– Не будь Дима твоим родственником, я решил бы, что он пытается отбить тебя.

Прекрасно, Череп только что буквально прочел мои мысли! И это он еще не знал всей правды. Я колебалась. С одной стороны, тайна не моя, стало быть, рассказывать грешно, но… Вероятно, в свете новых событий, стоило предупредить моего мужчину? Ну, не верила я во вдруг вспыхнувшие чувства блондина ко мне, скорее, все дело в старике и его капиталах. Кто знает, может, привыкший жить в роскоши, парень не хотел добровольно отказываться от такой жизни? Я не задумывалась над наследством, даже не считала ни дом своим, ни Григория родственником, мне это все было не нужно. Возможно, хотелось немного внимания и защиты, не более того.

– Я тебе сейчас кое-что скажу, попытайся не злиться и просто верь мне, ладно?

Заранее попросила Черепа, ведь понимала, что с его вспыльчивым характером беды не миновать. Он нахмурился и поджал губы, но кивнул, соглашаясь с моими словами.

– Дима не сын Воина и, теперь мне кажется…

– Так значит, – Степа даже не дал мне договорить, его душила ревность, – мне не показалось, что гаденыш ворковал с тобой на кухне!

Я ощутила, как мурашки побежали по коже, настолько приятными для души оказались озлобленные слова. Ревнует, значит, любит? Просто боится признаться самому себе.

– Возможно и так, только мне все равно, люблю-то я тебя. И ты… когда уже поймешь, – последние слова прошептала очень тихо, словно боялась их, как огня, – опасаешься почему-то признаться самому себе…

Мужчина не стал больше ничего говорить, задумался. Вероятно, прокручивал свой поступок еще раз в уме и сопоставлял факты. Фактически равнодушного человека и не зацепили бы слова Димки, разве что чуточку, и точно не те, где речь шла обо мне.

– Ты права, я боюсь.

Череп поднялся с кровати, он расхаживал по комнате, было заметно, что сильно нервничал и не мог найти себе места. Только сейчас подметила – банданы нет на его лице и, похоже, уже давно. Я привыкла к нему уже настолько, что даже не замечала таких мелочей. Сразу захотелось задать волнующий вопрос, Степа опередил меня:

– Однажды я наступил на грабли под названием «любовь», после чего зарекся иметь хоть с кем-то близкие отношения. Все они были на одну, максимум две или три ночи. Меня устраивало, девушек, скорее всего, нет. Но я не лгал, не придумывал для них сладких речей, всегда называл вещи своими именами. Так что поутру уходил именно я, никогда и никого не приводил к себе в квартиру. Кроме тебя, разумеется. С тобой с самого начала было по-другому. Ты нуждалась во мне, а не наоборот, и мой внутренний пещерный человек не мог пройти мимо.

Он повторялся, ведь нечто похожее я уже слышала ранее, сейчас мне хотелось других признаний, а Степа все медлил.

– Все дело в той девушке… как же ее звали…

– Кира, – подсказал Череп и трагично улыбнулся.

В его глазах отразилась такая мука, что я уже и не рада была затеянному разговору. Степа выглядел, как побитая собака, выброшенная хозяином на улицу в лютый мороз. А пес дрожит и не понимает, за что с ним так поступили.

– Я должен был отступить еще в тот момент, когда понял, что не нравлюсь ей как парень. Кира влюбилась в Петренко, а я… Задето было мальчишеское самолюбие, поэтому продолжал бороться, хотя по факту просто сотрясал воздух. Даш, – Степа тяжело вздохнул и посмотрел прямо мне в глаза, – не буду пересказывать все, что было, для меня это слишком печальные воспоминания. Кира погибла, ее больше нет. Отчасти и по моей вине, но рычагом к решению стал Петренко. Вот этот ожог, – Череп указал на пострадавшую часть лица, – это его рук дело. Кипяток.

Я замерла, не веря в то, что услышала. Как так? За что? Из-за девушки? Во мне вспыхнула колючая злость на мужчину, мне хотелось прямо сейчас ворваться к тому в комнату и высказать все, что думаю о нем.

Степа, предугадывая мои мысли, добавил с ухмылкой на лице:

– Да ладно, это был ответный удар, ведь днем ранее я первый напал на него и глубоко распорол его щеку. Хотя, будь моя воля… ну, да, ладно.

– Но… – У меня все равно не укладывалась в голове информация. – Кипяток в лицо? Это чересчур! – воскликнула, поднялась с кровати, подошла поближе и аккуратно прикоснулась пальцами к щеке.

Череп зажмурился, ему нравились мои прикосновения, ластился, как котик, словно не получал подобной ласки уже очень долго.

– Я не в обиде на него. По крайней мере, не на это. Мы оба были на взводе и, слава богу, что не поубивали друг друга. Таким образом, каждый из нас выпустил пар, на тот момент мы успокоились и некоторое время сотрудничали, пока не пришло время разойтись по разным углам.

Я боялась уточнять, что же случилось с девушкой, почему она решила оборвать свою жизнь. Подозревала, ничего хорошего с ней не произошло, а мне и без того тошно стало от тайн прошлого. Уж лучше следовать поговорке: «Меньше знаешь, крепче спишь».

В итоге обняла мужчину, показывая, что в любом случае не собираюсь уходить от него. Даже в свете новых событий с моими родственниками.

– Мне плевать на Воина и его деньги, связи. На Димку. Не они протянули мне руку помощи, когда так сильно нуждалась в ней, поэтому любое решение старика не станет для меня авторитетным. Верь мне, ладно? Без доверия мы с тобой далеко не уедем, понимаешь? Пусть Дима хоть сотню раз заденет твои чувства, досчитай до десяти и только потом отвечай. Парень, вероятно, играет с нами в игру, у него свои интересы в этом деле. Мне так кажется во всяком случае.

– Ну, логично. Был бы я на его месте, то запереживал бы, искал пути решения проблемы. А ты – проблема.

В дверь постучали, перебивая наш разговор. Череп крикнул «входи» и на пороге появился Петренко. Мои глаза тут же подметили шрам на щеке. Вроде бы, непримечательный, бледный, в то время как у Степы травмирована почти вся щека! Иван словно понял, почему смотрю именно туда, тихонько хмыкнул.

– Короче, мне надо возвращаться к Юле, а вы тут застряли еще как минимум на три дня. Как я понял, Воин занялся поисками родственников, хочет расставить все по своим местам. И… – мужчина выдержал небольшую паузу, глядел исключительно Черепу в глаза, словно хотел, чтобы следующая информация была только для его ушей.

– Говори, – Череп не позволил мне уйти, удержал на месте, видимо, не хотел между нами никаких секретов. – Это касается ее в первую очередь. Ведь так?

– Подумай еще раз над моими словами. Глупо принимать карты, когда в рукаве припрятан джокер, бьющий любую масть.

Хоть Петренко и пытался переиначить фразу, но я примерно поняла, о чем речь. И этот туда же! Все хотели использовать ситуацию по максимуму… Единственное, что радовало – Степа отказался от привилегий, раз Иван снова затеял разговор.

– Вряд ли что-то изменится, – Череп глянул на меня и улыбнулся. – По крайней мере, не для нас. Хочешь привилегий, думаю, старик теперь тебе не откажет. Это у вас с ним общие дела, мне и так хорошо.

– Что ж, дело ваше. Еще увидимся.

Ваня больше ничего не стал говорить, попрощался со Степой, обнял меня на прощание и тихонько ушел. Вот только у меня остался неприятный осадок, будто только что за мой счет пытались достать билет в рай.



***

Спустя некоторое время нас со Степой позвали завтракать. Мысленно я была готова ко всему: к неуместным вопросам Григория, к подколам Димки, злости из-за этого Степы. Всего этого, так или иначе, не миновать. Честно говоря, мне уже поскорее хотелось во всем разобраться и покинуть шикарный дом. Он больше напоминал золотую клетку, из которой красивой птичке нет выхода… А я так не могла, мне нужна свобода, а не заточение в сырой башне, словно принцессе.

Григорий и Димка уже сидели за столом, вокруг суетилась, вероятно, кухарка – непримечательная женщина, в серой одежде, прямо как у домработницы из фильмов, а волосы она плотно повязала платком. Увидев нас, женщина едва ли подняла взгляд и сразу умчалась на кухню.

– Присаживайтесь, не стесняйтесь, – старик указал на два стула справа от него.

Я заметила, что Димка наблюдает за каждым моим движением, словно оценивает, как соперника, ищет слабые места. Наверняка чтобы потом больнее ударить по нему. Странно, ведь раньше он мне казался милыми и даже душевным. Неужели то была маска? И, если уж он считает меня проблемой, зачем спасал? Надеялся, что Строитель ошибся, и я на самом деле не дочь Воину?

Мне неловко стало вот так открыто разглядывать блондина, поэтому отвела взгляд и обрадовалась, что экономка спасла мое шаткое положение вопросом:

– Желаете чай или кофе?

– Кофе, – мы со Степой заговорили одновременно, женщина слабо улыбнулась и кивнула.

За столом ощущалось напряжение, никто не желал говорить первым, сложилось ощущение, что мы на минном поле – одно неверное движение, и рванет! В принципе, примерно так оно и было. Я отвлеклась на еду, рядом со мной оказалась тарелка с ароматными блинчиками и вареньем. Сразу вспомнились прекрасные дни, пока мама еще бодрствовала и часто баловала нас с Юркой блинчиками, оладушками или сырниками. Мне бы тогда и в голову не пришло, сколько всего она держала в себе! Молчала и жила с этим многие годы. Вздохнула, прогнала печальные мысли, ни к чему они сейчас.

Степа поухаживал за мной, будто точно знал, что именно мне сейчас нужно: положил несколько блинчиков и полил их вареньем. Все же, за завтраком никто так и не проронил ни слова, выходит, зря себя накручивала. Лишь когда настало время уходить, старик напомнил о себе:

– Степан, мне сегодня нужна будет твоя помощь, надеюсь, не откажешь.

Я едва не подавилась слюной, закашлялась. Да, это была просьба, но произнесена таким тоном, типа: «Только попробуй сейчас сказать нет, пожалеешь!» Была отдана жесткая команда, которой никак нельзя противиться. Череп поджал губы, он не хотел прогибаться под Григория, но тот его убедил: