После второго стакана и от признания, что мы явно увлечены друг другом, напряжение быстро развеялось. Нас прервал умеющий потрясающе не вовремя появляться Не-Джо, по телефону рассказавший о том, что девушка, с которой у него было свидание, сейчас пьяная спит у себя на диване, а когда он ушел, заметил севшую батарею на телефоне, и что оставил кошелек в магазине, поэтому ему пришлось отдать таксисту свои часы, чтобы тот довез его до дома.

Где-то в час ночи мы ушли из бара и, держась за руки, прошли два квартала до нашего отеля. У меня было пять пропущенных звонков от Остина, но, поскольку он не оставил ни одного голосового сообщения, я не стала перезванивать. Не хотелось, чтобы еще кто-то, кроме Оливера, занимал мои мысли. Когда мы подошли к моему номеру, он махнул в сторону своего, но прежде, чем я собралась с духом пригласить его к себе, он наклонился и поцеловал меня в щеку.

– Давай не будем торопиться, – предложил он. – Увидимся утром.

У меня в голове тут же сложился ответ, но я не смогла произнести его вслух: можем ли мы в таком случае заняться неторопливым сексом?

Я снова переворачиваюсь, отключаю телефон от шнура зарядки и проверяю почту. Приподнявшись на локте, я прищуриваюсь, чтобы прочитать написанное на экране.

– Какого хрена?

Я сажусь на постели, скрестив ноги, и увеличиваю текст, чтобы убедиться, что это не плод моего воображения. Оказывается, пока мы с Оливером флиртовали и выпивали, избегая разговоров о свиданиях, Columbia-Touchstone утвердила основной каст. И мне пришло больше трехсот писем и не меньше десяти голосовых сообщений от СМИ, чтобы я сделала заявление.

«Пытался поймать тебя после ухода. По поводу сценария, – написал на почту Остин. Слава богу, я отметила его письма как важные, иначе кто знает, нашла бы я их теперь? – Там Лэндона на прошлой неделе уже кое-что сделал. Но не нервничай, хоть мы и быстро утвердили каст, ты все замечательно успеешь».

Он не догадался рассказать мне об этом вчера вечером? Сказал только, что Лондон только начал писать и еще не закончил.

Проверка банковского счета и обнаруженная на нем огромная сумма чуть не довели меня до тошноты. В панике я начинаю думать, что пора прятать золотые слитки под матрасом.

От стука в дверь я подпрыгиваю и надеваю халат. На пороге стоит Оливер, он выглядит потрепанным и немного нервным.

В выражении его лица мне тут же заметно уязвимое счастье, мелькающее в легкой улыбке и прищуренных глазах, – всего на мгновение, после чего он тщательно все стирает.

По моим ощущениям, с прошлого вечера прошла целая неделя, и он выглядит как-то иначе. Меньше чем просто симпатичный друг и больше похож на мужчину с таким телом под одеждой, к которому мне все более отчаянно хочется прикоснуться.

Мы оба молчим, и я боюсь, что вчерашний вечер все изменил. Мне не хочется испытывать неловкость в общении с Оливером.

– Как дела у самого лучшего на свете владельца магазина комиксов по имени Оливер Ло?

Он так широко улыбается, что слегка приподнимаются его очки, а в уголках глаз появляются морщинки.

– Представь, что я говорю смайлами. Так вот: иконка яичницы.

Ага, можно сказать, что дела отлично.

– Пойдем позавтракаем? – предлагаю я. – Или… закажем сюда?

Этот вариант звучит куда интимнее, и Оливер, кажется, тоже это понимает.

– Не-а, – отвечает он. – Давай сходим в ресторан внизу. У них шведский стол, и, думаю, я готов съесть там все.

– Заходи, – приглашаю я и беру свою сумку и одежду. – Дай мне минут пять. Нужно быстренько позвонить Бенни.

Оливер входит в номер, и я замечаю, что его взгляд задерживается на моей вчерашней одежде, так аккуратно сложенной на стуле. Интересно, думает ли он о том же, что и я: если бы он остался вчера здесь, то мои кожаные штаны, наверное, были бы принесены в жертву богам секса.

– Лола! – кричит Бенни через громкую связь, и я съеживаюсь, глядя на экран, будто он меня обжигает.

Еще нет и девяти утра, откуда столько бодрости?

– Привет, Бенни.

– Спорим, я знаю, почему ты звонишь? – пропел он. – ревизора вошел в список Sexiest Man Alive в People, и предрекаю, что ты жаждешь оказаться сегодня в Голливуде, чтобы это отпраздновать.

Оливер поворачивается ко мне с округлившимися глазами. Я поднимаю палец, имея в виду, что мне нужно еще пару секунд.

– Я уже в Голливуде, – отвечаю я. – Но собираюсь домой. Остин вчера ни слова не сказал о сценарии.

– Наверное, потому, что знал, ты попросишь его прочитать прямо там, на месте, а потом будешь требовать внести правку, прежде чем его утвердить, но он уже утвержден.

Я покусываю губу, подавляя усмешку:

– Ну и что сейчас происходит?

– Я сделал заявление от твоего имени, – сообщает он. – Как там пишут? «Подтверждаю, что Лорелей Кастл в абсолютном восторге от каста».

Я жду продолжения, но понимаю, что он закончил. В другом конце комнаты Оливер, кажется, тоже ждет, но потом наклоняет голову, как бы говоря: «А все ведь не так уж плохо». Это еще раз доказывает, что я далека от СМИ и с трудом понимаю такие ходы.

– Это идеально, правда, – замечаю я. – Я действительно в восторге от этой новости. И не думаю, что есть необходимость в личном интервью. Но, Бенни, может, ты подтолкнешь их прислать мне сегодня сценарий? Если они хотят, чтобы я откорректировала (а я надеюсь, что под этим подразумевается нещадная правка), мне нужно увидеть его как можно раньше. В моем расписании и так полно дел.

– Я уже. А ты иди занимайся своими делами. На тебя скоро будут набрасываться с просьбой получить автограф, поэтому все, о чем я тебя прошу, – это хорошенько надрать всем задницы.

Я благодарю его, шлю воздушный поцелуй и кладу телефон на кровать. Мои руки дрожат.

– Не была уверена, что люблю Бенни, – говорю я. – А теперь да. Не представляю, что бы я без него сейчас делала?

– Они уже провели кастинг? – спрашивает Оливер. – И Остин вчера ничего об этом не говорил?

Когда мы с Оливером ушли с вечеринки, мы практически не обсуждали фильм.

– Он говорил, что ведет переговоры, что Лэндона делает наброски. Либо все произошло довольно быстро, либо, – я обдумываю и добавляю, – они на самом деле не собирались подключать меня в начале работы.

Я поднимаю руки и смотрю, как они дрожат, будто листья. Такое чувство, что моему мозгу нужно время, чтобы все случившееся разложить по полочкам.

– Ладно, – с успокаивающей улыбкой говорит Оливер. – Одевайся, и давай поговорим об этом внизу. Я жутко голодный.

Взяв одежду из сумки, я иду в ванную, там собираю волосы в пучок и надеваю джинсы и белую футболку.

Когда я выхожу, Оливер стоит у окна и смотрит в него. На нем темно-синяя поношенная и от того тонкая и мягкая футболка, поэтому мне хорошо видны крепкие мышцы на плечах и спине. Мое сердце резко сжимается, вынуждая меня закашляться.

Он оборачивается на звук и с улыбкой подходит ко мне:

– Готова?

Я не могу смотреть на него слишком долго. Оливер побрился, но все равно я вижу уже пробивающуюся щетину на лице. Он не меньше чем на пятнадцать сантиметров выше меня, и мне всегда открывается прекрасный вид на его шею, горло и изгиб нижней губы.

– Готова.

Мы молча идем по укрытому ковром коридору, потом Оливер нажимает на кнопку вызова лифта, отступает и кладет руку мне на поясницу. Этот жест так нежен.

– У тебя есть финансовый консультант? – спрашиваю я его. – Мне нужна помощь.

– Есть, но он скорее спец по бизнесу. Хотя, может, и тебе будет полезен. – Он, жестом пропускает меня вперед, когда подъезжает лифт.

– Пришли деньги от студии.

Он кивает, глядя на отсчет этажей.

– У меня было схожее чувство, когда умер мой отец. Смесь радости и страха. Ощущение, что бездельнику, живущему с бабушкой и дедушкой и питающемуся консервированными печеными бобами, пришла пора стать взрослым. У меня не было внутренней готовности разбираться с такими вопросами, как планирование бюджета или надежное сохранение финансов.

– Ну да. – Я слегка прислоняюсь к нему. От Оливера ощущение именно надежности.

– И в общем какое-то время я не думал об этом, пока не стал готов. И пока не понял, что именно хочу сделать с этими деньгами.

– Магазин?

Он кивает:

– Ты тоже поймешь. Просто оставь эту тему в покое, потом сообразишь.

Лифт останавливается на третьем этаже, мы выходим и следуем указателям ресторана.

– Наверное, стоит купить новую машину.

Он смеется.

– И я знаю, что хочу свое жилье.

Оливер молча идет несколько шагов, после чего спрашивает:

– Дом?

– Думаю, да.

И тут мой мозг сворачивает на мысль, что у Оливера уже есть дом и если у нас что-то получится, а потом выльется во что-то большее, будем ли мы жить вместе? Нужно ли нам тогда владеть двумя домами?

– Могу помочь с поиском, – разрушая мои разрастающиеся фантазии, предлагает он.

Мы заходим в ресторан и садимся за столик с видом на Санта-Монику. Мы с Оливером ели вместе десятки раз, но сейчас все иначе, хотя я совсем не разбираюсь в таких ситуациях и, может быть, все это только у меня в голове. Может, из-за того, что я позволила вылиться тому потоку чувств, сейчас все ощущается особенным и нагруженным дополнительными смыслами.

Что бы сделала Харлоу? – размышляю я. Она бы спросила что-то вроде «все в порядке?».

Это действительно так просто?

– Все в порядке? – спрашиваю я, претворяя эту мысль в жизнь. Оливер смотрит на меня, вопросительно нахмурившись. – Я имею в виду после вчерашнего вечера…

Он улыбается и кладет меню на стол:

– Все прекрасно.

Харлоу не была бы такой лаконичной. Она объяснила бы, почему спрашивает. Черт, да Харлоу уже сидела бы у него на коленях.

– Окей, хорошо. – Я опускаю глаза, изучая огромный выбор вафель.

Я чувствую, как на мне задерживается его взгляд, после чего он снова берет в руки меню.