И при этом он меня почти не касался, если не считать придерживающей меня за затылок ладони, и собственно поцелуя. Не выдержав, я сама схватила его за пояс и притянула к себе. Обхватила ногами, сплетая их за спиной. Вот так. Еще ближе.

— Ты просто какое-то безумие, — выдохнул он, на миг отрываясь от меня. — Ты и мертвого поднимешь.

— Ты не показался мне таким уж мертвым, — я тоже тяжело дышала.

Оскар усмехнулся, с легкостью поднимая меня со стола. Снова поцеловал, и я обхватила его лицо ладонями, отвечая на поцелуй. Было здорово смотреть на Оскара сверху вниз, ощущая себя королевой ситуации. Но через пару шагов он опустил меня на красный кожаный диванчик в углу.

— Твоя секретарша наверняка все слышит, — прошептала я, наблюдая, как Оскар расстегивает ремень и скидывает джинсы. Тонкая ткань боксеров не скрывала приковывающие взгляд очертания.

— Похрен, — коротко ответил тот. Достал из заднего кармана джинсов знакомый квадратик.

Я затихла, глядя, как Оскар распаковывает и натягивает резинку. И не удержалась оттого, чтобы спросить:

— Почему ты предохраняешься?

У меня были свои предположения на этот счет: хочет убедиться, что я правда не забеременела тогда, в наши первые ночи, или до сих пор подозревает, что я одновременно кручу и с Герхардом. Но с Герхардом я после свадьбы ни разу не виделась, хотя он звонил и звал встретиться.

Оскар склонился надо мной. Погладил по щеке, всматриваясь в глаза, накрыл губы жадным поцелуем. Снял трусики, раздвинул мои ноги и осторожно вошел. Я прикусила губу от сладкого напряжения внутри, от мягкости, с которой он скользил по давно подготовленному для него лону.

— Потом… скажу, — выдохнул Оскар в мои губы. Опустил голову ниже, поймал губами сосок.

Я выгнулась ему навстречу, и движения его члена, мягко задевавшего напряженный бугорок клитора, стали совсем сумасводящими.

Потом так потом. Очень сложно заводить серьезные разговоры, когда в тебя так входит… и выходит.

* * *

В конце концов «обсуждение деталей контракта» потребовало куда больше часа.

Раунд на диване продолжился раундом на столе — но там было слишком мало места из-за бумажных кип, компьютера и папок, и мы перешли к окну. Оскар заставил меня опереться о стекло (по-моему, ему просто нравился мой страх высоты) и пристроился сзади. Невзирая на страх вывалиться — а может, именно поэтому, — мне понравилось: и сильные руки Оскара, обвивавшие меня, и холодное, запотевшее от дыхания стекло, и прикосновения груди к его ледяной поверхности, от которых меня всю словно простреливало насквозь. И даже распаляющее осознание того, что нас в любой момент могут засечь.

Пока в окне напротив на самом деле не появился мужик, решивший выкурить сигаретку. Здесь я потребовала от Оскара вернуться на диван, пока мы не очутились на ютубе.

А потом я лежала на Оскаре, уютно устроившись на его теплой груди, в кольце его рук, и слушала мерное биение его сердца.

Только сейчас я призналась себе, насколько мне этого недоставало. Недолгого, возможно, но перемирия среди постоянных боевых действий. Тепла его тела и размеренного дыхания над ухом.

К сожалению, блаженный отдых продлился не больше пяти минут. Оскар взглянул на часы, и на лице у него появилось рабочее выражение:

— Через полчаса я должен быть на встрече, — сказал он с легкой озабоченностью в голосе.

Меня клюнула обида. Потрахались, и свободна?

Но показывать истинные ощущения не хотелось, и я, пожав плечами, попыталась слезть.

Оскар как будто что-то заметил. Притянул меня к себе и с непонятным напряжением в глубине темно-голубых глаз спросил:

— Поужинаем сегодня?

Он застал меня врасплох. Я немного помедлила с ответом: не соглашаться же сразу! Подхватила лифчик и блузку. Одеваясь с видом, что мне все безразлично, произнесла:

— Я подумаю. Позвони мне ближе к вечеру, — и не удержалась, наблюдая, как он ставит напоминалку на телефоне: — Только не забудь вынуть меня из черного списка.

— Черный список? — рассеянно переспросил Оскар. — Я не вношу людей в черный список. Обычно я их просто посылаю.

— Да ладно. Я тебе звонила, и ты не брал. Сбрасывал.

Накидывавший рубашку Оскар пожал плечами. Длинные пальцы ловко продели в петличку первую пуговицу.

— Может, я просто говорил с кем-то другим? Когда это было?

Я поморщилась:

— Давно.

Действительно давно. Еще до того, как выяснила, что мой Сергей — на самом деле Оскар Штольц. Позвонила по неизвестному номеру, чтобы услышать вдруг в трубке голос Сергея. То есть Оскара.

Но погодите-ка. Где-то здесь крылась нестыковка.

— Оскар, а зачем ты звонил мне тогда в воскресенье? Ты же не знал тогда, что я это я?

На лице Оскара промелькнула тень.

— Не знал, — наконец сказал он, подбирая галстук и начиная его повязывать. — Хотел встретиться и поговорить. Обсудить выход из положения. Родственники давили на меня, чтобы я женился на тебе. В смысле на Миргородской. Судя по досье, у Миргородской был парень, у меня тоже… внезапно появилась… одна нахальная мелочь. Я думал, мы можем решить этот вопрос как-то цивилизованно.

Так вот почему он решил, что я еще встречалась с Димкой. Досье не успели обновить.

— Я с ним рассталась где-то за неделю до нашей встречи, — на всякий случай напомнила я.

— Я знаю. Ты говорила.

Оскар оставил узел галстука в покое, подошел ко мне и коснулся ладонью щеки. Сказал, не отрывая взгляда от моих глаз:

— Прости за то, что было на свадьбе. Я вел себя как свинья.

«Прости»! И он думает, этого достаточно?

— Это еще мягко сказано, — не удержалась я от укола.

Оскар усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня. Я положила пальцы на его губы, останавливая в пяти сантиметрах. Оскар приподнял брови, но так и застыл, не двигаясь.

— И ты мне за это еще ответишь, — шепнула я.

Губы супруга шевельнулись под моими пальцами. Раскрылись в насмешливой улыбке.

— Буду ждать с нетерпением, — прошептал он в ответ, и от бархатистых тонок в его голосе что-то внутри меня по-кошачьи потянулось и выпустило коготки.

Деликатный, какой-то нежный стук заставил нас обоих обернуться к двери. Следом послышался голос секретарши:

— Оскар Денисович. Ваш шофер уже прибыл.

Мой супруг досадливо поморщился.

— Выхожу, — ответил ей тоном погромче.

А я усмехнулась тому, что Валентина постучала, а не обратилась через интерком, как раньше. Явно сообразила, чем занимается шеф. Оставалось только надеяться, что мой супруг не слишком часто устраивает такие эскапады на рабочем месте.

В приемную мы вышли вместе. Я невозмутимо просматривала уложенные в папку документы (Оскар все же подписал мне их).

— Прости, я не успею тебя подвезти, — предупредил тот. — Мы едем совершенно в другую сторону.

— Никаких проблем, — я пожала плечами. — Я на такси.

Накинула пальто, которое Оскар подержал для меня, подхватила папку и хотела было помахать на прощание.

— Подожди, — окликнул меня он. Подошел, ничуть не стесняясь секретарши, притянул к себе и жадно поцеловал. — До вечера.

Когда он отвернулся, из-за его плеча я поймала быстрый любопытный взгляд. О, так у Валентины, оказывается, есть такие эмоции, как любопытство.

Иногда его секретарша казалась мне похожей на вышколенного сторожевого пса. Готового перегрызть глотку любому посетителю, которому не назначено. Впрочем, Светлану даже она не смогла остановить.

Лифт выпустил меня в просторный сверкающий холл. Обнаружив в стороне ряд пустующих диванчиков, я присела на одном из них и достала телефон, чтобы вызвать такси. Откинулась на спинку, когда приложение вывело на экран: «Машина прибудет через пятнадцать минут».

Улыбка не сходила с губ.

Так значит, он не сбрасывал мой звонок, просто сразу переключился на рабочие проблемы, звонил кому-то другому. И мой номер не в черном списке у него. И я могу набрать его в любой момент, и он возьмет. И скажет какую-нибудь насмешливую гадость своим низким вызывающим голосом, от которого у меня горячеет между ног.

Нет, мы еще не помирились. Совсем нет. Но первый шаг к примирению, пожалуй, был сделан. Теперь вечером я посмотрю на его поведение и тогда уже… может быть… если он сумеет заставить меня забыть, какой был скотиной…

Тут я краем глаза заметила мужчину в черной куртке, как раз зашедшего в холл и озиравшегося, как будто в поисках чего-то. Воротник его куртки был поднят до глаз, а черная шапочка — натянутая до бровей. Я бы проигнорировала его, но цепкий взгляд мужчины остановился на мне, и по спине прошел странный холодок.

* * *

Вздрогнув, я уронила телефон. Нагнулась его поднять, и именно в этот момент раздался чуть слышный хлопок, а потом еще один. Они прозвучали сразу друг за другом, звук что-то мне напомнил, но я не успела сообразить что. В следующий момент вдруг заверещала сирена и замигали сигнальные огни.

Что за чертовщина?

Подобрав телефон, я выпрямилась.

Мужчины в черном уже не было, только входная дверь еще подрагивала, да по полу сквозило. Вместо него в холле, как черти из-под пола, невесть откуда повыскакивали люди в охранной форме.

Совсем рядом кто-то говорил по рации:

— Мужчина с огнестрельным оружием в офисном здании на Щербина, восемнадцать. Жертв нет.

Я оглянулась. Здесь что, стреляли? Ограбление?

Взгляд выловил две мелких лунки на стене, на уровне моей головы.

Мир заплясал перед глазами, к горлу подкатила тошнота. Я как будто неслась на огромной скорости в черной страшной пустоте, в ушах засвистело, верещание сирены словно прокатывалось через меня насквозь.