Диана Рымарь - Держись от меня… поближе!

С другой стороны, она ведь уже не крошечная Вошка, которая двух слов связать не могла в споре, правильно? Хватит трусить и прятаться, вчера ведь не то что не съел, а даже не понадкусывал. И на работу опять-таки уже опаздывала…

Сафронова почти смело ухватилась за ручку двери, вошла в холл, заметила, как Жаров отвлекся на звонок телефона, отвернулся в сторону. И… прошмыгнула в сторону лестницы незамеченной.

Может, пока толпа к лифту рассосется и злобное чудище попадет на нужный этаж, Адель уже успеет пробраться в бюро, забурится в кабинете и вообще не попадется Жарову на глаза. 

* * *

Он буквально летел к двери бюро. Впереди второй рабочий день вместе с Воробушком!

В груди кололо, приятно ныло. Буквально облизывался в предвкушении встречи. Прямо как когда-то давно, в школе… Когда входил в класс, искал взглядом одинокую фигуру Адель. Ему важно было установить с ней зрительный контакт. Хотя бы раз, прежде чем начнется урок.

Сафронова, как правило, зажималась в уголке, ни на кого не смотрела, закрывалась учебниками. Жаров делал разное, чтобы этого контакта добиться. Швырял в нее чем-нибудь, обзывал, подшучивал, начинал о ней говорить в обидной форме с кем-нибудь из приятелей. Что угодно — лишь бы задеть за живое. Всё это продолжалось, пока Адель не оборачивалась, и уж тогда начинался его школьный день. Жить не мог без того, чтобы Воробушек хоть раз к нему обернулась.

Детский сад, стыдно вспомнить… Но тогда это казалось ему забавным.

Сейчас он тоже от зрительного контакта не отказался бы, пусть и швырять в нее ничего не будет. Хорошо, что теперь они взрослые, ничего выдумывать не нужно. Если захочется — Воробушка можно просто позвать.

Может, Адель ему даже улыбнется? Один раз, совсем чуть-чуть, хоть уголками губ — как вчера… Он же оставил ее на работе, в конце концов! Должна быть благодарна!

Конечно, никаких романтических планов у него на эту девушку нет и быть не может, но ведь ничего плохого в том, что он на нее просто посмотрит, тоже нет, так? Она, наверное, уже в кабинете, трудится как пчелка, стучит пальчиками по клавиатуре. Жаров заглянет туда лишь на секунду, проверит, как она, и к себе. И плевать, что месяцами к своим переводчикам носа не казал, все вопросы решал через секретаря.

По дороге от лифта до двери бюро заметил за спиной какое-то движение. Резко обернулся и увидел Воробушка почему-то выходящей из двери, ведущей на лестницу. Она несмело зашагала в его сторону.

«Предпочитает подниматься по ступенькам? Это всё-таки пятый этаж…»

— Привет! — поздоровался начальник вежливо, как ему казалось.

На самом деле голос звучал так, будто Жаров подхватил ангину.

Ответного приветствия не дождался, Адель лишь слегка кивнула и поспешила отвести взгляд.

Зрительный контакт, о котором Жаров так мечтал, вышел смазанным, совсем не таким, как ему бы хотелось.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глеб подождал, пока Воробушек подойдет к двери бюро, открыл для нее дверь.

— Типа спортсменка? — спросил как бы невзначай.

— Что? — захлопала ресницами она.

— Ну, лифтам бой, подъем по лестнице, здоровый образ жизни… — пожал он плечами.

А Сафронова взяла и… не ответила. Лишь поджала губы и юркнула в кабинет мимо него, даже не посмотрела на прощание. Будто он — пустое место. Само собой, даже не подумала улыбнуться.

«Я же вежливо заговорил! — прорычал он про себя. — Что стоило ответить? Надменная черствая сучка! Какой была, такой и осталась…»

Глеб нажал на кнопку внутренней связи, ожидая услышать бодрый голос секретаря, но ответа не получил. Нажал снова — с тем же успехом. Выглянул из кабинета и увидел, что Татьяны на рабочем месте попросту нет.

— Мне что, самому кофе делать? — ругнулся себе под нос.

В сердце бюро находилась небольшая кухня. Точнее, даже не кухня — скорее, подсобное помещение с холодильником, чайником и столом, за которым можно пообедать. Весь коллектив не поместился бы, но человек восемь за один раз — запросто.

В начале каждого месяца Жаров лично выдавал деньги на запас кофе, чая, печенья и конфет. Искренне верил: хороший сотрудник — это сотрудник, щедро заправленный кофеином. Обеспечением всего этого занималась Татьяна, как и приготовлением кофе для боссов. Но раз секретарь ушла в самоволку, придется самому…

Глеб направился на кухню, решив, что заодно захватит чего-нибудь перекусить. Спускаться в кафе для нормального обеда было попросту лень. Не настолько он голоден.

Вошел в помещение и на секунду аж дара речи лишился.

Возле стола с чайником стояла Адель и сосредоточенно что-то размешивала в белой кружке.

«Повезло так повезло!» — внутренне заликовал начальник.

Воробушка всегда приятно встретить, тем более что теперь она его сотрудник, должна подчиняться. Приятно вдвойне!

— Сделай мне кофе! — коротко приказал.

Адель вздрогнула, повернулась к нему и почему-то резко опустила взгляд в пол.

— Не могу… — ответила тихо.

«Я что, попросил вручную перепечатать «Войну и мир»? Или спрыгнуть для меня с балкона? Так сложно сделать паршивый кофе?!» — Жаров мгновенно вышел из себя.

— Что значит не можешь? Уже надоело здесь работать?

Да, гаркнул резковато, как-то даже сам не ожидал, что так резко получится. Вроде бы даже не собирался кричать. Странно она на него действует…

— Кофе закончился… — поспешила оправдаться Адель.

— В смысле?

Глеб же ясно чувствовал аромат арабики, и исходил он от ее чашки.

«Дурит!» — тут же решил про себя Жаров.

— Я сказал, сделай! Это ведь не так сложно, Адель! Не бином Ньютона!

— Он правда закончился… — еще тише проговорила она.

Глеб потянулся за ее кружкой, чтобы показать наглой врунье — вот же кофе. Ей на порцию хватило, а для него нет?

Видно, Адель разгадала его маневр.

— Это мой, — слишком быстро дернула ручку треклятой кружки. В результате часть горячей, исходящей паром жидкости вылилась ей на пальцы. — Ой…

Она поставила чашку и принялась трясти рукой.

— Давай под холодную воду! — тут же скомандовал Глеб.

Пододвинул Адель к раковине, включил кран.

Воробушек явно не ожидала такого активного участия с его стороны, вжала голову в плечи и замерла.

— Суй руку! — велел строго.

Навис над ней, наблюдая, как Сафронова протягивала дрожавшие пальцы под струю холодной воды.

В этот момент в комнату вошла секретарь.

— Ой, Глеб Викторович, что случилось? — заохала она.

— У кого-то руки из одного места… — ругнулся Жаров, не утруждая себя объяснениями. — Адель, стой тут, я сейчас спущусь, принесу из машины спрей от ожогов, у меня точно есть. — И уже на выходе обернулся к секретарю: — Татьяна, у нас что, закончился кофе?

— Так конец месяца же… — выдохнула та. — Я для вас оставила на верхней полке…

Глеб объяснений слушать не стал, ушел за спреем, внутренне морщась от воспоминания, как Адель вскрикнула. Ранить ее физически он уж точно никогда не хотел… хотя делал это далеко не впервые.

Пока шел к машине, в мозгу всплыло некогда яркое воспоминание из старших классов.

Адель поставили дежурить в столовой вместе с какой-то девочкой-аутсайдером, также ничего из себя в школьной тусовке не представлявшей.

Жаров пришел в столовую вместе с одним из приятелей-прилипал, тем, кто на всё согласен, лишь бы Глеб продолжал держать его в друзьях. Дождался, пока начнут накрывать столы. Подкараулил Адель выходящей из кухни с подносом, на котором стояло несколько стаканов с чаем. Хотел обнять за плечи, уже предвкушал момент… Ведь неся тяжелый поднос, Воробушек не смогла бы скинуть его руку, и ей пришлось бы терпеть, пока не донесет поднос до стола. Несколько блаженных секунд прямого телесного контакта… Что может быть лучше? Но придурок-приятель взял и обломал весь кайф, подставив девчонке подножку. Адель упала, обварила руку чаем, а потом выскочила повариха, огромная жирная бабища, и так наорала на Глеба с приятелем, что те пулей вылетели вон. Еще и тряпкой грязной огрела. 

Это был последний день, когда тупой приятель находился в компании Глеба. Жаров нашел к чему придраться и затеял с ним драку. Вечером тот идиот возвращался домой с нешуточным фонарем под глазом.

После происшествия в тот день он Адель больше не увидел, а на следующий она вообще не пришла в школу. Потом выходные… Глеб так и не узнал, сильно ли обожглась. Но это ее жалобное «ой-ой-ой!», да еще и с надрывом, до сих пор стояло в ушах.

И вот теперь похожая ерунда.

Он вернулся в бюро, вооруженный спреем от ожогов, но Адель почему-то на кухне не нашел.

— Она сказала, что с ней всё в порядке и ей не нужна ваша помощь… — отрапортовала немного испуганная Татьяна.

«Вот так… не нужна… Ни помощь, ни уж тем более забота…» — прорычал он про себя.

— Пусть будет в офисной аптечке.

Он всё-таки отдал средство секретарю.

Хотел было вернуться в свой кабинет, но на душе стало уж больно противно.

Воробушек работала с самого утра, вышла выпить кофе, а вместо заряда бодрости получила ожог. Всё из-за того, что Жарову приспичило покомандовать и поорать. Честно? Не слишком.

Ноги сами понесли его в кафе на первый этаж.

— Сделайте кофе с собой, — попросил у бармена.

— Какой?

Для себя он всегда брал эспрессо, но вдруг Адель его не любит? Может быть, предпочитает что-то девичье, вроде латте или капучино? В результате взял четыре вида, попросил подписать на стаканах.