Весь вечер она с опаской посматривала на дверь, прислушивалась к остановившемуся на этаже лифту, стараясь не вызывать у Артёма подозрений, но он всё же заметил.

— Ты кого-то ждёшь?

— Нет-нет, — уверенно покачала головой Лера.

— Волнуешься перед приездом? — понимающе улыбнулся Артём.

— Очень, — она и правда следила за часами. В Москве близился полдень, но Кирилл позвонит не раньше, чем через час. Он предупреждал, что сегодня у него такой сумасшедший день, что свободная минутка хорошо, если будет к вечеру.

А ещё, как никогда, Лера переживала, что его приезд сорвётся. Следила за сводками погоды, то и дело скрещивала пальцы, когда говорила о планах на эти праздники. Они так давно не виделись, что Лера, как никогда, боялась, что и эта встреча не состоится.

Звонок в дверь вывел её из очередных дум. Лера вздрогнула. Артём выронил пульт от телевизора и тревожно оглянулся на дверь.

— Павлик, наверно, — подскочила Лера. Но даже через дверь почувствовала, что нет, это не он.

Дашка не поздоровалась. Зарёванная, с потёкшей косметикой, она неуверенно переминалась с ноги на ногу в дверях.

— Так и будешь стоять? — Лера пригласила её рукой.

Но та, хоть и зашла, словно не знала, что ей делать. Умоляюще уставилась на Леру, так и не говоря ни слова.

— Иди, иди, — махнула ей Лера в сторону комнаты ободряюще. И Дашку словно включили. Она за пару секунд скинула сапоги и не пошла, побежала, расстёгивая пуховик.

Грохот, когда она упала на колени, заставил Леру аккуратно заглянуть в проём — не убилась ли насмерть. Лера не видела лица Артёма — он лежал на диване головой к двери. И даже у неё сердце защемило, как Дашка разрыдалась у Артёма на груди.

Лера ушла в спальню, чтобы не слышать, о чём они будут говорить. Но, даже меряя шагами комнату, через плотно закрытую дверь слышала Дашкины признания.

— Клянусь, я не знала, что это твой ребёнок. Я ради тебя рассталась с тем парнем. А тут такой подарочек. И я подумала, что это скорее его ребёнок, чем твой. Не знала, что мне делать. И я хотела аборт. Но не могла приехать с этим к тебе. Но если он твой, — она всхлипывала. — Господи, какое счастье, что он твой!

Лера не слышала, что отвечал Артём. Только его тихое «бу-бу-бу». Мягкое, понимающее, прощающее.

Зато эта новость теперь гудела в Лериной голове колокольным звоном, а может, волшебными Рождественскими бубенцами. Лера стягивала с себя домашнюю одежду, понимая, что здесь теперь лишняя.

Она прокралась на цыпочках до распахнутых дверей. Эту парочку влюблённых друг от друга сейчас явно и на аркане не оттянешь, так самозабвенно они целовались. И всё же Артём поднял на неё взгляд, перехватывая повыше Дашку, которая казалась просто миниатюрной у него на коленях. Лера легонько помахала ему рукой, прощаясь. Он подмигнул, улыбнувшись одними глазами. Совершенно безумными, блестящими от счастья глазами. И Лера была уверена, что вряд ли они слышали, как щёлкнул за ней замок входной двери.

Глава 41

— Слушай, я не понимаю, как люди летают с чемоданами, — сварливо жаловался Кирилл, звоня из аэропорта.

Но Лера, облизывая нож, которым размазывала крем по верхнему коржу торта, слышала только звук его счастливого голоса, не особо вслушиваясь в слова.

Восемь часов. Их разделяло восемь часов. И они с мамой в восемь утра уже испекли торт, потому что обе подскочили ни свет ни заря. Мама — потому что привыкла. А Лера — потому что не могла дольше спать. Ждала этого звонка. Просто ждала.

— Чего же ты напихал там целый чемодан? — усмехнулась она, вспоминая, как он прилетал до этого. С одной полупустой сумкой — в Испанию. Без ничего, когда сорвался к ней в ноябре.

— Не поверишь, сам не понял, когда успел накупить столько подарков. Надеюсь, никого не забыл.

— Главные наши подарочницы — Милана и Вета, а остальные перетопчутся.

— Именно из-за них и пришлось доставать с антресолей самый большой чемоданище. Но ничего, скоро я его сдам. Ты же приедешь меня встречать?

Лера неожиданно получила от мамы по руке за облизывание ножа и ойкнула прямо в трубку.

— Встречать?! — от маминого шутливого тычка вдогонку она увернулась. — Тебя ещё и встречать надо?

— Очень надо. Очень-очень, — не стал он отшучиваться. — Слушай, я думал, в аэропорту сегодня никого не будет. А тут, представляешь, такая очередь на регистрацию.

Он отвлёкся. Лера слышала знакомый гомон аэропорта и гул звукового сигнала перед объявлением. Чёткий ровный голос диктора.

— Лер, у меня вторая линия, — как-то напряжённо вдруг ответил Кирилл. Даже испуганно. — Я перезвоню.

Перезвоню? Лера села на табуретку, непонимающе уставившись на пищащий короткими гудками телефон. Не «подожди, у меня вторая линия», а «перезвоню»?

Что-то было в этом неправильное, тревожное, зловещее.

— Что-то случилось? — испуганно спросила мама, глядя на Лерино лицо.

И Лера не ответила, глядя на погасший экран, но уже знала: что-то случилось.

«Нет-нет-нет-нет-нет», — скрестила она пальцы, уговаривая телефон, стараясь не давать волю фантазии. И это были, наверное, самые длинные две минуты в её жизни.

Кирилл выдохнул, прежде чем произнести роковые слова. Но Лера, прижимая к уху трубку, уже поняла главное: что бы ни случилось, он не прилетит.

— Деда увезли в больницу, — сообщил он голосом глухим, упавшим, бесконечно расстроенным. — Обширный инсульт. Лера, я…

— Конечно, Кирилл. Я прекрасно понимаю, какие могут быть…

— О, господи, — выдохнул он, а потом ответил в сторону: — Нет, нет, проходите, я не буду стоять.

Лера слышала, как он возился с чемоданом, чертыхался, потом снова тяжело выдохнул в трубку. И Лера не знала, что ему сказать. Нет таких слов. Не придумали, не сочинили. Не прижились они в языке, потому что невозможно выразить сочувствие словами. Лера могла бы сейчас Кирилла только обнять, но он был за тысячи километров от её объятий. И за тысячу световых лет до их новой встречи.

Какие-то слова они всё же произнесли, даже попрощались до «новой связи». Но, отключив телефон, Лера ткнулась лбом в холодный стол, и сколько её мама ни тормошила, так и сидела и не могла найти в себе сил сказать вслух, что Кирилл не прилетит.

Уныло поблёскивали на ёлке стеклянные шары. Тоскливо звучало из телевизора «Если у вас нету тёти». Притихшие дети укладывали спать уставших кукол под ёлкой. Даже Шустрик, казалось, бегал по квартире тише.

Лера бесцельно тыкала пультом по каналам. В прострации. В вакууме. В изоляции от всего, что происходило теперь вокруг. Оглушённая, подавленная, в звенящей пустоте своего внутреннего одиночества, с острым ощущением потери.

До Нового года осталось несколько часов.

— Пойду я поздравлю Артёма, — встала она с дивана, тяжело вздохнув. Хоть ноги туда теперь и не шли. Никуда не шли. Хотелось лечь, накрыться с головой и плакать. Но портить всем праздник — не в её характере.

Лера улыбнулась, когда мама вручила ей завёрнутый в блестящую бумагу подарок для Артёма. И Лере показалось, что в доме стало намного веселее, когда она вышла. Словно вынесли покойницу.

Артём распахнул дверь широким жестом.

— А мы тебя ждали, — обрадовался он.

— Лер, Лер, Лер, — Дашка выскочила из кухни чуть ли не вприпрыжку. Рубаха Артёма доставала ей до самых колен. — Скажи, если майонез закончился, можно картошку сверху просто сливочным маслом помазать, чтобы запечь?

— Магазин тут в пяти минутах, — ткнула Лера большим пальцем в нужную сторону, когда Артём помог ей с шубой.

— Да она там сегодня уже раза три была, — усмехнулся он.

— И третий раз что-нибудь забываю. Чёрт! Ну что, пошла я опять? — Даша подпрыгнула, чтобы Артёма поцеловать, и он поймал её одной рукой, держа эту секунду на весу, а потом Дашка побежала переодеваться, шлёпая по полу босыми ногами.

Лера погрозила ему пальцем. С его-то травмой да такие нагрузки. Но он только виновато улыбнулся.

Что бы Лера ни думала про Дашку, как бы ие разрывалось сердце от тоски по Кириллу, но на этих двоих так приятно было смотреть. Как на горящий огонь. Артём светился. Дашка порхала.

— В общем, — смущённо ковырял Артём своей палкой стену прихожей, когда Дарья убежала, — я, наверное, дурак, что поверил. Но она говорит, что беременна от меня. И… — он вздохнул, — в общем, мы решили пожениться.

Он посмотрел на Леру исподлобья, словно ждал её одобрения.

— Это твоя жизнь, — ответила она и всё же не смогла сдержать улыбку. — Твои ошибки. Но и твоя удача, — Лера хлопнула его по плечу. — Поздравляю! Искренне верю, что вы будете счастливы.

— Спасибо! — ударил он кулаком в стену и посмотрел на потолок, наверно, обращая свои непроизнесённые слова куда-то выше, дальше.

Лера никогда не видела Артёма таким счастливым. У неё защипало глаза, и она отвернулась по привычке, чтобы он не видел её слёз. Артём обхватил её сзади, прижав к себе одной рукой за плечи.

— Спасибо тебе, малыш! Спасибо! За всё, — горячо прозвучали слова в самое ухо.

Лера похлопала его по руке и ничего не ответила. Пусть хоть они будут счастливы!

— Я тут тебе подарочки принесла, — полезла она в пакет, шмыгнув носом, когда он её отпустил. — От себя, от мамы.

Артём тоже вручил Лере её любимые духи в нарядном пакетике, смущённо оправдываясь: видел, что они заканчиваются, а возможности интернета практически безграничны. И оплата тебе, и доставка на дом.

Дашка к празднику развернула такую бурную деятельность, что и без того незлобивую Леру растрогала до глубины души. Салаты, горячее, торт, пусть простенький, типа «манника», но замутила сама. Украсила замороженной ягодой. И даже вместе с майонезом из магазина припёрла настоящую ёлку.