Елена Сокол - День Святого Валентина

– Он не может. – Тихо сказала она. – Уже десять лет в вегетативном состоянии после аварии. Беспомощный совсем. – Женщина пожала плечами, отвернулась и пошла к подъезду. – Простите, Арслан, я пойду. Сережа меня там заждался уже, наверное.

Лариса Павловна поднялась в квартиру, разделась и сразу поспешила к своему Сереженьке. Она знала, что он её ждёт, чувствовала это. Остаться один на один с человеком, который не реагирует ни на какие внешние раздражители – страшно. Но она уже десять лет с этим справлялась.

Уход за мужем был сложным: каждый час поворот в кровати, чтобы не было пролежней, а ещё гигиена, отвод мочи, кала, кормление специальным питанием через трубку, суставная гимнастика и плановый приём лекарств. За эти годы Лариса стала для Сергея и опытной медицинской сестрой, и уже мыслила как клинический врач.

Да, было тяжело, но, слава богу, иногда помогал её брат Андрей с уходом и массажем, а ещё на несколько часов в день по будням приходила сиделка.

Лариса удивлялась, как сама была ещё жива в таких обстоятельствах.

Когда-то они с Серёжей очень любили друг друга. Поженились совсем молодыми, ещё после школы, вместе выживали в коммуналке, затем купили квартиру, стали её обустраивать. Муж носил её на руках, постоянно говорил, как сильно любит, звал Ларису своей маленькой девочкой. А когда она забеременела, он помчался в магазин за сладостями и… попал под машину.

Она хорошо помнила вечер того дня. Как ей сообщили об этом, как она помчалась в больницу, как её не пускали, и как вдруг сильно заболел живот. Она остро почувствовала: всё, ребёнка нет. Потом была госпитализация, какие-то процедуры, тихие слова врачей. Она сидела, обняв собственные коленки, и рыдала, рыдала, рыдала. И молила только об одном – чтобы её Серёжа выжил.

Больной, безногий, безрукий – неважно какой, лишь бы живой. И там, наверху, её, кажется, услышали. Сергей остался в живых, но вот только его состояние теперь трудно было назвать жизнью: он не реагировал ни на какие слова, прикосновения или действия, и просто медленно угасал в этой больнице.

Тогда она забрала его домой. Потом были жуткие полгода привыкания к новой действительности. Она мало спала, плохо ела и все силы вкладывала в то, чтобы хоть как-то улучшить его состояние. А потом поняла – он останется таким навсегда. И, взяв себя в руки, Лариса просто продолжила жить.

Она ухаживала за Сергеем, ежедневно разговаривала с ним, читала ему книги, ставила музыку, а потом уходила рыдать в другую комнату. Работа с детьми в школе помогла Ларисе выжить, но кроме мужа её по-прежнему мало что интересовало. С мужчинами она не встречалась. Отдавала Серёже все силы, всё своё сердце, себя саму.

И, несмотря на это, она почему-то заметила Арслана. Этот спокойный, улыбчивый, черноглазый мужчина понравился ей сразу. Он ничего о ней не знал, и это было хорошо. Она и не планировала ничего такого. Просто смотрела на него каждое утро, и ей становилось светло и тепло от ответного взгляда.

Врачи говорили, что Серёжа всё ещё держится только благодаря ей, поэтому Лариса не собиралась предавать его, и ни за что бы ни ушла. Если он цеплялся за жизнь только благодаря ей – пусть так и будет, она останется рядом столько, сколько понадобится. За всё хорошее, за все минуты и часы счастья, что он ей подарил, за всю ту любовь, которая была когда-то у них – она будет рядом.

– Ну, как ты тут без меня? – Улыбнулась женщина, присаживаясь возле его постели.

Сиделка кивнула ей и вышла. Стала собираться домой.

– Скучал? – Спросила Лариса, роняя слёзы. – Прости, что долго… – Всхлипнула она и подоткнула край одеяла. – Были дела…

Её муж всё так же безучастно глядел в потолок.

Инне повезло. Она нашла костюм женщины-кошки в соседнем с домом гипермаркете. Правда, пришлось брать самый большой – пятьдесят второй размер (что за любительницы ролевых игр носят такое?), а женщина всё ещё не была уверена, что сможет застегнуть латекс на своём объёмном животе.

Зато радовали шапочка с ушками, обтягивающие перчатки и черная плётка: «пожалуй, сойду в темноте за игривую киску», – думала Инна. Прихватив с полки бутылку белого вина, она радостно направилась к кассе.

Шаловливый набор сразу вызвал у кассирши неодобрение. Громко хмыкнув, она мазнула взглядом по лицу женщины, а затем надменно так крякнула:

– А можно паспорт?

– Чего? – Возмутилась Инна. Отошла на шаг назад и предъявила сотруднице магазина свой огромный живот. – Ещё вопросы будут?

– Нет. – Кашлянула та. – Простите.

Отбила товар, приняла оплату и прикусила язык.

– То-то же. – Проплыла мимо неё Инна.

Настроение женщины стремительно улучшалось.

Андрюша хорошо поест, выпьет, расслабится, и никуда ему не отвертеться – исполнит свой супружеский долг, как следует.

Ну, не виновата она была, что кровь приливала к органам малого таза, и желание соблазнить любимого мужчину увеличивалось пропорционально росту ребёнка в её животе.

Инна не могла знать, что Андрей, терзаемый чувством вины и понимающий, что жена на него обижается, уже готовил ей свой сюрприз. Накупил воздушных шаров, развесил их по всей спальне, накрыл стол с огромным тортом, купил ей подарки, раскидал на полу и постели полведра розовых лепестков, зажёг двести свечей, выключил свет и уже ждал её в комнате при полном параде.

Она вошла в квартиру и сразу почуяла неладное. Скинула куртку, с трудом стянула сапоги и, заметив блики света из спальни, стала красться туда на цыпочках – да-да, совсем как кошка.

– Сюрприз! – Выкрикнул взволнованный Андрей, когда жена возникла на пороге комнаты.

– Ого… – Застыла в изумлении Инна, обнаружив абсолютно голого мужа в окружении двух сотен зажженных свечей, хаотично расставленных на полу, мебели и даже подоконнике. – А…

– А это всё тебе, любимая! – Торжественно заявил супруг, принимая соблазнительную (по его мнению) позу.

– Ух, ты… – Неловко улыбнулась она.

Инне и в голову не могло прийти, что Андрей способен хоть на что-то романтичное, а тут такое…

– Проходи. – Незадачливый стриптизёр сделал шаг, чтобы протянуть ей руку, и… тут случилось непоправимое.

Соскользнувший с постели край покрывала опустился аккуратно в самый эпицентр свечко-представления, и пламя, словно только и ждавшее подходящего момента, ловко скользнуло по нему вверх. Секунда! И взметнувшееся пламя чуть не опалило зад романтичного сластолюбца!

– А-а-ай! – Закричал Андрей, хватаясь за пятую точку.

– О, боже! – Беззвучно произнесла Инна, наблюдая, как огонь перекидывается на её любимую штору.

А дальше началась суматоха: попытки потушить пожар, новые всполохи огня, расползающиеся по стенам, крики, летающие в воздухе одеяла, вода, сборы документов… И вот они уже сиротливо сидели вдвоём возле подъезда под оглушительные сирены пожарных машин и с ужасом наблюдали, как пламя доедает интерьер их любимой спальни.

– Сегодня день какой-то огненной романтики! – Развёл руками тот самый пожарный, который ещё полчаса назад спасал кухню адского пекаря Светочки. Он подошёл к супругам и наклонился. – Всё нормально, товарищи, огонь потушен. – Попытка успокоить укутанного в плед голого Андрея и сидящую рядом с ним плечом к плечу беременную Инну с документами в руках, кажется, не удалась. – Но на ремонт придётся раскошелиться. – Добавил он.

– Спасибо. – Поблагодарила женщина и посмотрела на мужа.

Тот лишь поджал под себя босые ноги и потупил взгляд. Зря она у него всю жизнь этой романтики требовала – вон что вышло.

– Мам, пап! А что происходит? – Подбежала к ним вернувшаяся с тренировки Наташа. Посмотрела на перемазанных сажей родителей, подняла взгляд на почерневшие стекла их спальни, затем снова взглянула на предков. – У нас что, квартира сгорела? Нам что теперь, негде жить?!

Инна хотела, было, ответить дочке, что они обязательно что-нибудь придумают, но именно в этот момент почувствовала, как по ногам потекло что-то горячее.

– Ой, – испуганно произнесла она и зажмурилась.

– Что? Что такое, дорогая? Что-то болит? – Вскочил со скамейки герой-любовник.

– Ой! – Повторила она, сгибаясь пополам.

– Инна, что с тобой?!

– Пап, она рожает, вот что! – Догадалась Наташа.

Антон основательно подготовился. Купил кольцо, самое красивое, какое только можно было найти, целую сетку фруктов, конфеты и вина, вот только подснежников Кристинкиных любимых нигде не было – пришлось приобрести в художественной галерее не самое дешёвое полотно с этими ранними весенними цветами. И теперь он шёл к любимой женщине довольный и очень взволнованный.

Что ей скажет? Как будет себя вести? Удастся ли ему её увидеть?

Чёрт, а вдруг у неё уже другой мужчина? Будет чрезвычайно неловко, но он ведь это заслужил?

Парень не мог знать, что другой мужчина у Кристины действительно уже был. Да ещё и приходился ему прямым родственником.

– Кто там? – Донёсся до него её тихий голос.

– Кх-хкм. – Прочистил он горло. – Я.

Дверь распахнулась.

Она стояла перед ним такая же маленькая, беззащитная и воинственно настроенная, какой он и запомнил её в день их расставания. Не заметил парень только неряшливо собранных в хвост волос, перепачканной молоком кофты и усталого выражения глаз девушки.

Антон выпалил с порога всё, что в нём накопилось: и про раскаяние, и про то, что жить без неё ему нет больше смысла, и про кольцо с подарками, и про дурью его башку, и про испытательный срок, необходимый ему больше жизни.