Кстати, мне еще надо будет объяснить, что я не намерена рожать здесь. Просто хотела получить подтверждение и рекомендации на первый период.

Я не успела раскрыть рот, как врач извинилась и попросила пару минут подождать. Встала, юркнула за розовые занавесочки, они только закачались от движения воздуха.

С минуту я смирно ждала, а потом мне снова захотелось в туалет. В последнее время я вообще бегала туда каждые полчаса, не понимая в чем дело. Ребенка еще фактически и нет, там всего лишь развивающаяся яйцеклетка. Или это самовнушение?

Как бы то ни было самовнушение переполняло мочевой пузырь, и я тихонько встала с места. Если сбегать быстро, успею до того, как вернется врач.

Туалет в этой клинике располагался поодаль, в конце коридора, за стеной искусственных насаждений — очень стильно и уютно. Но только я завернула за угол, как совсем рядом, с другой стороны зеленой стены услышала голос той самой женщины, которая меня принимала. Но сейчас он звучал совсем не мило, а скорее как шипение разъяренной кобры:

— Вы совсем с ума сошли, что ли? Я не буду вредить пациентке! Это подсудное дело! Даже если вы увеличите сумму вдвое… Сколько? Сто мил… — у нее перехватило дыхание.

И у меня тоже.

А теперь вопрос. У меня паранойя, или какова вероятность, что речь идет о чем-то совсем безобидном… и не имеющем отношения к ребенку стоимостью в несколько миллиардов долларов?

Глава 15

Разговор продолжался, но теперь врач умерила голос настолько, что я почти ничего не слышала. Кажется, собеседник или собеседница хотела заплатить после того, как дело будет сделано, а врачиха настаивала на том, чтобы деньги были переведены сразу.

Впрочем, мне было достаточно уже услышанного. Желание облегчить мочевой пузырь проиграло куда более сильному — желанию поскорее убрать отсюда ноги. Я побоялась возвращаться обратно по коридору, как будто меня могли схватить и силой напоить какой-нибудь отравой. Зато совсем рядом обнаружилась лестница для персонала, и, ничтоже сумняшеся, я сбежала по ней. Получая в гардеробе верхнюю одежду, нервно оглядывалась, словно ожидая увидеть стремящуюся ко мне на всех парусах врачиху с криком: «Держите пациентку! На операционный стол ее!»

Таблетки, которые она успела мне вручить, я выбросила в ближайшую же урну. Ни за что не выпью ничего, что получила из ее рук, пусть даже это будут самые безобидные витамины.

Из такси я позвонила Оскару. Он молча выслушал мой сумбурный рассказ. Мне даже показалось, что не совсем поверил, принял за бредни беременного мозга, но упрекать меня или смеяться не стал. Спросил, нужна ли мне другая клиника, и, когда я отказалась (банально не доверяла уже ни одной клинике), велел собрать необходимые для путешествия вещи и ждать его у него дома.

Это распоряжение я приняла с радостью.

Через пятнадцать минут, когда я добралась до своей квартиры и скидывала в распахнутый чемодан одежду, косметику и обувь, зазвонил мой телефон. Увидев имя звонящего, я оторопела.

Это была Лена.

Неужели звонит потому, что я оборвала телефон Арону? Как трусливо со стороны моего брата — не брать самому, а прятаться за жену.

Я ткнула в «снять трубку». На душе поднимался гнев.

— Приветики, дорогая, — прощебетала Лена.

Она собиралась, кажется, рассыпаться в тысяче никому не нужных поверхностных любезностей, но я сразу ее перебила:

— Это вы похитили Мари-Лену?

— Что? — Лена опешила, но ее удивление мне показалось наигранным. — Какая Мари-Лена? Вообще не понимаю, о чем ты. Давай встретимся, я тебе расскажу.

А вот тут удивилась я.

— В смысле встретимся? Разве ты не с Ароном на Бали?

— Ой, он вылетел немного раньше, у меня тут были кое-какие дела, я…

Я не слушала, что она там несет. В мозгу словно сверкнуло: это ведь она дала мне телефон той клиники. Важные Ленины дела — уж не связаны ли они со мной? Арон похитил Мари-Лену, а его женушка осталась здесь, чтобы присмотреть за самыми перспективными конкурентами: мной и Оскаром.

Как мой брат мог пойти на это? Неужели деньги застили ему все? Боже, что сделал с нами прадед? Или он так ненавидел собственных потомков?

В сознание просочился капризный и немного напряженный голос Лены:

— Ну так где ты? — кажется, она спрашивала это уже не первый раз. — Дело в том, что я узнала кое-что о твоем муже… это ужасно, но, мне кажется, ты должна знать…

Новая Светлана?

Я скептически приподняла брови. Нет уж, второй раз она меня на эту удочку не словит.

— Ой, знаешь, — защебетала я ей в тон, — я не могу, одной ногой на пороге, мы с мужем вечером улетаем.

Мы улетали только в пятницу, и солгала я сознательно: чтобы избавиться от новых предложений встречи.

Лена обескураженно протянула:

— Ах вот как… И куда вы?

Я назвала первый пришедший в голову курорт, быстро попрощалась и положила трубку.

Так…

В принципе, ничем этот звонок моих планов не изменил. Собираю вещи, еду к Оскару, сижу смирно до пятницы, мы потихоньку улетаем — сперва, как и сообщили родителям, в Испанию, а оттуда, не сказав никому ни слова, на Сейшелы.

Сейшелы — это была моя идея. Я не призналась в этом Оскару напрямую, но мне хотелось переиграть нашу неудачную свадьбу. Было бы слишком грустно при названии этого великолепного курорта всю жизнь вспоминать лишь ссоры, скандалы и недопонимания.

Я хотела запомнить его в любви и нежности. Хотела валяться с Оскаром на лежанках, заставлять его носить мне (увы, безалкогольные) коктейли, натирать маслом спинку и купаться голышом на тихом пляже, где не будет никого, кроме нас. Хотела солнечных улыбок местных жителей, кокосового сока прямо из настоящих кокосов, кататься на огромных сейшельских черепахах, которые живут по триста лет.

Мысленно перебирая предстоящие удовольствия, я сновала по квартире, проверяя, не оставила ли чего-то нужного. Паспорт, деньги, телефон, летние платья и обувь… кажется, все есть, и можно выпить маленькую чашечку кофе перед выходом.

Включив кофе-аппарат, я уже доставала чашку из шкафчика над раковиной, когда мне послышался какой-то звук, и я обернулась.

Сердце чуть не остановилось, когда я увидела в дверном проеме человека. Лену.

От неожиданности я чуть не вскрикнула. Мало того, что я была одна в квартире, так еще и Лена? Она была последним человеком, которого я бы пустила внутрь.

Сердце билось в бешеном ритме. По спине скатилась капля холодного пота.

— Что ты здесь делаешь, — пробормотала я невпопад.

— Не ждала? — она позвенела ключами.

Я их узнала: те самые, что висели на крючке в родительском доме, просто на всякий случай.

— Так и думала, что ты здесь, — Лена нервно усмехнулась. — Точнее, сначала я поехала к твоим родителям, но там тебя не было.

Она выглядела нездоровой. Под глазами залегли круги, делая ее старше своих лет, сами глаза лихорадочно блестели. Похудевшая шея по- цыплячьи торчала из ворота темно-коричневого пальто. Лена то и дело облизывала губы, быстро прыгая взглядом от предмета к предмету.

— Хочешь кофе? — я не знала, зачем она пришла, но мне не нравилось ни то, как она выглядела, ни то, как вела себя. Какая жалость, что я не держу на кухне снотворного, сейчас бы подсыпала ей в кофе.

Мой вопрос Лена проигнорировала.

— Ты сама виновата. — взгляд ее упал на меня, а на лице появилось скорбное выражение. — Если бы ты послушно сделала то, что тебе велел доктор, осталась бы в живых.

И из кармана ее пальто, цепко сжимаемый тонкими пальцами, появился знакомый черный пистолет.

* * *

Я сразу узнала его. Тот самый, что дала мне мама. Больше как оберег, чем как оружие.

Разумеется, я не стала таскать его с собой, и после возвращения с Сейшел он тихо-мирно лежал в моей комнате в доме родителей.

— Откуда он у тебя? — спросила я помертвевшими губами.

— Вытащила из твоих вещей, откуда же еще, — Лена нервно дернула плечом. — Сначала не поверила, когда Арон сказал, что твоя мамаша вручила тебе пистолет. А потом смотрю, и правда лежит, миленький! — она истерически расхохоталась. Пистолет ходил ходуном в ее руках.

— Лена, успокойся, — я старалась не делать резких движений, одновременно пытаясь придумать выход из положения. Телефон лежит на столе, но вряд ли Лена позволит мне до него дотянуться. Закричать? Плохая идея, она может выстрелить хотя бы чисто от неожиданности.

— Ты сама виновата, — повторила она, не слушая. Сделала шаг ближе ко мне.

Я рефлекторно попятилась, но уперлась спиной в секцию. Блин, может, нащупать незаметно перец и сыпануть Лене в лицо?

— Не двигайся! — взвизгнула та, заметив мое движение. — Сука, все надо делать самой! Все безрукие какие-то, один девчонку трахнуть не может, второй промахивается, и его ловят! Все Леночка, там думай, там вертись!

— Так это ты подослала киллера…

— Киллера-шмиллера! — передразнила меня она. — Денег содрал, а работу ни хрена не выполнил! Еще и попался, придурок последний! Но не- ет… — она подошла ко мне почти вплотную и приставила пистолет к моему виску.

Дуло похолодило кожу, а у меня внутри все замерло. Неужели она действительно выстрелит?

— Лена, не делай этого, — я изо всех сил пыталась оставаться спокойной, давить на логику. — Если ты убьешь меня, тебя найдут.

Лена была немного ниже меня, и сверху я хорошо видела и непрокрашенные корни волос, и красные прожилки в глазах, и безобразно перекошенный, весь в скатавшейся помаде рот.

— Деньги будут мои. Осталось подождать недолго, дура-Штольчиха родит, и все будет наше. Миллиарды. Ты знаешь, что это означает? Мне больше не придется выпрашивать ваши подачки. Теперь вы будете просить у меня. Ты знаешь, что твой папаша заявил мне, когда я попросила совсем немного, пару сотен тысяч? Что меня должен обеспечивать Арон! А как Арон может меня обеспечивать, если вы не платите ему как следует? Что ты смотришь на меня, как на дуру?