— Ты жесток! Я, действительно, люблю. Просто любовь тоже разная бывает: кто-то с головой в омут готов, а кто-то любит издалека, со стороны. Но сила чувств не всегда зависит от накала эмоций.

— Красиво сказала. Только какой из двух вариантов будет для объекта любви более достойным, как думаешь?

— Ясно. Она за тобой готова на край света, да? Что же сюда не приехала? Может, такой, каким ты был еще месяц назад, ты ее не устраивал?

— А может, кто-то ей сказал о том, что она мне не нужна?

— Ты хочешь сказать, это сделала я?

— Это сделала ты. А еще ты сказала, что я вернулся к тебе, что мы жениться собираемся.

— Не больно-то ты был дорог, если она меня сразу послушала, а с тобой даже говорить не стала.

— Я не буду Алю оправдывать перед тобой. Мне достаточно того, что я знаю.

— Ладно, я, собственно, приехала попрощаться. Прости меня, что не поняла сразу, насколько все серьезно у тебя к ней. Я рада, что в твоей жизни все налаживается. Может быть, у меня тоже когда-нибудь…

Она все-таки не сдержала слез. И мне было жаль ее, пришлось обнять.

— Влада, у тебя все будет. Я знаю. Не буду говорить, что ты красивая, умная, ты это сама знаешь. Просто всему свое время, я это недавно понял.

Она отвезла меня в аэропорт, и даже сдала за меня мою сумку в багаж — на костылях это было сделать трудно. Мы попрощались и расстались, как мне показалось, друзьями.

В Москве меня встречали мать с Матвеем. Пока ехали домой, Матвей рассказывал о нашей фирме. Из его сбивчивого рассказа я понял, что у нас большие проблемы. Да, пора начинать работать — слишком долго я бездельничал! Вот завтра с Алей решу, и можно за дело взяться!

Ночь почти не спал. Метался по квартире, дико хотел напиться, но понимал, что нельзя, что могу этим все испортить.

К кафе приехал вместе с Матвеем почти за час до назначенного времени.

— Слушай, брат, ты не уезжай, посиди в машине. Уверен на сто процентов, что она попытается сбежать.

— И что мне делать? Мешок ей на голову надеть и в машину сунуть?

— Нет, ну это уже перебор. Просто, ты ж понимаешь, что я не успею догнать и не смогу на плечо закинуть пока.

— Поэтому пользуйся единственным оружием, которое тебе сейчас доступно — своим языком. Бабы, они, вообще, языком любят…

— Пошляк.

— А ты давно у нас паинькой стал? Ладно, я подожду. Вдруг вас нужно будет отвезти куда-нибудь — поработаю таксистом. Все равно, судя по положению дел в нашей фирме, скоро переквалифицироваться придется…

— Матвей в понедельник едем решать наши проблемы. Не может быть, чтобы все было так плохо, как тебе кажется. Но в любом случае, разберусь с Алей, и тебе уши надеру — угробить такое дело! Я же все как положено обставил — там только дурак бы не справился!

— Ну, считай, что я — дурак!

— Вот, поэтому, братец, сиди здесь и выполняй, что я тебе говорю.

По его глазам видел, что он еще что-то хочет мне сказать. Но почему-то молчит.

— Матвей, что еще случилось? Говори пока не поздно!

— Ничего, вроде бы.

— Ну, тогда я пошёл.

— Давай, я держу руку на пульсе.

Наряжалась на встречу со Светкой, как на свидание. Да, давненько я никуда не ходила — поход с подружкой в кафе воспринимаю, как праздник! Одела лёгкое летнее платьице. Покружилась перед зеркалом — красиво! Главное вверх на короткий ёжик волос не смотреть!


С помощью какой-то пенки, которую мне посоветовали в парикмахерской, с трудом уложила горизонтально светлые жёсткие волоски, торчавшие вверх, как стойкие оловянные солдатики. Подкрасилась. Сняла платье. Что же одеть-то?

Тут кардинально образ менять нужно! И гардероб! А у меня вещей-то — кот наплакал! Вытащила с дальней полки длинную юбку, белую майку, которую несколько лет назад обожала. Ну, каблуки теперь просто не имеют смысла… Сандалии на ноги. Пора, некрасиво заставлять девушку ждать.

Напоследок окинула себя взглядом — девчонка-хиппи какая-то получилась. Не уродливая, но чужая, словно не прическу и одежду мне поменяли, а меня саму — с кем-то телами…

До парка пешком идти десять минут. Шагала, размахивая сумочкой. Чувствовала себя почему-то восемнадцатилетней! Похоже, меня понемногу начинает отпускать… Подумав об этом, сразу вспомнила Его. Словно током ударило, отозвавшись болью в сердце. Когда уже поговорка начнет действовать, и время меня, наконец-то, вылечит? Когда в каждом мужчине мне перестанет мерещиться он? Вот, как сейчас? Проходя мимо кафе, за стеклом (мне показалось, конечно), боковым зрением я увидела Рому. Я не стала разглядывать мужчину — это же невозможно! Просто, я больная на всю голову!

Схватилась за ручку двери, собираясь шагнуть в зал…

21

В кафе пустой зал. Только официантка и бармен шепотом переговариваются за стойкой. Он так улыбается ей, а она так отчаянно краснеет, что даже мне, видящему их впервые в жизни, становится ясно — у них отношения.

В помещении работает кондиционер, но мне невыносимо жарко. Нельзя так нервничать. Ты же мужчина! Ты должен быть спокойным и уравновешенным! Но нервничал, как мальчишка на своем первом свидании! Как долго я не видел своей девочки, как соскучился по ее глазкам, по этим тугим длинным косам…

Смотрел в окно. Представлял себе, как увижу ее — красивую, летящую ко мне навстречу.

Мимо кафе прошла девушка, она вышла сбоку от здания и с моей стороны виден был только ее коротко и неровно выстриженный затылок — вот что за мода такая? Зачем свое главное украшение так портят!

Она не прошла мимо, а остановилась у входа. Там на пороге стоял сотрудник кафе, который никого лишнего в здание не должен был пускать, только Алевтину Иванову. Он, видимо, спросив имя, обьясняет девушке, так было уговорено, что сегодня кафе заказано для приватной вечеринки. Но странным образом, все-таки впускает ее внутрь.

Она входит, останавливается на пороге и начинает обводить взглядом помещение. Я не понимаю, почему так трудно отвести от неё взгляд. Ведь я сейчас должен свою Альку в окошко выглядывать, а я на чужую пялюсь…

Осматриваю ее хрупкую фигурку, одетую в бесформенную юбку и белую хулиганистую майку, поднимаю взгляд на лицо…

И встречаюсь с ней глазами…

Она стоит, словно вросла в пол, словно увидела монстра. Встречаюсь со взглядом испуганно расширившихся знакомых глаз. Она… Аля?

* * *

На входе в кафе топчется мужчина в форменном фартучке и футболке с логотипом заведения. Он вдруг преграждает мне путь и спрашивает имя. Что за новые правила? Или это Светкин прикол — она ещё та шутница!

Ошарашенно называю — он пропускает меня внутрь. Вхожу. Странно, здесь в выходные обычно не протолкнешься. А сегодня совсем никого. Только застывший за стойкой бармен. Обвожу взглядом помещение в поисках блондинки в очках. И вдруг… Сначала мой взгляд проходит мимо — я мужчину, сидящего за столиком, уже видела краем глаза с улицы, но что-то заставляет меня вернуться. Я еще не взглянула на него, а сердце уже застучало, забилось отбойный молотком о грудную клетку. Я еще не рассмотрела его, а уже поняла…

Рома! Рома? Рома…

Именно в порядке этих знаков — безумная радость, только потом удивление, и в самом конце, уже встретившись глазами, понимание того, что произошло.

Неузнавание, потом непонимание в его глазах — конечно, я сильно изменилась! Развернуться и бежать! Как он здесь оказался? Как он оказался именно здесь и именно сейчас???

До меня начинает доходить… Медленно, как звук через вату…

Вместо того, чтобы бежать, спрятать свою изуродованную голову, я вскинув вверх подбородок, иду к нему. Держись, Алечка! Только бы не заплакать…

Подхожу, останавливаюсь через стол, окидываю взглядом (Боже, он стал еще красивее… Боже, дай мне сил…) и говорю:

— Ну, здравствуй… Светка!

* * *

Вижу, что готова удрать, что вот сейчас развернется и умчится отсюда, даже слегка косит глазами в сторону входа. Но потом вскидывает голову и, не опуская глаз, идет в мою сторону. Смелая моя девочка, что же ты с собой сделала? И зачем?

Хочу встать ей навстречу, но не могу. Вот просто не слушаются приказов мозга мои и до того не очень-то послушные ноги. Понимаю, встану — упаду перед ней на колени. А может, так и надо сделать? Может, тогда простит? Но какое-то чувство не позволяет сделать этого. Как же, женщины ведь любят сильных и гордых!

Останавливается через стол от меня. А мне хочется распахнуть объятья и поймать девочку в кольцо своих рук, ни о чем не говорить, просто целовать ее… Нужно сказать, но язык (ну, ладно, ноги — им положено!) отказывается слушаться своего хозяина.

Она смотрит прямо мне в глаза.

— Ну, здравствуй… Светка!

На несколько секунд мои веки опускаются, я вижу, я чувствую ее эмоции, они вот-вот плеснут через край и тогда, или закричит, или уйдет, а я даже за руку не смогу поймать. Просто, блядь, реально не успею.

— Здравствуй, Аля! Прошу тебя, выслушай. Не уходи сейчас.

— Как ты думаешь, если бы ты представился своим настоящим именем в «Одноклассниках», как бы я отреагировала?

— Послала бы меня?

— От счастья бы скакала по комнате! Но нет ты всю подноготную у меня выпытал. Даже смысла сейчас нет врать и притворяться безразличной.

— А может, это и к лучшему, — поясняю, видя, как зацепили ее эти слова. — Ну, что врать теперь не надо и притворяться?

— А может, обманывать все-таки нехорошо?

— Обманывать плохо, признаю. Виноват. Очень виноват. Прости меня. У меня есть объяснение. Сядь, пожалуйста!

— Да, зачем? Думаешь, я не вижу, не понимаю? Ты же шокирован моим внешним видом! Ты даже не узнал меня сначала! Смысл сейчас метать бисер перед свиньями? Ты меня не такую ждал, да? А может, пока не поздно к невесте своей вернешься? Она-то, как с обложки журнала выглядит…