Ульяна Громова - Дело всей жизни. Книга вторая

— …Но майя, инки и ацтеки — целые цивилизации. У них была духовность и наука, — возразил я.

Макс кивнул:

— В этих цивилизациях власть шла от верховного жреца, они занимались научными исследованиями, но владели чёрной магией, верили в существование в каждом человеке нескольких душ и описывали их квази-материальными терминами: тень, дыхание, кровь, кость… Потеря одной души оборачивалась соответствующей болезнью. Последние мои исследования в Южной Америке как раз и были связаны с изучением наследия майя. Если бы их цивилизация прогрессировала, возможно, современное общество было бы техномагичным, максимально приближённым к природе, но с продвинутыми технологиями. Джейкоб как раз яркий представитель подобного симбиоза, — взглянул на меня Макс. — Может быть, однажды он совершит переворот…

— Какой переворот?

— В методах агрессивной коррекции психологии, — ответил гений, пожав плечами. — Он мастер психологической импровизации, корректирующего перформанса…

Россия, Москва

— Привет, бродяга! — набрал я номер самбо.

— Та ладно! Я выпал осадком в Нью-Йорке, — не согласился Джейк с улыбкой в голосе.

— Как дела в центре? — начал я издалека с иронией, зная, что друг понимает, почему я звоню.

— Как парень? — парировал адский психолог, сразу выводя меня на разговор.

— Как ты его нашел?

— На оглашении об его правах на наследство заявила твоя мать. Она была чертовски зла, что ты не упомянул ее в завещании. Кстати, почему?

— Банально — я о ней забыл.

— Но ты ловко воспользовался ситуацией, — снова услышал улыбку в голосе друга. — Расс оказался больше удивлен не тем, что ты под шумок всучил ему все побережье, а что он сам оказался к этому готов.

— Видимо, ему нужна была встряска, чтобы понять главные вещи.

— Индейцы говорят, что у души не будет радуги, если в глазах не было слез.

— Сколько их должно быть, чтобы я увидел эту радугу? — горько спросил, разом вспоминая Несси и Алёну. — Кого я еще должен потерять?

— Пришло время собирать камни, Ник…

…На экран ноутбука выскочило уведомление — я подписался на статьи Бродяги, интересно было следить за его «журналистским расследованием». И вот сейчас вышла очередная утка. Щелкнул по оповещению…

«…Роман Вениаминович Волгин — дед трагически погибшего миллиардера Никиты Соломата по линии матери — в узком кругу был известен как охотник за артефактами. Будучи антропологом, он исследовал Южную Америку, Австралию и Южную Африку. Его заслуги перед наукой трудно отрицать, взять хотя бы исследование на тему “Эволюция мутаций человеческого генома неизученных народов мира”, которое позволило номинировать его на Нобелевскую премию.

Но всё же своё состояние он сколотил не научным трудом, а самым обыкновенным грабежом. Коллекция редчайших диковинок, собранных Волгиным в разных частях света, оценивалась в несколько сот миллионов долларов. Сердце пустыни, Аваахта, Жезл ветров, Алмазный череп, След Ниихту — список реликвий можно продлить на газетную полосу. Но была среди них одна, потянувшая кровавый шлейф из экваториальных лесов Амазонии в северную Россию.

Око ягуара — талисман мужского плодородия племени майорунов.

Именно его кража и жестокое убийство шамана Сована Энканти потрясло учёный мир двадцать восемь лет назад. О преступлении Романа Волгина заявила беременная жена шамана — Вайомия. Она преследовала убийцу мужа и обратилась в Учёный Совет РГГИ с требованием вернуть Око её племени. Антрополог лишь посмеялся над ней и предложил подать в суд.

В ходе открытого заседания Вайомия рассказала, как было совершено преступление. Дело было передано прокуратуре, но, кроме слов, женщина ничего предоставить следствию не смогла.

Все это сослужило Волгину плохую службу — несмотря на вскоре закрытое дело, решением коллегиума российской Академии Наук антрополог всё же был лишён докторской степени, получил отказ в грантах, а его кандидатуру сняли с номинации на Нобелевскую премию, к которой он стремился всю жизнь.

Вайомия преследовала Волгина почти до самых родов. “Мальчик из твоего рода примет всю силу Ока. Только мой сын — истинный наследник Глаза Чёрного Ягуара — обуздает её” — предрекла Вайомия учёному.

Дальнейшая судьба ни женщины, ни Ока не известна, но журналистское расследование продолжается.

Следите за моей колонкой новостей.

Бродяга, внештатный корреспондент…»

После разговора с Джейкобом я прочитал эту статью раз пять. В памяти всплывали сказки, которые мне рассказывал дед Роман. О Сердце пустыни, Аваахте, Жезле ветров, Алмазном черепе, Следе Ниихту и ещё паре дюжин других. И эту легенду об Оке он мне тоже рассказывал.

Я тупо смотрел сквозь время и бездумно крутил в руке телефон, чувствуя смутное побуждение куда-то бежать и что-то делать — шёпот джунглей, едва уловимый зов…

В висках дробно звучали уанкары[12], вторили пульсу вселенной тункули[13], неслышно, не тревожа джунглей, танцевали ритуальный танец женщины. Я сидел среди мужчин в позе лотоса голый, с прикрывавшей гениталии полоской домотканой тряпицей, свисавшей с плетёного верёвочного пояса. Разрисованные до неузнаваемости лица соплеменников, окруживших ритуальный костёр и танцующих нимф, сливались в золотое кольцо, а обрядовые движения рук складывались в призыв Духа Чёрного Ягуара на языке жестов майя. Шаман в маске одноглазого balam[14] — Демонтин Уокэнда Энканти, сын потерявшей мужа матери — бил в паувау [15]и пел смутно знакомым голосом молитву. Густой тембр молодого мужчины, барабанный ритм, глухие удары по земле многочисленных женских ног, слаженный хор мужских голосов — всё вибрировало по восходящей амплитуде, пуская рябь по пространству за кольцом.

Женщины рассыпались — каждая напротив своего мужчины грациозно извивалась в животном танце, возбуждая и соблазняя. Моя черноволосая с прикрывавшей голую попу ритуальной набедренной повязкой двигалась особенно плавно, завораживала золотым взглядом под маской текамсех [16]. Её красивая грудь с большими твёрдыми и тёмными, как спелая черешня, сосками дразнила, тяжело колыхаясь. Она будто стала крупнее, и чуть раздалась талия, а животик слегка округлился, делая мою родную, самую сладкую и желанную женщину ещё красивее.

Моя любимая, моя несравненная, моя эйелен[17].

Не осталось ничего — ни костра, ни круга соплеменников. Лишь дробно пульсировал в висках и отвердевшей плоти ритм. Моя женщина — по всем законам Вселенной и по воле Ачэк Саки Нэхуель[18] моя до последнего вздоха — подошла совсем близко и, извиваясь в ритуальном танце, опустилась на мой член, прикрывая набедренной повязкой нашу связь, прижалась горячей грудью к моей, приникла губами к моему рту и напоила божественным поцелуем и своим дыханием. Задвигалась на мне волной, цепляясь ноготками за плечи, истекая нектаром, дарившим блаженное успокоение.

Нарастал ритм ударов паувау, становился ближе, громче, слился с дыханием страсти и ударил в голову оглушающим рыком Ачэк Саки Нэхуель:

«Я нарекаю мать твоего сына Ангваснэзомтэка[19]. Верни Око, или его сила пожнет тебя. Верни силу моему племени, и я верну тебе эйелен, билэгээна[20]. Аскавхетео макки. Мэчитехью сичеий виквэя меджедэджик[21]…»

Синий глаз ослепил ярким светом, в пах ударил огонь гневного дыхания…

Я подскочил в кресле, не понимая, где нахожусь. Слишком яркие ощущения, неотличимые от реальных, до сих пор чувствовал запах дыма и горьковато-терпкий привкус ритуального напитка, ощущал кожей прикосновения, а вздыбивший боксеры член ломило в тесном ему пространстве. Меня трясло в предоргазменных судорогах, и хватило оттянуть вниз штаны, чтобы облегчить боль в уткнувшейся в резинку головке, и сжать ее между пальцев, как я кончил, так что яйца прилипли к основанию и будто выстреливали залпы пушечной силы.

Когда немного усмирил взбесившуюся тахикардию и смог дышать ровнее, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Внутри будто все скрутило в узлы: в солнечном сплетении, в животе, в паху, между лопаток и в пояснице. Жизненно необходимая потребность трахаться брала за горло буквально — дышал прерывисто, чувствуя пульсацию нарастающего возбуждения.

Мне срочно нужна была таблетка от похоти. Не думал, что сделаю это, но…

— Алло, — услышал голос на фоне шума торгового центра: звучала музыка и объявления, раздавались голоса людей и вопрос «Чем я могу быть вам полезна?»

— Варя? — все же уточнил.

— Да, Никита, привет.

— Куда за тобой отправить такси?

— Я в «Афимоле», сейчас поднимусь.

Джейкоб сказал, мне нужно найти свою нимфоманку? Она сама нашла меня.

Поднялась через пятнадцать минут. Я открыл ей дверь, дыша тяжело, с налитыми кровью глазами. Я даже себе не мог пообещать, что она выживет после этой встречи, потому что больше всего на свете мне хотелось рвать на части, трахать до смерти, изощренно удовлетворять свою похоть, творить такое, что нормальному человеку не придет в голову.

Я все это сообщил девушке взглядом. Она наверняка увидела в моих глазах руины башни Око, свое растерзанное вытраханное до пустоты тело и зверя над ним, в котором ничего человеческого просто не осталось.