе с каждым новым витком своих размышлений.  

* * *

В квартире стояла тишина. Как оказалось, я тяжело её переносил. Отвык, видимо. А может быть, никогда по-настоящему и не знал, что это такое.

Невольно вспоминал историю своей жизни. То ли жалел себя, то ли просто пытался понять, как дошёл до всего этого.

Сидел на полу в гостинной и страдал по давно утерянному ковру, как если бы это была самая серьёзная потеря в моей жизни.

Всё так перемешалось, и мне уже начинало казаться, что я способен смириться со всем на свете, за исключением потери Кати и Вани. Невообразимо. Но, несмотря на все жизненные перипетии, именно от сегодняшней ситуации становилось наиболее тошно. Радуйся, все живы, здоровы, это ведь на самом деле не мало. Но нет… Ибо нынешнюю катастрофу я создал сам, пустив всё под откос… себя, её, их.

Злость на самого себя брала вверх, срывая последние предохранители… И я орал в голос, с чувством молотя кулаками об пол, разбивая костяшки в кровь, пока обессиленный не рухнул в центре комнаты.

Дыхание нехотя выровнялось. Мозг опять спасительно скатился в прошлое. Вспоминались родители и то, каким этот дом был при них. Вспоминалась боль потери. Холод и отчуждённость интерната. Сашки. И весь шум-гам Черновского дома. Но ничто из этого было не способно перекрыть ту пустоту, что чёрной дырой расползалась у меня в груди.  

И вот, я лежал на полу, на том самом месте, где когда-то был наш ковёр, а отец мне рассказывал о самом великом чувстве в мире – любви к своей женщине – и смотрел в потолок. В глубине кухни звонил телефон, но даже его вибрация и отголоски мелодии были не способны победить ту невыносимую безнадёгу, что нынче поселилась здесь.

* * *

Телефон звонил долго и протяжно. Пришлось встать и, пошатываясь, отправиться на кухню за трубкой. Остатки разума пугали, что что-то могло случится.

-Божечки, ты всё-таки живой! - возмущенно воскликнул Рома, словно прекрасно зная всё, что творилось со мной.