Елена Сокол - День Святого Валентина

– Вы всё вечно забываете, путаете, проливаете, ломаете! Я никогда не встречал никого более бестолкового, чем вы! – Воскликнул он.

И вот тут-то она не стерпела. Ка-а-ак дала ему пощечину с размаху!

И сама не поняла, как вдруг её губы оказались на губах этого несносного хама – то ли она сама его поцеловала вместо удара по щеке, то ли так покачнулась, что уткнулась губами в его лицо? В любом случае, это недоразумение длилось не дольше пары секунд и тут же оборвалось.

Нина отпрыгнула от мужчины, содрала с вешалки своё пальто, спешно накинула его на плечи, рванула свою сумочку и со всхлипом прокричала:

– Идите вы к чёрту, Олег Говн..Гов.. Геннадьевич! Я увольняюсь!

И убежала, звонко стуча каблучками по гладкому каменному полу.

А Одинцов так и остался стоять посреди приемной в полнейшем недоумении, да ещё и с поцелуем неуклюжей, но очень исполнительной Ниночки на своих губах.

Олег Геннадьевич был жутко зол. И растерян. Какая эмоция преобладала, он и сам не был в силах понять. Мужчина набрал номер прежнего секретаря и прокричал:

– Кристина! Она сбежала!

– И вам доброго дня, Олег Геннадьевич, – закатила глаза девушка.

Шеф позвонил ей не в самый лучший момент. Она находилась в ветеринарной клинике, пыталась помогать придерживать кота, чтобы доктор мог поставить ему укол, а рядом в коляске начинал капризничать её маленький четырехмесячный сынок Петя.

– Она сбежала! Ты меня слышишь или нет?

– Кто сбежал? – Кристине пришлось придавить телефон щекой к плечу, чтобы освободить руку.

– Та девчонка, которую ты оставила вместо себя!

– Ниночка?

– Она самая!

– Так что же именно вас удивляет?

– В смысле?

– Ну, как же. Вы же самый невыносимый руководитель из всех, которых я встречала. – Кристина прихватила кошачьи лапы и крепче сдавила. – Вас выдержит либо сумасшедший, либо святой! Ниночка обладала обоими этими ценнейшими качествами, но вы всё равно её довели. Это ведь вы виноваты, так? Я всё правильно говорю?

– Да она совершенно безрукая, безголовая, бессловесная и… – Олег Геннадьевич медленно опустился на стул и впился взглядом в записку, которая лежала рядом с клавиатурой.

– Я нашла для вас самого стрессоустойчивого, ответственного, терпеливого и исполнительного работника! – Возмутилась Кристина, отворачиваясь, чтобы не видеть, как ветеринар вводит препарат. – Да такая Ниночка, может, одна на весь город! Признавайтесь, что вы ей сделали? Наговорили, наверное, всяких гадостей? Этих ваших любимых про «от тебя никакого толка» и «за что я вам плачу»? Да?

– Кристина, приезжай, я совершенно беспомощен. – Взмолился Одинцов. – Пожалуйста.

– И как вы это себе представляете? Всклокоченная, потная бабища в спортивном костюме с вытянутыми коленками, перемазанная грудным молоком, следами отрыжек и детскими какашками завалится к вам в офис и будет встречать дорогих гостей? Так? Тогда рядом, давайте, поставим коляску с моим Петенькой, ладно? И если он захочет внимания, то вы возьмете его на ручки и будете агукать, потому что я не смогу, потому что буду в это время печатать документы? Идёт? А если он проголодается, то я прямо в офисе достаню сисю и…

– Что мне делать, Кристина? – Спросил мужчина уже более миролюбиво.

– Ищите её, дорогой Олег Геннадьевич. Ищите! – Посоветовала Кристина. – Наберите отдел кадров, там вам подскажут телефон Ниночки, звоните ей и умоляйте. Я ведь предупреждала вас, так? Предупреждала, что если будете включать режим цербера, она от вас убежит, но вы не послушали!

– Я… Я не думал…

– Не думали, что вы совершенно невыносимы?

– Да. – Обиженно.

– А ведь об этом я вас тоже предупреждала! – Довольно хрюкнула Кристина. – В общем, звоните Нине, обещайте ей золотые горы, убеждайте, унижайтесь, умоляйте, но добейтесь, чтобы она вернулась. Сами знаете, компетентного человека, которому можно доверять, так просто в наше время не найти.

– Спасибо, Кристина. – Обреченно вздохнул он.

– Всему-то его надо учить. – Хмыкнула Кристина, сбросила вызов и спрятала телефон в карман.

И тут же улыбнулась, вспомнив, как сама семь лет назад тряслась перед Одинцовым, точно осиновый лист.

– Веселенькая у вас жизнь. – Усмехнулся доктор, поглядывая на малыша в коляске.

Тот кряхтел, не желая лежать один без внимания любимой мамочки.

– Да уж, по-другому и не скажешь. – Согласилась девушка.

– Можете отпускать. – Сказал ветеринар.

Снял перчатки, написал что-то на листе и протянул ей:

– Здесь все назначения, вот эти препараты можете приобрести прямо у нас, – он указал пальцем в список, – а вот эти в человеческой аптеке.

– Спасибо! – Сгребая кота и лист со списком, поблагодарила Кристина. – Всего доброго! – И покатила коляску на выход.

– Поправляйтесь, – улыбнулся врач.

Да, он был прав. Жизнь у девушки была просто адски веселенькой в последний год.

Беременность, затем рождение сына, вечный недосып, стирка грязных пеленок, смена подгузников, визиты в поликлинику, колики, прививки и прочее. Правильно говорят: рождение ребенка – чудо в жизни женщины. Так оно и было, и даже не просто чудо, а чудо чудное, потому что именно в него превратилась жизнь Кристины после рождения Петра.

С отцом мальчика, Антоном, девушка встречалась еще со школы – целых десять лет. Первая любовь, первый мужчина в ее жизни, первые совместные мечты. Они были очень близки, буквально жить не могли друг без друга, но спустя годы романтика, разумеется, пошла на убыль, и остался лишь совместный быт. Молодые люди вместе снимали квартиру, делили на двоих все расходы, в будни работали, а в выходные отдыхали – тоже вместе.

И в отношениях, как это всегда бывает, назрел определенный кризис: нужно было срочно что-то менять – расходиться или выбираться вдвоем на новый уровень. Первое Кристина не рассматривала, поэтому намекала Антону на то, что им пора бы взять на себя ответственность иного рода. И тогда парень подарил ей кота. Да-да, того самого, которого ей же потом и пришлось кормить, лечить и возить в ветеринарку.

Ладно. С котом они справлялись. Но Кристина, как и положено молодой девушке в цвете лет, стала ненавязчиво намекать о свадьбе: листала журналы с платьями для невест, старательно ловила букеты на чужих бракосочетаниях, пугала Антона липовыми ухажёрами, которые готовы были бросить весь мир к её ногам, и даже прямо говорила о том, что негоже им и дальше жить во грехе.

Надо отдать Антону должное – изворачивался он, как мог. Дарил ей что угодно, только не кольцо. Депиляторы, подвески, духи, сережки, планшет, плюшевых мишек. А Кристина всё ждала, не теряла надежд и готовилась всерьёз поставить парню ультиматум.

Антон бросил её в тот день, когда она собиралась сказать ему, что беременна. Ровно год назад. В маленькой, неказистой кофейне, куда они забежали, чтобы согреться. Вот, как и сейчас, когда Кристина замерла у витрины этой кофейни с коляской и котом подмышкой, в тот день она не верила в то, что это всё может быть правдой.

– В наших отношениях нет внезапности и импровизации, мне в них тесно. – Сказал Антон, виновато ёрзая на стуле. Тот самый Антон, которого она фактически боготворила еще с юности. – Нам нужна перезагрузка. – Сказал он, вздохнув. – Я ухожу.

Он не мог знать, что внезапность в их отношениях уже была. Она уже существовала в животе у Кристины, и её можно было даже разглядеть на маленьком снимке УЗИ, который девушка спрятала в открытку на дно своей сумочки, мечтая торжественно преподнести при случае любимому.

– Любовь – это торжество воображения над разумом. – Сказал он. «Боже, какая пафосная пошлость!». – А я хочу наслаждаться легкостью бытия.

«Вот и наслаждайся!» – решила она.

Встала из-за стола, оставив печального Антона и нетронутый кофе, и просто ушла.

Из кофейни и из его жизни заодно.

Вместе с маленьким Петенькой в животе, которого молодой папашка, сам того не зная, предал ещё до рождения. Девушке не хотелось, чтобы её жалели, и не хотелось лишать Антона лёгкости бытия, поэтому она ушла из его жизни с гордо поднятой головой: выставила все его вещи за дверь и больше ни разу не ответила ни на один его телефонный звонок.

Душевные терзания отложили отпечаток на её самочувствии – дважды Кристину увозили в больницу с угрозой выкидыша, но всё обошлось. Пётр появился на свет здоровым и крепким. Да, теперь девушка ежедневно вертелась, как белка в колесе, и её жизнь трудно было назвать благополучной, но она была по-своему счастлива, и больше не одинока.

У Кристины не получалось никуда отлучаться от сына, но благодаря деньгам Одинцова за отпуск по уходу, а также небольшим подработкам и пособиям Кристина не самым плохим образом существовала и могла покупать Пете всё необходимое: кроватку, средства гигиены, коляску, игрушки. И ничего никогда не просила у отца ребенка, который и по сей день пребывал в полнейшем неведении о своём счастливом отцовстве.

«Ну и пусть. Пусть тяжело!» Однажды приняв решение справляться самой, Кристина уже не сворачивала с этого пути. И даже когда очень хотелось пожалеть себя, она не отступала: останавливалась, выдыхала, чтобы успокоиться, и улыбалась своему Пете. Вот оно, её маленькое, теплое, сладко пахнущее счастье. Тут, рядом. И больше ничего не нужно.

Кроме чашки кофе.

Поэтому она и замерла у витрины кофейни, бедным родственником глядя через стекло. И ей ужасно захотелось расплакаться. Сама не зайдёшь внутрь: Петька только уснул в коляске, а под курткой ворочается еще и перепуганный кот, уставший от манипуляций ветеринара. И коляску одну не оставишь. И выхода нет.