Диана Рымарь - Десерт по имени Аля

На этом Васильев прощается, а я иду в Алину комнату. После того как в нашем доме побывали полицейские, он кажется мне каким-то чужим, безликим. Хотя понимаю, визит полицейских ни при чем, дом такой, потому что здесь больше нет Али.

Ложусь на кровать, беру ее подушку, обнимаю, вдыхаю этот ванильно-цветочный аромат. Беру ее планшет, просматриваю, чем она в последнее время занималась. Кто знает, может быть, мне попадется какой-то новый кусок информации, которую полицейские не заметили, какая-то часть головоломки, которая позволит мне понять, что же происходит.

Скрупулезно изучаю ссылки в браузерах, почту, всё остальное. Натыкаюсь на приложение, где она размещала записки. Там какая-то обычная ежедневная информация — не забыть купить яблок, записаться на маникюр, составить список нужного для ребенка. Всё в таком духе. Открываю последнюю запись и замираю, увидев заголовок: «Список требований для Михаила».

Она составила новый список! Читаю:

«Дорогой муж, мы с тобой не очень-то умеем разговаривать. Поэтому пишу.

Я долго думала над тем, какой хочу видеть нашу жизнь. На каких условиях окончательно с тобой сойтись и наконец-то начать строить наше светлое будущее. Что попросить, чем поступиться. Поверь, пунктов этих в моей голове — тьма тьмущая. Но по факту мы с тобой сошлись еще в тот момент, когда ты прилетел в Краснодар сразу после моего звонка.

Я знаю, ты меня любишь, я это чувствую. Хоть и не говоришь (а мог бы!). А еще ты заботишься. И поэтому мое единственное условие — пожалуйста, просто продолжай меня любить. Я ведь тоже люблю. Очень-очень!

С остальными вопросами мы как-нибудь справимся. Отныне проблемы будем обсуждать словами через рот. Это гораздо эффективней, чем учиться читать чужие мысли. Если кто-то кого-то обидит, давай стараться в первую очередь друг друга понять, а уж потом дуть губы, если очень захочется.

Я готова потратить жизнь на то, чтобы склеить осколки твоего сердца. И вручаю тебе свое, только не бей его, пожалуйста. Оно тоже хрупкое.

Твоя Аля. Люблю!»

Каждая фраза, каждое слово, буква — ржавые гвозди, вбиваемые тяжелым молотком мне в грудь. Никуда бы она от меня не побежала, а значит, с ней случилось что-то действительно ужасное.

Достаю телефон, в очередной раз за сегодня набираю следователя:

— Знаю, вы просили не лезть, но я лечу в Краснодар! Я хочу поговорить с этим плюшечником!

— Я с вами!‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На следующий день после исчезновения:

Пятница, 5 ноября 2021 года

9:00

Михаил

Открываю дверь ресторана Плюшкаberry, захожу. Следователь спешит за мной.

Мы с Васильевым провели полночи сначала в аэропорту, потом в самолете. Заехали в гостиницу ближе к утру. У меня было время немного подремать, но заснуть я так и не смог, в голове всё крутились ужасные образы того, что сейчас может твориться с моей дорогой девочкой. Ведь правда даже в любви ей по-человечески не признался. Теперь получится ли?..

«Так, отставить скорбные мысли! Я тебя найду, милая! Верь!» — повторяю про себя.

Похоже, для посетителей еще слишком рано, зал практически пуст. На нашем пути вдруг появляется официант. Видимо, я чем-то ему не нравлюсь, поскольку он тут же стремится скрыться из виду, да только от меня так просто не сбежать.

— Отведи нас к директору! — приказываю строго.

Мы уже засекли его машину на стоянке, значит, он здесь. Звонить предварительно не стали. При первой встрече важен элемент неожиданности.

Когда мы оказываемся перед его кабинетом, слышу за дверью какую-то возню. Резко стучу в дверь и без приглашения вхожу.

Плюшечник сидит за столом, в его руках огромная кипа папок. Это крупный мужчина, почти такой же крупный, как и я. Смотрю на него и чувствую — он гнилой изнутри. Не могу объяснить свои ощущения по-другому. Сразу хочется врезать кулаком по его нахальной физиономии, свернуть орлиный нос вправо.

Закревский откладывает папки, устремляет на меня полный недовольства взгляд. Только мне на его недовольство плевать с высокой колокольни. Я даже рад, что он не в настроении, сейчас еще больше ему его подпорчу.

— Ну привет! Как дела? — говорю с издевкой.

По нему видно: он прекрасно знает, кто я. И скорее всего, догадывается, почему я здесь.

— Чем обязан?

— Следователь Васильев… — начинает мой спутник.

Я его перебиваю:

— Ты узнал меня!

Сверлю директора взглядом.

— Конечно, я тебя узнал! — рычит Закревский. — Ты Алин будущий бывший! И когда она наконец-то от тебя уйдет, то придет ко мне!

После этих его слов у меня будто забрало упало: почти себя не контролирую, руки сами тянутся к этому самодовольному козлу.

— Ты ей не пара! — шипит на меня Закревский. — Она хорошая светлая девочка, а ты купил ее как племенную кобылу и до сих пор пользуешь!

— Это она тебе сказала?!

Дальше всё происходит за какие-то доли секунды.

Я отпихиваю разделяющий нас стол, он скользит по паркету и чуть не падает. Стоявшие на нем лампа с ноутбуком приземляются на пол с жалобным грохотом, разлетаются папки. Закревский не двигается, смотрит на меня с вызовом. Я тянусь к нему, хватаю эту сволочь за лацканы пиджака, собираясь протаранить его затылком стену. Он тут же цепляется за мои руки, пытается отпихнуть от себя.

— Отставить мордобой! — гремит Васильев, от его резкого тона даже я вздрагиваю. — Михаил, вы забыли, зачем мы здесь? Ваша жена пропала, а вы тут…

— Аля пропала? — Закревский тут же перестает сопротивляться и тянется к Васильеву.

— Михаил, отпустите его! — требует следователь.

Я нехотя подчиняюсь, наблюдаю за тем, как Плюшечник изображает полнейший шок.

— Как пропала? Когда? Надо ее искать!

— Где вы были вчера между десятью и одиннадцатью утра? — спрашивает Васильев напрямик.

— Здесь, в ресторане, как всегда! — отвечает он. — Мы делаем крупную фотосессию для нового меню, вот вчера контролировал процесс… Подождите, вы что… меня подозреваете, что ли?!

Он так натурально возмущается, что меня начинает тошнить.

— Хочешь сказать, понятия не имеешь про похищение? — рычу я грозно.

— Издеваешься?! Да вы что? Да я Алю никогда бы не тронул! Она божественная девушка…

— Хватит расписывать прелести моей жены! Я тебе ни на грош не верю!

— Ладно этот дуболом… — машет на меня рукой Закревский и обращается к Васильеву: — Но вы-то следователь! Вы тоже считаете, что я причастен? Да вы его проверьте! Знаете, какая там история?

— Обязательно проверю ваши слова, но сначала мне бы хотелось переговорить с вами с глазу на глаз! Михаил, выйдите!

— Вы серьезно?

— Серьезней не бывает!

При этом следователь так на меня смотрит, что понимаю — лучше подчиниться. Он и взял-то меня сюда при условии, что буду слушаться его указаний. Выхожу в коридор и добрых полчаса меряю шагами помещение, пока Васильев наконец не выходит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— У нас карт-бланш! — говорит он с важным видом.

— Что это значит?

— Закревский настаивает, чтобы мы обыскали его дом и машину, если считаем, что он имеет отношение к похищению Али. Чтобы доказать свою невиновность, он даже согласен пройти допрос на детекторе лжи!

— Что за черт?! Он что-то задумал! Я ему не верю!

— Успокойтесь, я тоже! Мутный тип. У него совершенно точно нездоровая тяга к вашей жене. Сейчас я свяжусь со своими краснодарскими коллегами, и мы во всем разберемся… Я сомневаюсь, что ваша жена может быть у него дома, но хоть какие-то улики должны быть! Если они есть, мы их найдем!

В то же время:

Аля

Я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как меня похитили. Даже не знаю, день сейчас или ночь. Всё смешалось… Мы уже целую вечность куда-то едем.

Я лежу на жестком узком диване небольшого дома на колесах, скованная по рукам и ногам. Окна плотно закрыты пластмассовыми ставнями, дверь в кабину тоже закрыта. Единственный источник света — висящая над узким столом лампа.

Меня похитили двое. Крепкие коренастые брюнеты среднего возраста. Оба как зомби. Я для них — живой манекен. Слава богу, они хоть иногда останавливают машину, заходят сюда, дают мне пять минут на личные нужды, поят, дают немного еды и снова исчезают, не забыв при этом снова застегнуть наручники на моих запястьях и лодыжках.

После того как такси заехало в кузов фуры, та сразу начала движение. Водитель резко ко мне обернулся, наставил на меня пистолет и забрал мою сумочку.

Наивная… Я подумала, он хочет меня ограбить. Позже поняла — всё гораздо серьезнее. Примерно через час езды в неизвестном направлении меня вытащили из машины и засунули в этот дом на колесах. С тех пор всё время куда-то ехали. Остановились лишь раз примерно часа на три-четыре. Подозреваю, что хотели отдохнуть. Но в кабину почти не совались.

Ни слова… За всё это время они не сказали мне ни единого слова. Хотя я пыталась заговорить с ними по-всякому. Всё перепробовала — сулила им деньги, давила на жалость, рассказывала о своей беременности, муже, который будет с ума сходить от волнения. Они не смягчились. Между собой при мне не общались тоже.

Эта неизвестность давит на меня похлеще бетонной плиты. Мне просто до одури страшно. Но боюсь я больше всего не за себя, а за ту кроху, которая продолжает расти в моем животе. А еще мне страшно за мужа. Холодею при мысли о нем и том, через что он сейчас проходит. Уже второй раз! И всё по моей вине. Мне ни в коем случае не нужно было выходить из дома без телохранителя.