И повернулась, якобы высматривая своё новое такси, на самом деле желая убедиться, что Неверов за ней наблюдает. Так и было — он смотрел ей в след. И демонстративно отвернулся, когда глаза их встретились.

Почему-то было обидно. Да, Артём тоже постоянно звал её «раззявой» и «безрукой». И, может быть, в том, что летела к лифту очертя голову, и в том, что не посмотрела, куда идёт с полной чашкой кофе, она и была виновата. Но в этой аварии — никак. Только тем, что оказалась в ненужное время в ненужном месте.

И эта его грубость ничем не оправдана. Разве что нервами.

Лера ещё раз посмотрела украдкой на широкую спину Неверова. Кажется, он просил у водителя такси телефон.

«Бедненький, ему же даже позвонить не с чего, — глядя, как он мучается с непривычным аппаратом, пробилась в Лерино сердце жалость. — А как бы я себя чувствовала на его месте, если бы вот так?»

И она вспомнила, как он чуть не заплакал там, у лифта, когда пытался докричаться своей Настеньке.

Лера пнула подлетевший к ногам листок. А вдруг она и правда сломала ему жизнь? Вот так нечаянно, невзначай, ненароком. Но тут же отогнала эту мысль, поймав его хмурый взгляд.

Уехать бы побыстрей. Но, как назло, движение на дороге практически остановилось. Вечерняя пробка.

Лера достала телефон.

«Не судьба тебя, Тёма, порадовать ни сигарами, ни футболками», — закрыла Лера папку с фотографиями. Если верить навигатору, то до торгового центра километров двадцать, а до её гостиницы — шесть. Куда она дойдёт пешком, вопрос не стоял.

«Может, по ходу что куплю», — ещё не потеряла Лера надежду задобрить по приезду мужа.

К счастью, куривший водитель такси посмотрел прямо в её сторону. Лера, как могла, показала ему жестами, что она пошла, туда, назад, ждать машину не будет. Он, кажется, понял, кивнул. И её сапоги уверенно застучали по тротуарной плитке в сторону своего временного жилья.

— Девушка! Подождите!

О том, что это обращались к ней, Лера поняла, только когда её схватили за рукав.

— Я вам кричу, кричу, — выдохнул запыхавшийся Неверов. — Простите, не знаю вашего имени.

— Валерия, — ответила Лера машинально. — Валерия Мечникова, — добавила она официоза, вспомнив, что он всё же её директор.

— Валерия, простите, я, — он замялся. — Я был как-то неоправданно груб с вами. Сорвался. Простите.

Он поправил волосы пятернёй, словно не знал, что ещё добавить, что Лере было странно, ведь она точно знала, что язык у него был подвешен как надо. Возможно, ему не часто приходилось извиняться и оправдываться. Он переминался с ноги на ногу.

— Вы меня тоже простите, — Лере тяжело было видеть его мучения, а вот оправдываться, напротив, не привыкать. — Я действительно не специально. И с телефоном, и с кофе, и, конечно, с этой аварией.

— Да, я понимаю, понимаю. Просто у меня сегодня такой тяжёлый день. Жену положили в больницу, Ингрид прилетела, это собрание. Жена там с ума сходит, а я ни позвонить не могу, ни вырваться. Теперь вот эта авария.

Он закрыл рукой лицо. И Лера испугалась, что он и правда расплачется. Но он просто опять тяжело вздохнул, горько-горько, обречённо.

— Что-то серьёзное? С женой?

Леру толкнули в спину, и он, не задумываясь, отодвинул её в сторону с пешеходной дорожки.

— Вы же тоже куда-то ехали? — спросил он вместо ответа.

— Да, — в магазин, — отмахнулась она. — Ничего важного.

— Может, посидите со мной в кафе? — показал он на красивую вывеску на здании рядом. — Мне из этой пробки уже всё равно не вырваться. А я с утра ничего не ел. Может, поэтому ещё такой злой. Мне, правда, неловко, что я сорвался.

— Ладно, — согласилась Лера.

Он оставил её за столиком, а сам убежал предупредить водителя такси, где его искать, если вдруг приедут комиссары.

— Заказывайте, заказывайте, Валерия, не стесняйтесь, — подоспел он как раз к приходу официантки. Сам ткнул в меню стоя, наугад, и поднял на Леру взгляд. — Может, хоть кофе? Мне кажется, вы свой предыдущий не допили.

— Капучино, — ответила Лера на вопрошающий взгляд официантки, едва заметно улыбнувшись его замечанию. Шутник.

— Давно работаете в нашей компании? — на вешалку, стоявшую рядом, он повесил пальто и сел, расстегнув пиджак и осматриваясь. Ни пятно на брюках, ни разводы на рубашке его явно не беспокоили.

— Три месяца, — опустила Лера глаза на белую матерчатую скатерть, искренне надеясь, что этот разговор не превратится в собеседование, и уже немного жалея, что она согласилась с ним пойти. Чувствовала она себя неловко. — А вы?

— Пятый год. Вы замужем? — он посмотрел на безымянный палец её правой руки.

— Да, — поправила обручальное кольцо Лера, словно гладкое простое кольцо могло развернуться неправильно.

— Дети?

Она отрицательно покачала головой.

— Вы врач?

— Провизор. — Нет, она ошиблась, это скорее походило на допрос, а не на собеседование. — А вы?

— О, у меня образование вообще экономическое. И сам не знаю, как я в этот фармбизнес попал. А детей вот тоже нет. И у жены очередная беременность и внематочная.

Лера болезненно нахмурилась. Каждая женщина, наверно, понимала, как это плохо.

— Увезли сегодня на скорой. Сказали, удалят трубу, — он выдохнул, расправляя на коленях салфетку. — И это уже вторая неудачная беременность. Выкидыш, теперь вот внематочная.

— Бедная девочка, — покачала головой Лера. Она отчасти понимала, почему он делится таким сокровенным, не стесняясь. Особенность работы в женском коллективе. Плюс издержки профессии. Врачи они как священники. Даже Лере в аптеке каких только исповедей выслушивать не приходилось.

— Она была в ужасе от диагноза. Как раз, когда я телефон разбил, — поправил он своё обручальное кольцо, блестевшее алмазными гранями, не поднимая на Леру глаз. — После операции уже накачали препаратами, больше спит. А когда не спит — плачет. И я с ума схожу, не зная, чем её утешить.

— Ничем, — уверенно помотала Лера головой. — Только новой беременностью. Но это теперь не сразу.

— Да, я уже проконсультировался, — констатировал он бесстрастно. — Благо в нашем дивизионе и гинекологов хватает. Прогноз позитивный. Простите, что вывалил это на вас.

— Ничего, — отклонилась она, когда перед ней поставили кофе. — Мне, правда, очень жаль.

О том, что ей от его откровенности стало ещё хуже, она не стала уточнять. Как-то низко было жаловаться, что ей некомфортно, когда Неверов делился проблемами, которые она же и умудрилась усугубить.

Судя по тому, как он ковырялся в заказанном салате, аппетита у Кирилла Александровича не было. И за жену он переживал всерьёз.

Лера свой кофе тоже только пригубила. Она не знала о чём с ним говорить. Да и его задумчивый вид не располагал к беседе, хотя присутствие Леры его не очень тяготило.

Она машинально отметила, что заказал он мясо, хорошо прожаренное, со специями. И, когда его принесли, пахнущее грилем и пряностями, всё же решил поесть. С вилкой и ножом он при этом справлялся так, словно родился с ними в руках. И, видимо, привык есть больше по разного рода заведениям, чем дома.

Лере же по-прежнему было неуютно.

— А вы москвич? — нарушила она молчание.

— Теперь — да. Хорошо, когда хоть квартира своя, а не казённая, — усмехнулся он кисло. Ему, похоже, не нравилась корпоративная политика на этот счёт, но выбора не было. — А если разрешали бы ездить на своей машине, плюнул бы на эту царапину и забыл. Теперь же буду стоять здесь до ночи, чтобы все документы в контору предоставить, как положено.

— Думаю, таксист бы вас всё равно не отпустил. У него же тоже машина не личная.

— Хм, а ведь верно, — он посмотрел на неё как-то по-новому. Видимо, поступившие в кровь питательные вещества всё же подняли его настроение. — А вы сами откуда?

Лера махнула рукой, называя свой далёкий провинциальный город, не заслуживающий внимания да и ничем особо не примечательный.

— У-у-у! — протянул он, явно плохо представляя, где это. — У вас там, наверно, уже зима?

— Ещё осень, — улыбнулась Лера. — Но уже холодная, промозглая, ветреная.

— Значит, хоть здесь погреетесь пару деньков.

— Если бы, — отставила свою чашку Лера, понимая, что кофе всё равно, как всегда, не допьёт. — Я завтра утром уже улетаю.

— И я тоже, — поделился он. — Правда, в Берлин.

Он подозвал официантку, рассчитался картой, встал. А Лере стало невыносимо жаль его жену, которая снова останется одна, несчастная, потерявшая ребёнка.

Когда они вышли обратно на улицу, почти стемнело. Пробка на дороге так и стояла, даже, казалось, стала плотней из-за слепящего света фар. Несильно, но всё же по-осеннему похолодало.

— Вы дорогу-то обратно найдёте? Я могу заказать такси.

— Нет, спасибо, я прогуляюсь, — улыбнулась Лера. — У меня уже было такси, — оглянулась она на машину с шашечками и его Фольксваген. — Пропитаюсь немного осенним настроением.

— Тогда всего доброго, — попрощался он, но уходить не спешил.

— И вам, — улыбнулась Лера и осталась стоять.

— А вам когда-нибудь говорили, что у вас красивая улыбка? — улыбнулся он первый раз за их недолгое знакомство.

— Никогда, — засмеялась Лера. А он точно шутник.

— А глаза? У вас же синие глаза, правда?

— Серо-голубые.

— Чёрт, — всплеснул он руками якобы раздосадовано. — Не угадал. Но, между нами, безо всякого там, просто как коллега коллеге, вы очень красивая девушка, Валерия. Серьёзно.

— Я знаю, — улыбнулась Лера, чувствуя, как заливается краской от такой самоуверенности.

— И очень скромная, — заметил он её смущение. — Удачи вам и в жизни, и на работе.

— И вам! — шагнула Лера в нужную ей сторону. И хотела что-нибудь добавить про жену, пожелать им детишек, но не смогла подобрать нужные слова.