— Он там с Владой?

— Ну, он у нее остановился.

— Тогда зачем ему я?

— Вот, давай, ты ему позвонишь и об этом спросишь?

Матвей выходил из себя. Зато я, наконец, успокоилась.

— Нет, телефон не дам. И сама звонить не буду. Когда я могу забрать свои вещи?

— Да хоть сейчас. Но, честно говоря, думал, что ты нормальная девчонка, а ты ерунду какую-то гонишь! Что не так-то? К Владке ревнуешь?

— Он мне не муж, чтобы ревновать. А вот она — невеста!

— Была.

— У бывших невест не живут.

— Ладно, что я тебя уговариваю, не хочешь — не надо. Вещи сейчас привезу.

Я не уходила в дом, так и ждала на улице. Между нашими домами всего пятнадцать минут ходьбы. На машине он уложился примерно за столько же туда и назад. Вытащил из машины сумку с моими вещами. Предложил занести в дом — джентльмен, блин! Я отказалась. Но когда Матвей уже садился в машину, я не удержалась.

— Матвей!

Он радостно улыбнулся, мол, одумалась ненормальная!

— Матвей, только не говори ему, как я сейчас выгляжу. Пожалуйста!

Я была уверена, что прежде чем закрыть дверцу машины он сказал: «Вот дура!»

Ну и пусть! Никто мне не нужен! И я никому… Возле дверей квартиры не выдержала и разрыдалась.

19

Только прилегла отдохнуть после теть Галиного борща, как в дверь снова позвонили. Открываю. Хочу просто схватиться руками за голову от ощущения дежавю: в точно такой же позе как и Матвей — спиной к двери (они звонят и сразу уходят что ли?) стоит Сергей.

Здороваемся. Приглашаю пройти — в квартире более-менее прибрано, а он, если был при задержании Витьки, уже видел наш бардак.

В прихожей, украдкой взглянув в зеркало, поправляю некое подобие чалмы на голове, сооруженное из большого платка. Жарковато в нем, зато причёски не видно.

Веду в свою комнату — она самая чистая.

— Аля, я не мог тебя найти. Звонил Роме. Но, как я понял, он тоже с тобой не смог связаться. Я по поводу твоей сестры, — он протянул листок бумаги, — здесь адрес клиники, где она лечится. Я там не был, но звонил пару раз знакомому — он хозяин этого центра. Ей уже легче. Она даже добровольно согласилась лечиться дальше. Месяца два, а то и три, побудет там. Но нужна помощь родственников. Ты съезди, навести ее — это можно, ну, и доктор сам тебе все объяснит.

— Сергей, я не знаю, как тебя благодарить за все…

— Глупости! Рома — мой лучший друг с детства. Он меня тоже не раз выручал. В таких передрягах бывали в юности! Ты меня уже отблагодарила. Тем, что смогла его уговорить поехать на операцию.

— С чего ты взял, что это я его уговорила?

— До твоего появления он отказывался наотрез. Ну, и потом, он так на тебя смотрел в тот день, когда я у вас ужинал! Ради тебя поехал оперироваться, я уверен! Я его хорошо знаю, поверь мне! А вы что разругались?

— Почему ты так думаешь?

— Ромка — парень решительный, сто процентов, тебя с собой бы в Германию повез!

— Он меня собой не звал. И у меня тут тоже проблемы были — с мамой, ей операцию на сердце сделали, да и так, кое-что…

У Сергея зазвонил телефон. Он долго разговаривал, выйдя в коридор. Но, видимо, случилось что-то серьезное на работе, потому что договорив, он стал прощаться.

— Аля, мне пора. Дай листок с адресом! — я вернула. Он достал из кармана ручку и написал с обратной стороны телефонный номер. Это — мой номер, если что — звони.

… Решила, что завтра с утра поеду к Марине. Сначала сама посмотрю, что там к чему. А потом можно будет к ней и Лизу свозить. Кстати, Лиза уже давно с подружкой гуляет. Темнеет. Пора звать домой.

Только вышла из подъезда, как, сначала услышала плач (по-другому не назовёшь, хотя этот звук явно издавал не человек), а потом и увидела, кто это так страдает. Под скамейкой возле подъезда сидел котенок. Да не простой — явно породистый и даже с ошейником, на котором висело розовое сердечко.

— Малыш, бедненький, иди сюда!

Он радостно прискакал на мой голос. Стал тереться об ноги. Пришлось взять его на ручки.

— Чей ты такой — миленький, красивенький?

Он, действительно, был замечательный — пушистый, ласковый, такой классный, что отпускать не хотелось. Представляю, Лизкину реакцию! Но ведь у него есть хозяин, такой бездомным по определению быть не может. Осматриваю ошейник в надежде найти адрес, имя, или, что там пишут на них. Но, к сожалению, ничего подобного нет. С малышом на руках иду в сторону парка, темнеет, а моего ребенка еще нет дома. На скамейке у самого выхода сидят девчонки и Лиза в том числе. Вздыхаю с облегчением, зову ее. Она тут же прощается с подругами и бежит мне навстречу. По мере приближения замечает котейку, начинает радостно пищать.

— Ой, Алечка, это чей? Дай подержать!

Как мало нужно ребенку для счастья! Не перестаю в этом убеждаться. Кот оказывается обцелованным и затисканным. Но, похоже, он к этому привык, потому что не вырывается и даже мурлычет от счастья.

— Лиза, он сидел под лавкой возле нашего дома. Ты ни у кого из наших соседей не видела такого?

Лиза отрицательно качает головой.

— Аля, а давай, мы его себе оставим? Пожалуйста!

— Лизонька, милая, у него же есть хозяин — посмотри ошейник пристегнут! Его же, наверное, ищут. Может быть, он для детей куплен — посмотри, как ластится!

Поспрашивали у соседей, постояли возле подъезда. Но того, кто потерял это чудо так и не нашли. Делать нечего, придется на время забрать к себе. Придя домой, достала из сумки, привезенной Матвеем свой ноутбук. Сфотографировала кота и разместила фотки на своей страничке в «Одноклассниках» (больше нигде не сижу). Лиза, конечно, была счастлива и с такой надеждой поглядывала в мою сторону, что мне самой дико хотелось оставить зверя себе.

* * *

— Как так не дала новый номер? Ты для себя просил или для меня?

— Идиот! Для тебя, конечно, мне бы она точно не отказала! — услышав мой разъяренный рев, Матвей тут же пошел на попятную, — шучу, шучу! Ты знаешь, Ром, у нее похоже какие-то проблемы с матерью. А еще мне показалось, что она на тебя обижена. В общем, приедешь и сам все разрулишь! У меня, итак, в фирме дел по горло! Я, между прочим, всех нас сейчас кормлю!

— Кормилец, блядь! Сколько лет я тебя, гаденыша, кормил! За что обижена она сказала?

Ничего не понимаю в бабах! Вроде бы все хорошо было. Сама же в любви мне признавалась и вдруг даже поговорить не желает! Пойми их!

— Нет. Но она знает о Владе. И, по-моему, дико тебя к ней ревнует.

— О Владе я сам рассказал.

— Она знает, что ты с ней улетел в Германию.

— Откуда, интересно? Не ты ли, братец, донес?

— Нет, не я, братец!

Она сведет меня с ума. Когда Матвей позвонил и сказал, что нашел Алю, я думал, что осталось всего несколько минут до того, как я услышу ее голос. Я был счастлив. Недолго, но был. Но она потеряла телефон, а новый номер мне не дала! Как так?

Три недели! Три, долбанные, недели я тут схожу с ума от неизвестности, волнуясь за нее. Три недели я думаю о ней, как последний идиот! А ей, получается, все равно? Не понимаю.

Потребность ее услышать, увидеть, хоть как-то стать ближе к ней, делала мое, и без того, плохое настроение, ужасным. Я срывался на несчастной матери (хотя она уже давно научилась не обращать на меня внимание), на Матвее, поэтому, наверное, он так редко стал звонить, и даже на медсестрах, которые мне помогали. Сам себя ругал, но перебороть не мог.

Ночью становилось особенно хреново. Картинки нашей с ней близости, язык не поворачивался даже мысленно, назвать это простым сексом, прокручивались в моем вымотанном за день мозгу. Днем у меня было меньше времени думать — здесь в клинике была суперская программа реабилитации таких, как я. Некогда было даже просто посидеть спокойно. Не понятно только, зачем телевизор в палате, все равно его некогда смотреть!

Но ночью, ночью, я сходил с ума без нее! Вот и сегодня — дело к полуночи, а я глаз не могу сомкнуть! Вдруг в голову пришла мысль, поискать ее в соцсетях. А что, она же молодая девушка! Все сидят в соцсетях. «Инстаграм»? — нет. «Вконтакте» — тоже нет. «Одноклассники»… Неужели? Да-а-а. Более того, она и сейчас в сети.

Стоп! Заходить на страничку в таком виде не будем. Быстро оформляю себе новую страницу с красивым мужиком на аватарке. Захожу, смотрю фотки. Блин, какая же она милая! Попробуем познакомиться! Не знаю, что мною движет, то ли скучаю по ней, то ли злюсь и ревную, ко всем мужикам, которые просто находятся ближе к моей девочке, чем я сейчас. Но с каким-то маниакальным упорством пытаюсь к ней подкатить. Она предложение дружить отвергает.

Ага, попробуем по-другому. С телефона загружаю фотографию одного из своих программистов из фирмы — симпатичного внешне, но, вполне себе, реального, обычного парня — вдруг ее фотография актера (кто это, блин, не знаю даже!) напрягает? Попробуем по правде. Как там его, а Мишка Порываев! Ага! Пишу сообщение.

«Привет, Аля! Возможно, ты меня не помнишь, я пару месяцев назад кредит оформлял в банке, ты мне помогала. Ты мне очень понравилась! Давай пообщаемся?»

«Привет, Михаил! Не помню тебя, извини! И еще раз извини, но общаться мы не будем.»

Это почему же, не будем? Уже общаемся?

«Не подумай чего плохого, я с серьезными намерениями — в смысле в кино сходить, в кафе, в ресторан, даже в театр могу!»

Но она не отвечает и на предложение дружить получаю отказ. Вот даже гордость какая-то за нее возникает! Отшила! Молодец! Ну и что, что отшила меня.

Но я рассматриваю фотки и вижу мигающий зеленый огонек на ее аватарке. Вот она рядом со мной! Та-ак, что там у нее за новости?