Да это же в меня стреляли.

Если бы я не наклонилась за телефоном, сейчас эти пули сидели бы в моей голове.

— Девушка! Девушка? С вами все в порядке? — через шум в ушах пробился взволнованный мужской голос.

— Да, — я кивнула, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Дышать по- прежнему было трудно, а в подмышках стало мокро от пота.

Надо скорее убираться отсюда. Я спаслась по чистой случайности.

Но накатившая слабость не позволяла встать.

И тут раздался знакомый голос:

— Кого я вижу! Яника!

В роскошном бежевом пальто, с тщательно уложенными светлыми волосами и столь же тщательно отмеренной улыбкой на губах передо мной стоял Герхард.

Я улыбнулась в ответ. Боюсь, получилось несколько вымученно, но я старалась.

Все нормально, я жива. Все живы, никто даже не ранен. Может, это вовсе и не в меня стреляли? А лунки совсем не от пуль.

И что вообще здесь делает Герхард? Или у него тоже офис в этом здании? Братья Штольцы соперничают и в работе тоже?

— Что-то случилось? — все же актерского мастерства мне не хватило, Герхард заметил.

Я покачала головой.

— Да стреляли здесь, — словоохотливо объяснил за меня охранник. — Испугалась девушка.

Улыбку с лица Герхарда как ластиком стерли. Он кинул на меня обеспокоенный взгляд.

— Ты в порядке?

— Да, просто испугалась, правда, — я не собиралась признаваться, что стреляли в меня. И вообще, лучше убраться отсюда как можно скорее, пока не приехала полиция и не стала задавать странные вопросы.

Пусть этим занимается Валентин Петрович. Надо найти тихое местечко и позвонить ему.

Герхард услужливо протянул руку, помогая встать. Его ладонь, широкая и теплая, напомнила мне ладонь Оскара.

Тут телефон звякнул, принимая сообщение.

Взглянув на экран, я поморщилась. Водитель такси прислал сообщение, что застрял в пробке.

— Выглядишь не очень хорошо. Сильно испугалась? — спросил Герхард, ненавязчиво подставляя локоть.

Я подумала немного и уцепилась за него. После пережитого меня еще потряхивало, а ревнивец Оскар давно умотал на свою встречу, так что нет опасности, что он сейчас застанет нас и надумает себе всякого.

— Так, — уклончиво ответила я. — Тут нет рядом кафешки посидеть?

— Ты не обедала? Знаю отличное место неподалеку, — отозвался Герхард с неожиданной радостью. — И, кстати, я с тобой хотел кое о чем поговорить.

Его слова сразу меня насторожили. Стараясь не подавать виду, я последовала за ним в уютное кафе с яркими картинами на стенах. Помещение сначала показалось мне маленьким, потом я поняла, что в нем просто очень много переходящих друг в друга кабинетиков.

Следуя за официанткой, мы несколько раз свернули, пока я не потерялась в этом лабиринте напрочь. Наконец, доведя нас до миленькой комнатки с двумя диванчиками и изящным сиреневым столиком, официантка положила на стол меню и встала рядом, ожидая заказа.

Как ни странно, происшедшее не повлияло на мой аппетит. Или, может, ничего странного, учитывая, что я не ела с утра — как бы то ни было, я заказала так много, что Герхард удивленно приподнял брови.

— Люблю девушек с хорошим аппетитом, — не упустил он случая сделать комплимент.

Я неловко улыбнулась в ответ, и он снова посерьезнел.

— Послушай… не хочу пугать тебя, но — это не в тебя там стреляли?

В горле словно встал комок. Я проглотила слюну, прежде чем ответить.

— Почему ты так подумал? — сама не знаю, почему решила не признаваться.

— Дело в том, что… — Герхард пошарил по карманам и выложил на стол свой телефон. — Собственно, именно об этом я хотел поговорить.

Внутри у меня все скрутилось в тугой болезненный комок. Почему-то я очень не хотела слушать, что он скажет. И смотреть то, что он ищет на телефоне — а он явно перелистывал фотографии характерным движением пальца.

— Вот,

Он протянул гаджет мне.

Я взяла его так, как будто он был отравлен. Как будто от одного прикосновения яд мог проникнуть в кровь и убить меня.

На экране был Оскар. В обнимку с девушкой.

И это была удивительно похорошевшая, с румянцем на щечках, со светящимися глазами, моя двоюродная сестра — Плана.

* * *

Не знаю, как я не выронила его. Во мне что-то омертвело, снова накатили отголоски тошноты, воздуха стремительно не хватало. Я рванула ворот блузки. Верхняя пуговица — третья за сегодняшний день — не выдержала и отлетела, с легким пластмассовым стуком покатившись по полу.

Что за дерьмовая блузка. Почему пуговицы летят при малейшем напряжении? Больше не буду закупаться в том бутике.

Мозг, как специально, подсовывал совершенно левые мысли. Будто хотел заставить меня думать о чем угодно, кроме только что увиденного.

Я осторожно отложила телефон в сторону. Внутри все болело и жгло, мне хотелось кричать, смести со стола всю посуду, вскочить, топать ногами — но ледяная корочка, сковавшая тело, не позволяла резких движений.

Почему он с Иланой? Это явное селфи, Плана вытянула руку, значит, снимала она. Оскар со своей всегдашней чуть кривоватой улыбкой, нежно обнимал ее за плечи и прижимался щекой к ее щеке. Я даже узнала обстановку за их спинами: спальня Планы в ее характерных малиново-розовых тонах.

Фотошоп? Может, и фотошоп. А может быть, и нет.

Я что-то не была настолько уверена в чувствах Оскара, чтобы безоговорочно решить, что все это ложь.

Герхард потянулся и листнул экран. Я увидела следующую фотографию: теперь Оскар целовал Плану в уголок губ. Господи, если даже это и подделка, я не хотела на это смотреть. Отодвинула телефон подальше:

— Не надо.

— Они встречаются больше месяца, — сказал Герхард, серьезно глядя мне в глаза. — И мой человек выяснил… что она беременна.

А вот это вряд ли можно устроить с помощью фотошопа.

В глубине души что-то резко и болезненно засаднило.

Уже больше месяца… Значит, это началось спустя недельку после того, как мы узнали о завещании. Даже до свадьбы. Видимо, после того, как Оскар послал меня, он решил, что неплохо бы иметь запасной вариант.

Да и потом — это с ней он пропадал всю неделю после свадьбы? Поэтому не звонил мне и не появлялся?

Хотя чего там — он бы и не появился, если бы не отцовская затея свести нас через работу. Отец, видимо, не знал, что Оскар уже успел сойтись с Иланой…

Ради денег?

Видимо, да, потому что наше притяжение только дурак мог бы отрицать.

Поэтому-то он и предохранялся. Ему уже не нужно было, чтобы забеременела я. Хотя это странно.

Выгоднее всего ему было бы, если бы забеременели мы обе.

Мозг уцепился за эту крохотную неувязку. Я просто не хотела верить. Честь по отношению к Плане? Может, он ее любит? А меня только хочет? Или просто отец Планы потребовал, чтобы его дочь была единственной «курочкой»?

В любом случае, нельзя показывать Герхарду, как сильно это меня задело.

Я выдохнула и усмехнулась:

— Вот оно что. Спасибо за информацию.

В глазах Герхарда промелькнуло странное выражение. Он как будто жалел меня. Неужели я выгляжу настолько пришибленной? Не дай боже, сломленной?

Я решительно воткнула вилку в жареную курицу и стала отпиливать ножом кусочек. Положила в рот, зажевала, запила чаем. Вскинула взгляд на Герхарда:

— У нас же исключительно деловые отношения. Нет, мне, конечно, неприятно, что партнер устраивает махинации за моей спиной, но, думаю, мы решим этот вопрос. На худой конец, Плана тоже часть семьи, и…

Я не договорила: Герхард мягко вынул вилку из моей руки и взял руку в свои ладони.

— Я не все сказал, — проговорил он, пристально наблюдая за мной. — Та пальба в холле — я думаю, это Оскар.

Оскар. Отголосок имени резанул по сердцу. Оскар сказал, что не сможет подвезти меня. Ушел вместе с секретарем, опустились сразу в подземный этаж, на парковку. Прекрасное алиби. Нанять киллера, чтобы устранить жену, а самому отправиться на деловую встречу. Водитель, секретарша, камеры — все подготовлено для оправдания в суде.

Он трахал меня, уже зная, что убьет, как только я буду уходить?

Нет-нет.

Я, конечно, не поверила. Не могла верить так сразу. Я обязательно доложу обо всем Валентину Петровичу и отцу, они все выяснят: и имя заказчика, и что там у Оскара с Иланой.

Не случилось ничего трагичного. Даже если это правда.

Просто нечистоплотный партнер… так бывает.

Я откинулась на спинку дивана, вырывая руку из мягкой хватки Герхарда.

— Яника, — тот вдруг вскочил. Обогнул столик, усаживаясь рядом со мной. Приобнял за плечи.

Я напряглась. Мне сейчас вообще не хотелось ни с кем обниматься. Не нужно было ничье сочувствие.

— Яника, посмотри на меня, — пальцы Герхарда обвили мой подбородок, ласково повернули.

Светлые голубые глаза — яркие, прозрачные, совсем не такие, как у Оскара — уставились в мои. Объятия стали крепче.

— Дорогая, — жарко прошептал он. — Я хочу, чтобы ты знала: я всегда рядом с тобой. Всегда в твоем распоряжении.

Сейчас он меня поцелует.

Я предугадала намерение за миг до того, как Герхард и впрямь прижал меня к себе сильнее и потянулся к губам. Отвернулась, пряча лицо — и его губы проехались по моей щеке, остановились рядом с ухом.

— Прости, мне нужно в туалет, — сказала я деревянным голосом.

Герхард с неохотой выпустил меня.

— Тебе нужно уходить от него, — сказал уже обычным тоном, наблюдая, как я выбираюсь из-за столика. — Сегодня он нанимает киллера, завтра придушит тебя прямо в постели.

Почему-то эти слова вызвали во мне легкую вспышку злости.

— Это мое дело.

В голубых глазах Герхарда шевельнулись недовольство и непривычная жесткость. Он пожал плечами.